Филиппа Карр - Ведьма из-за моря

Однажды в конце февраля Мелани сказала мне:

— Мой брат едет домой: я получила письмо от матери. Она пишет, что он немного побудет дома до следующего путешествия.

— Интересно, заедет ли он сюда?

— Я думаю, что он захочет прийти, — ответила она, улыбаясь своей мягкой улыбкой.

Просыпаясь утром, я говорила себе: «Может быть, он приедет сегодня?» Если я слышала, что кто-то подъезжает к дому, я бросалась к окну в отчаянной надежде увидеть Фенна.

Февраль закончился. Уже три недели, как Фенн был дома, но он не приезжал в замок. Почему он не приходит? Мелани казалась озадаченной. В самом деле, если он не хочет видеть меня, должен же он увидеть свою сестру?

Сенара вредничала, как всегда, когда дело касалось Фенна.

— Я слышала, что Фенн Лэндор уже несколько недель дома и не пришел сюда?

Я была слишком задета, чтобы отвечать, так что только пожала плечами.

— Он совсем забыл нас, — продолжала она. — Говорят, моряки переменчивы.

Через несколько дней мы узнали, что Томас Гренобль вернулся в Лондон.

— Не попросив моей руки, — сказала Сенара. — Что ты об этом думаешь, Тамсин?

— Мне казалось, что он совершенно очарован тобой. Это выглядит очень странно.

— Он действительно был очарован, но я не собиралась с ним связываться, хотя он почти сделал это. Он очень богатый человек, Тамсин, и когда-нибудь у него будет громкий титул. Как раз такой человек, какого мать хочет для меня.

— Но все же он не предложил тебе руку?

— Потому что я не хотела этого.

— Ты говорила с ним?

— Это не остановило бы его, и мне пришлось остановить его по-другому, потому что, если бы он предложил, я уверена, что искушение было бы слишком велико. Так что я заколдовала его.

— О, Сенара, не говори так! Я много раз тебя просила.

— И, тем не менее, я остановила его. Это было очень естественно — человек в его положении, при дворе, не может жениться на ведьме.

— Сенара, иногда я думаю, что ты сошла с ума.

— Ничего подобного. Я так довольна, что мой наговор удался, что я хочу рассказать тебе о нем. Тамсин, ты слышала когда-нибудь, как можно заставить слуг работать? С небольшой подсказкой они могут сделать очень много. Я хорошо умею использовать слуг… всегда. Ты не слушаешь? Ты думаешь о том, скоро ли приедет Фенн? Я кое-что скажу тебе: он не приедет, он хочет тебя теперь не больше, чем Томас Гренобль меня. Дай я расскажу тебе про Томаса Гренобля. Я сделала так, что мои слуги рассказали кое-что его слугам. Это было так легко. Они рассказали ему о моих странностях, о колдовстве, о ночи, когда я родилась. Я хотела, чтобы он думал, что слуги опасаются меня, чтобы думал, что я никогда не хожу в церковь, потому что боюсь. Что со мной случаются странные вещи, что я могу вызвать шторм на море или казаться мужчине самой красивой женщиной, какую он когда-либо видел… и он поверил им! Вот почему он так внезапно уехал в Лондон. Теперь он держится от нас на таком большом расстоянии, как только может.

— Ты не делала этого, Сенара.

— Я сделала это, потому что знала, что меня заставят выйти за него, если он сделает мне предложение. А он уже был готов на это, он был без ума от меня. Но его боязнь связаться с колдовством оказалась сильнее любви. Люди все больше и больше боятся этого, Тамсин. И чем больше люди боятся колдовства, тем чаще они его обнаруживают. Но я свободна от Томаса Гренобля.

Я не до конца поверила ей. Я подумала, что она просто скрывает свою досаду, потому что он уехал. Я обвинила ее в этом, но она засмеялась.

— Значит, его любовь была не такой уж сильной, — сказала я, — если он так быстро забыл ее.

— Ты должна утешать меня, Тамсин. Разве не обе мы потеряли возлюбленных?

Уходя от нее, я слышала ее пронзительный смех, и подумала: «Она права: глупо надеяться, что Фенн придет. Я не правильно поняла его дружбу. Но даже если он просто друг, почему не появляется?»

Вскоре я увидела Сенару, выезжающую на лошади из замка. Я подумала: «Она едет в Лейден-холл навестить Дикона». Я вспомнила, как она обожала его, когда была моложе, и как они вместе танцевали и пели. Неужели она, действительно, любит Дикона? Неужели это правда, что она избавилась от Томаса Гренобля таким образом? С Сенарой никогда нельзя ни в чем быть уверенной. Если она любит Дикона, то движется к печальному концу: ведь ей никогда не позволят выйти за него замуж.

Что до меня, то я знала, что никогда не полюблю никого, кроме Фенна Лэндора. Я подумала, что нам с Сенарой, действительно, придется утешать друг друга.

Март налетел, как лев, — так все говорили. Дули яростные ветра и швыряли соленые брызги на стены замка. На море были такие волны, что гулять с морской стороны замка стало опасно: волной могло смыть с берега.

Однажды вечером, когда буря усиливалась, у меня возникло ощущение, что светильники не зажжены. Бывали случаи, когда они гасли, а в такую погоду за ними нужно было смотреть особенно внимательно.

Я поднялась на башню, держа в руках тонкую свечу, в полной уверенности, что свет не горит и комнаты башни погружены в темноту. Сначала я думала пойти в Морскую башню и сказать, что забыли зажечь светильники в башне Нонны, но потом решила, что совсем нетрудно зажечь их самой: можно легко достать их со стремянки. Я зажгла светильники, и через несколько минут они уже посылали свои ободряющие лучи света в море.

Я спустилась в спальню. На моем ложе лежала Сенара с мечтательным видом. Я собиралась сказать про светильники, когда она произнесла:

— Скоро они уедут!

— Кто? — спросила я.

— Пуритане. Они хотят молиться свободно и говорят, что единственное место, где они могут это делать, — Голландия.

— Дикон поедет с ними?

— Да, — сказала она.

— Тебе будет не хватать его.

Она не ответила. Я редко видела ее такой грустной. Затем она принялась говорить о пуританах: они смелые, они ненавидят красоту, веселье и все, что делает жизнь интересной для нее, но, тем не менее, она не может не восхищаться ими. Это люди, которые умрут за свою веру.

— Представь себе, Тамсин! Это в своем роде благородно. — Она внезапно рассмеялась. — Дикон подвергается сильному искушению, я вижу это. Он хочет быть пуританином, но все его существо восстает против этого так же, как и мое бы восставало. Для него это постоянная битва, а это так захватывающе! Ты же хочешь, чтобы все было мирно, ты всегда этого хотела, и не потому, что у тебя не хватает души, но просто ты — не искательница приключений, Тамсин. Ты — образ матери, ты создана, чтобы любить и защищать. Я не такая, я — любовница… мой жребий — соблазнять, заманивать и вести себя непредсказуемо.

— Ты и правда такая, — ответила я резко. — Зачем ты ходишь к этим пуританам? Я знаю, зачем: потому что это опасно. Скоро законы против них станут еще строже, их будут преследовать. Наверное, люди всегда будут сражаться и убивать тех, кто не согласен с ними. С одной стороны — католики, с другой — пуритане, но и те и другие считаются врагами церкви!