Джейн Кренц - Скандал

Она мечтала о том, как было бы хорошо, если бы Саймон пригласил ее с собой на прогулку, когда в комнату вошел Дакетт. На его угрюмом лице застыло суровое неодобрительное выражение.

— Прошу извинить, мадам, — строго сказал он, — но ваш отец прислал к черному ходу мальчишку с поручением. Похоже, он ждет, что вы выйдете в южный сад.

Эмили с удивлением взглянула на слугу;

— Мой отец? Но он же сразу после свадьбы уехал в Лондон с Девлином и Чарльзом.

Дакетт еще больше помрачнел, если только это было вообще возможно:

— Похоже, что нет, мадам. Боюсь, он сейчас в южном саду.

— Как странно. Почему же он не зайдет в дом? Дакетт кашлянул и сказал с легким оттенком удовлетворения:

— Прошу прощения, но его светлость запретили вашему отцу входить в дом без личного на то разрешения его светлости, мадам. Насколько я понял, именно так они договорились после свадебной церемонии.

Эмили удивленно округлила глаза. Она знала, что ее отец и муж не любят друг друга. Но договор был заключен в тот день, когда она подслушивала их, застав за обсуждением ее будущего. Саймон дал понять, что если отец выполнит его требования, то Брод ерик Фарингдон сохранит право встречаться с Эмили. Она была уверена, что они договорились именно так.

— Здесь какое-то недоразумение, — заверила Эмили дворецкого.

Дакетт предпочел не обсуждать очевидного.

— Не могу знать, мадам. Послать кого-нибудь доложить мистеру Фарингдону, что вас нет дома?

— Боже мой, Дакетт, конечно нет! — вскочила Эмили. — Я вполне дома, как вы видите. По правде говоря, я рада услышать, что отец еще здесь. Вчера я не имела возможности как следует с ним проститься. Я была так занята, что даже не знала, что моя семья уезжает в Лондон, пока Блэйд не упомянул об этом. А тогда было уже поздно.

— Да, мадам. — Дакетт склонил голову в поклоне. — Я пошлю Лиззи наверх за шалью. На улице сегодня прохладно.

— Не нужно, Дакетт. — Эмили взглянула на яркое апрельское солнце, лившееся в окно комнаты. — Мне ничего не понадобится. День прекрасный.

— Как угодно, мадам. — Дакетт кашлянул. — Я понимаю, что не мое дело далее обсуждать этот вопрос, мадам…

— Да, Дакетт? В чем дело?

— Я просто подумал, взвесила ли мадам… э-э… разумность свидания с мистером Фарингдоном в южном саду.

Эмили рассмеялась:

— Боже мой, Дакетт, я же собираюсь встретиться с отцом, а не с поклонником или убийцей.

— Конечно, мадам. — На лице Дакетта было написано, что он сомневается в справедливости ее высказывания. — Но у его светлости могут быть свои определенные соображения по поводу позволительности данной ситуации.

— Да что вы, Дакетт? Вы чего-то не понимаете. Мы ведь говорим о моем отце. — Эмили обогнула стол. Проходя мимо Дакетта к двери, она ободряюще улыбнулась ему. — Не тревожьтесь о том, что бы сказал Блэйд по этому поводу. Мы с ним, видите ли, связаны редкостной формой связи. Мы очень хорошо понимаем друг друга.

— Вот как… — Но особенно убежденным Дакетт все-таки не выглядел.

Эмили больше не обращала внимания на явные признаки тревоги со стороны дворецкого. Дакетт не имеет никакого представления о том, что произошло ночью между ней и Саймоном. Поэтому он, конечно, и не способен понять природы тех значительно укрепившихся метафизических взаимоотношений, которые установились между Эмили и ее мужем.

Эмили была намерена немедленно выяснить возникшее недоразумение, Конечно, Саймон не стал бы запрещать ее отцу видеться с ней после свадьбы. К чему теперь запреты? Угроза была просто средством в переговорах, к которому Саймон прибегнул, чтобы справедливость восторжествовала.

День и в самом деле оказался солнечным, но в воздухе чувствовалось приближение грозы. Эмили прожила в деревне всю свою жизнь и знала приметы. Надвигалась гроза. Вечером будет дождь.

По пути к воротам южного сада она с удовлетворением осматривалась. Нарциссы и ранние розы начинали свое буйное цветение, и воздух был напоен пьянящим ароматом цветов. Вот главное украшение сада — маленький нарядный фонтан с амурчиком, проливающим воду из кувшина. За фонтаном — высокая изгородь…

За изгородью и ждал ее Бродерик Фарингдон. Он появился с вороватым видом, быстро осмотревшись по сторонам.

— Папа! — Эмили улыбнулась своему красавцу отцу и поспешила ему навстречу. — Как хорошо, что ты зашел попрощаться. Я так жалела, что не успела вчера сказать «до свидания» тебе и братьям. Свадьба была чудесной, правда? Там собралась вся округа, и все так радовались за меня. У меня столько впечатлений!..

— Да уж, Блэйд не дал тебе скучать, — мрачно согласился Бродерик. — Ты чуть с ног не падала по его милости. Все время следил, чтоб ты или танцевала, или пила, или была занята беседой и не заметила, как он ушлет прочь твою семью. И вот я вынужден красться сюда, как разбойник в ночи, только для того, чтобы попрощаться с единственной дочерью. Эмили склонила голову набок:

— Он услал тебя прочь? Что ты такое говоришь, папа?

Бродерик покачал головой с печально-горестным видом:

— Моя бедная невинная девочка. Ты все еще не понимаешь, в какую историю влипла, да?

— Папа, прошу тебя, не волнуйся за меня. Я знаю, что делаю, и вполне довольна своим браком.

Бродерик пристально посмотрел на нее:

— Вот как? Интересно, как долго ты будешь наслаждаться своим счастьем. Но все уже свершилось, а? Блэйд вряд ли упустит случай сыграть шутку.

— Что свершилось? Папа, пожалуйста, объяснись. Бродерик окинул ее задумчивым взглядом, в его глазах загорелась искорка надежды.

— Наверное, нечего и надеяться, что Блэйд оставил тебя одну в эту ночь, а? Никакой возможности признать брак недействительным?

Лицо Эмили вспыхнуло.

— Господи, папа, ну что ты говоришь?

— А вот что. Сейчас не время краснеть по-девичьи. Это деловой разговор. — У Бродерика появилась слабая надежда. — Скажи мне правду, детка, он еще не тронул тебя? Если нет, то не все потеряно.

— Ну право же, папа. — Смущение Эмили переросло в раздражение. Она гордо выпрямилась. — Я не собираюсь добиваться признания брака недействительным. Я счастливая замужняя женщина.

— Черт! Значит, никакой надежды.

— Надежды на что? Что ты пытаешься сказать? Бродерик трагически вздохнул:

— Это конец, мое дорогое дитя. Скажи «прощай» своему любящему папочке, потому что больше ты его никогда не увидишь.

— Не будь смешным. Разумеется, мы увидимся, и очень скоро. Мы с Саймоном отправляемся после медового месяца в Лондон. Так что появится масса возможностей навещать тебя и близнецов. Скорее всего я буду встречаться с вами даже чаще, чем тут, в Сент-Клер-холле. В конце концов, вы приезжали сюда, только когда вам не везло за карточным столом.