Джо Беверли - Ради твоей улыбки

Слушая мужа, Элинор не ощущала ревности, понимая, что судьба Мэри могла оказаться и ее судьбой.

— Когда мы прибыли в Йоханнесбург, — продолжал Николас, — я выглядел ужасающе — был грязен, непредставителен и абсолютно без денег. Все, с чего мне предстояло начать, — несколько ювелирных украшений и мои серебряные пуговицы, но капитан потребовал большую часть моего скромного «богатства» в уплату за еду и необходимую одежду. Можно сказать, он был даже щедр со мной, так как у него не хватало рабочих рук и порой он прибегал к моим услугам.

Найдя работу клерка, я переписал немало документов, исправно выполняя свои обязанности, пока ко мне не попало сообщение к губернатору — лорду Чарльзу Сомерсету. Это имя было мне знакомо. К счастью, мы когда-то встречались и мне не пришлось объяснять, кто я такой. Одолжив мне небольшую сумму, губернатор организовал мое возвращение домой на скоростном фрегате. Большую часть денег я отдал Мэри на приданое и затем отправился в обратное плавание. Вот и вся моя история.

— Чего я не понимаю, — задумчиво сказала Элинор, нарушая затянувшуюся тишину, — почему мадам Беллэр не приходило в голову, что однажды ты вернешься домой и расскажешь мне все это?

— Не существует женщины, которая понимала бы других представительниц своего пола. Тереза не сомневалась, что ты откажешься даже встретиться со мной и, поверив в мою смерть, выйдешь замуж за другого. Мне повезло, что я встретился с Сомерсетом, и он так быстро организовал мое возвращение, в противном случае я мог бы отсутствовать гораздо дольше.

— Она также упустила из виду, что вы близнецы, — заметила Элинор.

Николас вопросительно приподнял бровь, и Элинор, покраснев, объяснила, что у лорда Стейнбриджа не было предчувствия беды.

— Мне не пришло в голову подумать об этом, — улыбнулся он.

Тут, по-видимому, мисс Херстмен не могла больше сдерживаться:

— Боюсь, большая часть этой истории вполне может оказаться вымыслом. Что, если вы просто решили подольше поразвлечься со своей любовницей, а потом она надоела вам, вы явились, чтобы поговорить по душам с женой, а затем снова, вернуться к своим излюбленным путешествиям, воссоединившись с мадам Беллэр в какой-нибудь точке земного шара?

Элинор протестующе подняла руку, но Николас не шевельнулся.

— Я знаю, доказать то, что я рассказал, почти невозможно, поэтому предусмотрительно взял документ от Сомерсета, подтверждающий мои слова.

Он подошел к столу и, вынув конверт, передал его Элинор.

Когда она развернула документ, мисс Херстмен нетерпеливо потянулась вперед.

— Однако он выглядит достаточно достоверно.

Николас достал другой документ.

— Вы абсолютно правы. А как вам этот? Я приобрел его в Лондоне у одного умельца изобретать подобные фальшивки.

Это заявление произвело эффект.

Элинор нервно рассмеялась.

— На самом деле, Николас, найдется достаточно обвинителей, и тебе совершенно не обязательно вносить свою лепту. Скажи лучше, какая она, эта Африка?

Его глаза потеплели.

— Там хорошо, но я всей душой стремился домой.

Элинор молчала. Все произошло слишком быстро. Вокруг нее развернулась дискуссия по поводу деталей, но она едва вникала в суть, так как сразу поверила в его историю и считала, что Николаса на самом деле нельзя винить за невольное исчезновение Николас говорил правду, когда рассказывал о тех месяцах боли и смущения, которые сопутствовали их браку в результате его самоуверенности.

Внезапно ее внимание привлекли слова лорда Мидлторпа:

— Сдается мне, едва ли тут можно что-то добавить.

Элинор огляделась кругом и по лицам присутствующих, по их хорошему настроению поняла, что им точно известны ее намерения.

— Да, Френсис, вы правы, — твердо произнесла она, — но мне нужно время, чтобы все обдумать. Роды были совсем недавно; надеюсь, Николас поймет это. — Элинор глубоко вздохнула, собираясь сказать самое существенное. — Я бы хотела, чтобы он сейчас уехал на три недели.

Было заметно, что ее слова повергли всех в состояние шока. В наступившей тишине голос Николаса прозвучал на удивление спокойно.

— Согласен. Тем более что я должен навестить Кита — нужно же сообщить ему о его племяннице.

Элинор была в немалой степени уязвлена тем, что Николас не стал протестовать или возражать; ей даже показалось, что еще немного, и она заплачет.

— Я должна оставить вас — Она встала и хотела уйти, но, решив прислушаться к голосу сердца, подала руку мужу, и он повел ее из комнаты.

— О, Питер, — воскликнула Эмили, — я верю ему! А ты, дорогой?

— Мы все поверили, милая, — сказала мисс Херстмен, — включая и Элинор. Но право решать — за ней. Мы должны только надеяться, что он совладает со своими нервами.

— Вы уверены? — спросил лорд Мидлторп. Пожилая дама вздохнула:

— Будем полагаться на Бога.

Николас и Элинор в молчании поднялись по лестнице и вошли в детскую, а потом, посмотрев на безмятежно спавшую девочку, через комнату Элинор прошли в главную спальню.

— Я полагаю, мне нужно подыскать замену няне, — наконец сказала Элинор, радуясь, что вывернулась из трудного положения. — Не думаю, что среди местных найдется свободная и опытная женщина. Может быть, ты наведешь справки в Лондоне?

— Наша старая няня все еще в Греттингли. Тебе ведь нужна временная замена?

Элинор подавила желание поправить его. Почему бы ему не сказать «нам» нужна…

— Да, пожалуй, что так.

Между ними возникла невидимая вибрация, и это нервировало ее. Она подняла на него глаза. Что произойдет, если она сейчас бросится к нему на грудь? Неужели и тогда он сможет оставаться безучастным? Элинор выводило из себя его самообладание, оно казалось ей подозрительным. В ней зрел протест, желание разрушить стену между ними…

Веки Николаса опустились; он подошел ближе и осторожно приподнял пальцем ее подбородок.

— Смелее, Элинор, ради нас обоих.

Она прочитала в его глазах подтверждение своих мыслей: если она прогонит его, он уйдет, если позовет, он вернется. Но не в ее правилах было просить.

Казалось, для Николаса момент тоже был не из легких.

— Между прочим, — сказал он, — наше достопочтенное семейство обычно собирается на Пасху в Греттингли. Я считаю, мы не можем поехать с Арабел, она еще слишком мала.

Ее гнев мгновенно вернулся. Он только притворялся, что прислушивается к ее желаниям, а на самом деле высокомерно полагал, что все будет так, как захочется ему.

— Будь любезен, решай только за себя, — холодно заявила она. — Я дам тебе знать позже, что решим мы с… Арабел.

Николас побледнел и нерешительно затоптался на месте, словно хотел что-то сказать, но затем, видимо, смирившись со своей отставкой, вышел, тихо притворив за собой дверь.