Джейн Кренц - Беру тебя в жены

— О да! Родись я при иных обстоятельствах; то, думаю, был бы счастлив жить на сцене. — Игнатий вздохнул. — Но тогда бы я никогда не узнал о Ванзагаре и философии Ванзы, которые принесли мне столько наслаждения и удовлетворения. Во всяком случае, могу тебя заверить, я никогда не слышал о Фанни Клифтон.

— Верю, потому что она никогда не поднималась выше уровня участницы бродячей труппы, которая выступала по большей части на севере. К тому же ее карьера, должно быть, была довольно короткой.

— Понимаю. — Игнатий кивнул. — Тогда ясно, отчего она мне незнакома. Очень интересно! Это, разумеется, укажет нам новое направление в наших поисках.

— Если вы сможете отыскать связь с Италией и Фаррелом Блу, мы, по крайней мере, поймем, как ей удалось заполучить рецепт. А пока произошло кое-что еще.

Игнатий склонил голову набок:

— В самом деле?

— Прежде чем объяснить, хотелось бы задать вам вопрос, сэр.

— Да-да, в чем дело? Эдисон посмотрел на него:

— Прошлой ночью у меня произошла схватка с человеком, практикующим искусство Ванзы. Он был не плох. И, по-моему, довольно молод.

Брови Игнатия поползли вверх.

— Ты говоришь, что на тебя напали? Ученик Ванзы?

— Да.

— Здесь, в Лондоне? — Вид у Игнатия был удивленный. — Но это поразительно! И я бы сказал, невозможно. В настоящее время в Лондоне я единственный Великий Учитель. А как ты прекрасно знаешь, я перестал брать учеников несколько лет назад.

— Могу я заключить по вашей реакции, что он не состоит у вас на службе?

Игнатий фыркнул:

— Разумеется, нет! Почему ты решил, что он мой человек?

Эдисон слегка усмехнулся:

— Дело в том, что, как вы только что упомянули, вы единственный Великий Учитель Ванзы в Лондоне. Мне пришло в голову, что вы могли послать кого-то следить за домом леди Эймс и он не догадался, что я тоже вовлечен в это дело от вашего имени.

— Если бы я это сделал, то поставил бы тебя в известность.

— Тогда, — спокойно произнес Эдисон, — мы должны признать, что этот молодой ученик Ванзы работает на кого-то, кто тоже ищет или рецепт, или «Книгу тайн». Или то и другое вместе.

— Ты его не спросил?

— Наша встреча была краткой, если не сказать больше.

— Что ты хочешь сказать?

— Он покинул поле сражения сразу же, как только понял, что я тоже обучен искусствам.

— Хм… — Игнатий поморгал, размышляя. — Ты понимаешь, что это значит?

— Что кто-то еще ищет книгу? Да. Я знаю, что это значит.

Игнатий поерзал, словно ему было неудобно сидеть. И бросил на Эдисона тревожный взгляд:

— Мы должны признать, что, кто бы он ни был, он охотится за рецептом или книгой не из альтруистических побуждений. Если бы он послал ученика или сам приехал в город с честными намерениями, то немедленно связался бы со мной. Он сообщил бы мне, что хочет участвовать в поисках книги.

— Да.

— Тот факт, что он этого не сделал, может означать только одно, — тихо проговорил Игнатий. — Кто бы это ни был, он один из тех, кто больше не соблюдает истинных традиций Ванзы. Если он существует и хочет скрыть свое имя, найти его будет нелегко.

Эдисон кисло улыбнулся:

— Я согласен, что найти негодяя, владеющего искусством и желающего остаться неузнанным, не просто. Однако его молодой ученик — совсем другое дело.

— Что ты хочешь сказать?

Эдисон поставил свою опустевшую кофейную чашку и поднялся из кресла.

— Вряд ли в Лондоне болтается много рьяных, молодых бойцов Ванзы. Найти его не составит труда. А когда я его заполучу, появится возможность узнать имя того, кто послал его на поиски книги.

— Не трать время, Эдисон. Мы не можем отвлекаться от главной цели. Сейчас самое важное — найти фолиант, пока до него не добрались другие. — Игнатий побарабанил сложенными домиком пальцами. — Если мы потерпим неудачу, тогда и я потерплю неудачу в своем последнем деянии истинной Ванзы.

— Скажите мне, мисс Грейсон, вы уже познакомились с Драконом Эксбриджей?

Бэзил Уэр улыбнулся, присаживаясь рядом с Эммой на изящный, обитый голубым бархатом стул.

Ему пришлось наклониться поближе, чтобы девушка расслышала его. Театральная ложа в этот момент была переполнена — Летти устроила настоящий прием. Во время антракта пришли некоторые из ее пожилых поклонников, чтобы засвидетельствовать свое почтение, И каждый принес по бокалу шампанского для Летти. Они толпились вокруг ее пышной груди, оправленной в этот вечер в алый атлас.

Грудь Эммы, более скромную, подчеркивал глубокий вырез на зеленом платье. Оно было обшито большим количеством золотых лент, которые выполняли определенную роль — скрывали соски. Когда Эмма поинтересовалась, нельзя ли нашить на вырез немного кружев, и Летти, и модистка уверили ее, что это последний крик моды.

Эмма отбросила сомнения. В конце концов, разве она сведуща в подобных вещах? Она — бывшая платная компаньонка, а не модная дама.

Появление в театральной ложе Бэзила Уэра удивило ее. Когда он вошел, девушка была поглощена сценой, разворачивавшейся в ложе Миранды, располагавшейся как раз напротив.

— С драконом? С каким драконом?

Глядя в театральный бинокль, Эмма хмурилась, видя, как Эдисон слишком уж галантно склонился над затянутой в перчатку рукой Миранды.

Все казалось таким ясным, когда они обсуждали свои действия до этого. В антракте Эдисон пойдет в ложу Миранды и завяжет разговор, пытаясь навести леди Эймс на рассказ о событиях ее прошлой жизни.

Все шло по плану, но Эмма обнаружила, что ей совсем не нравится, как Эдисон наклоняется к Миранде. Совсем необязательно было садиться к леди Эймс так близко, чтобы та могла легко водить пальцами по его бедру. Движение, казалось, было непроизвольным, но Эмма чувствовала, что в этой легкой ласке было нечто вызывающее.

— Я говорю о Виктории, леди Эксбридж. — Бэзил, казалось, забавлялся. — Бабушка вашего жениха. Она сегодня здесь. Могу предположить, что из-за вас.

Пораженная Эмма опустила бинокль и повернулась:

— Где она?

— Сидит в ложе третьего яруса напротив; — Бэзил немного повернул голову, чтобы указать направление. — Четвертая слева. Вы не ошибетесь. Это леди в бледно-сиреневом платье с биноклем, направленным на вас.

— Да, похоже, половина театра разглядывает меня в бинокли, — пробормотала Эмма. «А другая половина разглядывает Эдисона и Миранду», — подумала она.

Тем не менее, девушка взглянула на третий ярус и отсчитала четвертую ложу слева. Она увидела маленькую, царственного вида женщину в дорогом сиреневом платье и таких же перчатках. Бинокль леди Эксбридж действительно был направлен в сторону Эммы.

— Говорят, — негромко проговорил Бэзил, — что они со Стоуксом презирают друг друга. К несчастью, после смерти сына у леди Эксбридж не осталось других родственников, кроме незаконнорожденного внука.