Джейн Кренц - Скандал

— Черта с два. И как же вы предполагаете заставить меня отдать вам мой дом и мою дочь?

— Я собираюсь прельстить вас возможностью — в качестве награды, разумеется — время от времени видеться с Эмили. Мы оба с вами понимаем, что ради хоть какого-то шанса поддерживать с ней связь, вы охотно выполните все, что я скажу. В противном случае я просто запрещу ей любые встречи с вами — а как муж, я смогу это сделать. И тогда вы знаете, что случится. Сент-Клер-холл пойдет с молотка уже месяца через три. Ну, максимум через шесть.

— Я способен сам заниматься собственным домом. И я сам вел дела, пока она не подросла! — рявкнул Бродерик.

— Да, вы вели дела. Мне это показалось удивительным сначала. Первое, что я предпринял, вернувшись в Лондон, — выяснил, как вам удалось хоть что-то удержать, пока не проявился замечательный талант Эмили. Так уж вышло, что мой поверенный знаком с вашим. Однажды вечером Давенпорт все ему разъяснил за парой бокалов кларета.

— Вы посмели сунуть нос в дела нашей семьи.

— Ответ оказался прост, — невозмутимо продолжил Саймон, побалтывая бренди в бокале. — Вам все-таки потребовалось несколько лет, чтобы спустить состояние моего отца, — конечно, благодаря сдерживающему влиянию вашей жены. Да и ваши сыновья в то время были еще совсем юными и не успели пойти по вашим стопам.

— Ваш отец потерял свое состояние в честной игре, черт вас побери. После того как я его выиграл, оно перестало быть его состоянием. Оно стало моим.

— Не уверен, что игра велась честно.

Бродерик побагровел от злобы:

— Вы обвиняете меня в шулерстве, сэр?

— Успокойтесь, Фарингдон. Я не обвиняю вас. Я ничего не могу доказать — через столько лет. Я просто говорю, что у меня имеются к вам некоторые вопросы. Мой отец слыл блестящим игроком и никогда прежде не заходил в игре слишком далеко. Поневоле задумаешься.

— Черт вас возьми!

Саймон еле заметно улыбнулся, уловив нотку бессильной ярости в голосе Бродерика, и продолжил:

— Состояние Блэйда тоже не бесконечно. Но как раз перед тем как разразиться новой катастрофе, вам опять повезло. На сей раз везение заключалось в смерти тетушки Эмили со стороны матери, не так ли? Почтенная женщина умерла очень своевременно, оставив Эмили приличную сумму. Но тетушка допустила ошибку, назначив вас опекуном бедной девочки. К тому времени как Эмили исполнилось шестнадцать, вы уже покончили с ее наследством. И положение дел какое-то время было довольно отчаянным, не правда ли?

— Негодяй! По-вашему, я промотал состояние собственной дочери?!

— Так оно и есть.

— Я потратил наследство Эмили на нее же и на этот дом, который является ее домом! — прохрипел Фарингдон.

— А также на вашу жизнь в Лондоне, на ваших превосходных лошадей, роскошную одежду и карточные долги, которых вы понаделали порядочно. Итак, не успела ваша дочь выйти из школьного возраста, как деньги кончились. Сомневаюсь, чтобы вы сумели наскрести ей достаточную сумму на светский сезон в Лондоне, даже если бы и собирались. Но разумеется, вы и не пытались, потому что к тому времени она уже проявила свой замечательный талант. Как видите, Давенпорт рассказал моему человеку и об этом, не забыл и о том, как вы нажились на ее таланте.

— Какой смысл было устраивать сезон? С ее внешностью она вряд ли привлекла бы много внимания на брачном базаре.

— А вы, конечно, не захотели увеличить ее шансы на заключение хорошей партии, предоставив ей приличное приданое, не так ли?

— Черт бы вас побрал, на следующий год умерла ее мать. Семья была в трауре. Никакой возможности устроить ей сезон. А потом она взяла и сбежала с этим негодяем Эшбруком. Нельзя же было после этого вывозить ее в свет. — Из-под насупившихся бровей Фарингдон метнул на мстителя полный злобы взгляд. — Она погибла для общества. Я понятно выразился? Совершенно погибла.

— Как посмотреть… — Саймон отставил пустой бокал. — Так вот, я хочу, чтобы вы с сыновьями ко дню свадьбы освободили Сент-Клер-холл от своего присутствия. Пожалуй, мы определим дату… где-то на первую неделю апреля.

Бродерик поперхнулся.

— Но это же меньше чем через шесть недель.

— Не вижу причин для отсрочки. Финансовые вопросы мы уладили. И я не думаю, что Эмили предпочтет длительную официальную помолвку. Я намерен провести медовый месяц здесь, в Сент-Клер-холле, так что к этому сроку вам с сыновьями следует съехать. Слуги могут остаться. Эмили к ним очень привязана, и они, кажется, неплохо вышколены.

— Еще нужно составить соглашение о распоряжении имуществом, — в отчаянии сопротивлялся Бродерик.

Саймон мрачно улыбнулся:

— Никаких соглашений как таковых не будет. Вы должны положиться на мое обещание, что я позабочусь о вашей дочери.

— Я никак не поверю, что все это не сон. — Бродерик весьма походил на рыбу, только что вытащенную из воды. Он жадно хватал ртом воздух, и его лицо окрасилось в совершенно неестественные тона. — Вы не можете жениться на ней после того скандала пять лет назад. Подумайте о своем титуле, граф.

Саймон сжал губы:

— Я вас предупредил, Фарингдон, и ни слова более. Я не шучу. Что ж, на этом будем считать переговоры законченными.

— Нет, господи ты боже мой, нет! Я собираюсь серьезно поговорить с Эмили. Она умная крошка, пусть даже и подвержена порой глупым романтическим фантазиям. Я обязан убедить ее, что ничего хорошего от вас ждать нельзя.

— Конечно, попытайтесь, но сомневаюсь, что вам удастся изменить ее мнение, — уверенно сказал Саймон. — Посмотрите правде в глаза. Ваша единственная надежда когда-нибудь снова увидеть Эмили — согласиться с тем, чего хочу я.

— Чтоб мне провалиться, просто дьявольщина какая-то! Эмили моя дочь! Я заставлю ее прислушаться к доводам разума.

— Вы вольны поступать, как вам нравится. Почему бы нам не спросить Эмили, собирается лн она присоединиться к вашему мнению? — Саймон шагнул к книжному шкафу, нащупал потайной рычаг и потянул его.

Книжный шкаф бесшумно скользнул в сторону, и Эмили, явно только что прижимавшая ухо к двери, подслушивая с той стороны, рухнула прямо к обутым в сапоги ногам Саймона.

— Черт подери! — пробормотала Эмили.

— Боже милостивый, что такое? — Бродерик в изумлении уставился сначала на проход в стене, а потом на дочь.

Эмили села на полу, пытаясь одновременно погасить свечу, которую держала в руке, одернуть юбки и поправить очки. Она пристально поглядела снизу вверх на Саймона, возвышавшегося над ней:

— Как вы узнали, что я там, милорд?

— Можете отнести мое сверхъестественное знание насчет того, что между нами действительно существует связь высшего порядка, дорогая моя. В метафизической игре такие вещи, как ментальная связь, являются, несомненно, вполне обыденными. Нам следует к этому привыкать.