Филиппа Карр - Изменница

Мы шли с ним мимо гротов, подстриженных лужаек, башен, водопадов, колоннад и ротонд. Фонарики над дорожкой были развешаны наподобие созвездий. Вечер был теплый, и столики были расставлены прямо под деревьями. Мы сели за один из них, и Чарльз заказал холодные закуски. Слегка подкрепившись, мы направились к «Ротонде» слушать музыку.

Музыка меня заворожила. Мне все было внове. Я впервые слышала виолончель. В исполнении самого Паскуалино прозвучала увертюра к «Тому и Салли». Публика была в восторге и громко аплодировала. Но главным событием вечера было выступление чудо-мальчика. Я потом призналась Чарльзу, что сначала была настроена весьма скептически. Мне не верилось, что восьмилетний мальчик может быть таким прекрасным музыкантом, к тому же еще и композитором. Я была не права в своих сомнениях.

На сцену вышел мальчик, одетый, как взрослый, в синий фрак с позументами. Его грудь украшал белый пышный бант, а из-под рукавов фрака выглядывали кружевные манжеты. На нем были элегантные бриджи, шелковые чулки и черные туфли с серебряными застежками. Завитой парик был завязан на затылке черной ленточкой. Красивый малыш, одетый, как взрослый.

Очень уверенно он сел за клавесин, и в «Ротонде» воцарилась тишина. Публика настроилась слушать игру одаренного ребенка.

Я вынуждена признаться еще раз, что мой скептицизм был неоправданным. По мере того как мальчик играл свое сочинение, я все больше утрачивала ощущения окружающего мира. Не знаю, что чувствовали другие, но мне казалось, что я лечу сквозь пространство и музыку — нежную и таинственную.

Я мельком взглянула на Чарльза. Он сидел совершенно неподвижно, как в трансе.

Наверное, многие из тех, кто слушал эту волшебную музыку, поняли, что перед ними — гений.

Мальчик закончил играть, и несколько секунд было тихо, а затем раздались аплодисменты.

Мальчик холодно поклонился и с достоинством удалился со сцены. Я заметила мужчину, стоящего за кулисами. Наверное, это был его отец.

Мне не хотелось больше в этот вечер слушать музыку. Надо было сохранить в своей душе то, что подарил всем нам этот мальчик.

Чарльз сказал тихо:

— Я вижу, вы потрясены так же, как и я.

— Это было волшебство. Я не могла поверить, что его может сотворить мальчик, сидящий за клавесином.

— А что если нам немного прогуляться, прежде чем мы сядем в лодку! — предложил Чарльз.

Я согласилась, не раздумывая.

Все еще находясь под впечатлением музыки, мы вышли из «Ротонды», и тут я услышала, как кто-то окликнул Чарльза.

К нам направлялась изысканно одетая женщина в голубом шелковом платье с глубоким вырезом, который открывал кружевной воротник блузки из белой атласной ткани. Шляпка из белой соломки, украшенная рюшем из голубой шелковой ленты, завязанной сзади в огромный бант, держалась на замысловатой прическе.

Женщина обернулась и позвала своего кавалера:

— Ральф! Иди скорей сюда. Посмотри, кого я встретила! Чарльза… Чарльза Форстера.

За нею следовал модно одетый джентльмен в бархатном расшитом камзоле с большущими манжетами по моде, длинном жилете, атласных бриджах и туфлях с пряжками; свою шляпу-треуголку он держал под мышкой.

— Чарльз, дружище! — воскликнул он. — Какая приятная неожиданность! Не видел тебя столько лет с тех пор, как… э…

— Знакомьтесь, — сказал Чарльз. — Это миссис Рэнсом, подруга моей сестры. Доктор Лэнг и миссис Лэнг.

Мы раскланялись.

— Вы тоже были в «Ротонде»? — спросила женщина. — Как вам понравился этот чудо-мальчик? Просто не верится, что ему всего восемь лет… Вы не поужинаете с нами?

— Мы немножко перекусили перед концертом. К тому же мне нужно проводить миссис Рэнсом, ее ждут Друзья.

— Но, Чарльз, быть может, нет необходимости так спешить? — сказала миссис Лэнг. — На днях мы говорили о тебе, верно, Ральф? Нам кажется, ты напрасно хоронишь себя заживо в деревне. Тебе нужно вернуться. Вся эта история уже забыта. Люди быстро все забывают.

Я заметила, что Чарльз побледнел. Я почувствовала, что волшебное очарование этого вечера начинает угасать.

— Сибила права, Чарльз, — сказал Ральф. — Ну да ладно, давайте поговорим о приятном. Ты и твоя знакомая должны поужинать с нами. Мы заняли столик у колоннады.

— Спасибо, — сказал Чарльз. — Однако нам пора возвращаться. До свидания.

— Ты в городе надолго? — спросил Ральф.

— Нет, завтра уезжаю…

— Жаль, мне хотелось бы поговорить с тобой. Ты и… миссис Рэнсом, может быть, завтра заглянете к нам перед отъездом?

— До свидания, — сказала Сибила.

Чарльз взял меня под руку, и я почувствовала, как он весь напрягся.

На обратном пути он был неразговорчив, и мне стало ясно, что случайная встреча у «Ротонды» испортила ему все впечатление этого дня.

Он снова стал таким, каким был до этого: им овладела меланхолия. Мне было любопытно узнать, о какой истории заикнулись его друзья. Еще раз я убедилась в своей догадке о том, что в жизни Чарльза Форстера была какая-то трагедия.

Удивительное чувство дружеского общения, которое возникло между нами вчера, сегодня совсем угасло. Он держался отчужденно, был рассеянным и, казалось, совсем перестал меня замечать.

Возвращение в Эверсли было удручающим. Большую часть времени я ехала рядом с Изабеллой и Джеймсом. Меня радовало, что Джеймс все-таки решился побывать у нас. Жан-Луи будет доволен. Я не рассталась еще с надеждой уговорить его остаться у нас в имении.

Когда я прощалась с Форстерами, а они должны были повернуть к себе в Эндерби, на дороге показался всадник. Он подъехал к нам поближе, и я узнала в нем Джефро. У него был озабоченный вид. По всей видимости, меня ждала неприятная новость.

— Что случилось, Джефро? — спросила я.

— С господином несчастье, — ответил он. Я похолодела от страха:

— Что с ним? Ну, говори же.

— Он упал с лошади…

— И что же? Джефро, не молчи…

— Это случилось два дня назад. Сейчас он лежит в постели, и мы стараемся не беспокоить его. К нему приезжал доктор, тот… который вместо доктора Форстера.

— Мне надо ехать к нему немедленно, — сказала я.

— Госпожа, — сказал Джефро, — вас может испугать его вид. Понимаете, лошадь сбросила его… Но лошадь не виновата. У господина больная нога, и ему было трудно управлять лошадью.

Ко мне подошел Чарльз:

— Я поеду с вами на тот случай, если вы захотите, чтобы я осмотрел его. Дерек, вы с Изабеллой поезжайте в Эндерби. Я приеду, как только освобожусь.

— Давайте поспешим, — попросила я. — Мне нужно скорей увидеть его.

Я поднялась в спальню Жан-Луи. Он лежал в постели, бледный и осунувшийся, но при виде меня он оживился.

Я подошла к постели, поцеловала его и опустилась на колени рядом.

— Родной мой, что случилось?