Мэй Макголдрик - Пылкие мечты

Вайолет чувствовала себя глупо, стоя возле двери и изображая охрану. Она понимала, что означала улыбка Траскотта. Возможно, капитан Пеннингтон рассказал ему о том, что произошло между ним и Гвинет в Гретна-Грин, точно так же как об этом ей по секрету рассказала Гвинет. Но никакие звуки, в том числе и непристойные, не доносились из-за двери. Впрочем, не было слышно и голосов.

Только одно сейчас удерживало Вайолет, чтобы не постучать в их дверь, — признание Гвинет о чувствах, которые она испытывала к Дэвиду Пеннингтону. Вайолет искала только повод, чтобы завести об этом разговор. Если эти двое действительно были так влюблены, что это всем было видно, то Вайолет не понимала, почему бы им не поделиться друг с другом своими неприятностями. Какое бы предубеждение капитан Пеннингтон ни испытывал к женщинам-писательницам, он должен был понять, что увлечение Гвинет не просто хобби. Если он ее любит, значит, непременно поможет ей избавиться от назойливого шантажиста.

— Я думаю, — произнес Траскотт, — это будет выглядеть нелепо, если кто-то из них откроет дверь и обнаружит, что мы стоим здесь и подслушиваем.

Только он произнес эти слова, как дверь действительно отворилась. Вайолет отступила в сторону, едва в дверном проеме показалась фигура рослого мужчины.

— На этот раз я не очень сильно ее отругал. Но я вернусь еще раз сегодня днем, чтобы наказать ее как следует.

Все, что смогла сделать Вайолет, так это кивнуть ему в ответ с очень глупым видом. Сейчас он выглядел гораздо спокойнее и совсем не казался страшным. Его ярость, похоже, утихла.

— Я буду вам признателен, если вы попросите служанку приготовить для меня комнату на этом этаже. Я намерен остаться в Гринбрей-Холле вплоть до выздоровления мисс Дуглас, а потом заберу ее в Баронсфорд или дождусь прибытия ее тетушки.

А ведь Гвинет упорно повторяла, что ни за что больше не встретится с этим высоченным шотландцем, подумала про себя Вайолет.

Вежливо поклонившись ей, Дэвид закрыл дверь в спальню Гвинет и зашагал по коридору. Траскотт последовал за ним, бросив на прощание Вайолет многозначительный взгляд — дескать, он тоже скоро вернется.

Его все знали не только как умного человека, но также как доброго и сострадательного господина. Он был строг к людям, но вместе с тем терпим к их недостаткам. Он был своенравен, но никто не смог бы назвать его несправедливым. Он был горд, но не тщеславен. Семью он ценил больше всего на свете, и потому весь Баронсфорд погрузился в глубокую печаль, когда Чарлз Пеннингтон, лорд Эйтон, скончался после непродолжительной болезни.

Уолтер, так же как его кузены Лайон, Пирс и Дэвид, горевал о кончине этого прекрасного человека. Чарлз Пеннингтон заменил ему отца. Он по-настоящему полюбил отданного ему на воспитание подростка, о котором заботился не меньше, чем о своих сыновьях. Уолтер получил прекрасное образование и такой шанс в жизни, о котором он даже не мог мечтать.

Стоя вместе сродными и близкими возле семейной усыпальницы в старой церкви, Уолтер оглядел присутствующих, судьба которых всегда зависела от старого лорда Эйтона. Все они пришли сюда, на эту поминальную службу, несмотря на то что потребовалось несколько месяцев, чтобы собрать их вместе. Лайон прибыл из Индии, Пирс — из Лондона, а Дэвид — из Ирландии.

Леди Эйтон была еще совсем молодой вдовой, когда сочеталась повторным браком с графом. У них было трое сыновей, которыми они очень гордились. Уолтер оглядел серьезные лица своих кузенов, и ему стало интересно, какие перемены ожидают их после кончины их отца. Конечно, самая большая перемена произойдет в жизни Лайона. Теперь он граф Эйтон и в качестве такового примет на себя всю ответственность по управлению Баронсфордом и его обширными землями.

Непроизвольно взгляд Уолтера упал на Эмму. Она, не глядя ни на одного из младших братьев, подошла к Лайону и взяла его под руку.

— Итак, как она тебе?

Дэвид без промедления — в этом не было необходимости — ответил матери. Он откровенно поделился с ней своими первыми впечатлениями.

— На первый взгляд она совсем не походит на ту женщину, которую Лайон скорее всего выбрал бы себе в жены.

— Да он и не выбирал, это я все сделала, — фыркнула графиня.

— Вы поступили очень правильно, матушка.

Дэвид поддерживал мать под руку, прогуливаясь с ней по дорожкам сада. Графиня-мать оставила дома свою трость, но тем не менее выглядела бодрее и энергичнее любого человека ее возраста. Накануне Дэвида познакомили с его родственниками и близкими, представили незнакомым людям, в том числе тем, кто жил недалеко от Баронсфорда, и еще он успел навестить своих давних приятелей и знакомых. Ночь он провел в Гринбрей-Холле, но на следующее утро мать попросила ее навестить, и поэтому он вернулся домой.

— Должен признаться, что Миллисент меня покорила буквально за несколько минут, проведенных в ее обществе. Теперь я понимаю, почему мой старший брат так сильно любит ее.

— Рада слышать, что ты так считаешь, иначе ты бы не был моим сыном, — серьезным тоном проговорила Беатриса. — У нее ангельское сердце, к тому же она умна и обладает чувством юмора. Даже ее внешность, на первый взгляд несколько простоватая, производит на людей впечатление. Многие считают ее одной из самых красивых женщин в Англии, ну и, конечно, среди них твой брат занимает первое место.

Дэвид не стал оспаривать справедливость этих слов. Радушный прием, который ему оказала Миллисент, стал для него приятным сюрпризом, особенно после сдержанного приветствия Лайона. К тому же было ясно, что ее чувства неподдельно искренни. Она и правда была рада видеть его, и благодаря этому Дэвид чувствовал себя в Баронсфорде как дома.

Что касается ее внешности, то она не блистала красотой, но от нее исходило какое-то сияние, озарявшее все вокруг. Даже беременность придавала ей особое очарование. Мысль, что в роду Пеннингтонов рождается новое поколение, показалась привлекательной даже Дэвиду, который провел немало лет вдали от родного дома.

— Я так давно не видел детей, — грустно произнес он. — Наверно, приятно наблюдать, как крошка Джозефина растет у вас на глазах.

— Да, конечно. Она у нас красавица, к тому же именно благодаря ей Лайон так быстро выздоровел. Чтобы общаться с ней подольше, граф вынужден заставлять себя двигаться. С каждым днем он становится все более подвижным. Он поправляется так быстро, что к моменту рождения их второго ребенка он уже будет бегать как юноша.

— Это произойдет, как я понимаю, месяца через два?

— Вот именно.

— Подумать только, я в это время буду здесь и стану свидетелем этого чуда!