Розалин Майлз - Возвращение в Эдем. Книга 2

Касси потрясенно открыла глаза.

— Джейк! — еле слышно пролепетала она. — Что случилось?

— Ничего, детка, — ответил он. — Просто я хочу к тебе присоединиться.

Он рывком поднял Касси и поставил перед собой на колени. Надменно взглянув на девушку, Джейк, все еще полностью одетый, скомандовал:

— Теперь раздень меня, и мы начнем.

Когда Джилли наконец встала в то утро, многолетний опыт принудительного заключения вместе с сотнями других женщин мгновенно подсказал ей, что она в доме почти одна. Лишь жалобный звук фортепьяно, раздававшийся откуда-то из дальней комнаты, напоминал о том, что в большом особняке есть другие люди.

Заинтригованная Джилли пошла на звуки отрывистой мелодии и добралась до закрытой двери в глубине дома. Легонько толкнув ее, она заглянула внутрь.

За массивным роялем в дальнем конце комнаты сидела Сара, она казалась совсем крошечной, почти карлицей. Сара сосредоточенно разучивала музыкальную фразу. Нетерпеливо обрывая ее, она вновь и вновь проигрывала трудный пассаж. Наконец Сара осталась довольна и принялась играть пьесу с самого начала. Легкие, прозрачные звуки «Патетической сонаты» Бетховена разлились в воздухе.

Когда измученная человеческая душа находит средства самовыражения, прекрасней этой музыки не найти. Слезы навернулись на глаза Джилли, в груди всколыхнулась тоска. Но Джилли сердито подавила желание заплакать. Расслабляться нельзя. Только безвольные люди могут позволить себе подобную роскошь. Сара, не подозревая о том, что ее слышит кто-то посторонний, продолжала играть. Джилли подождала, пока ее волнение уляжется, и пошевелилась, привлекая внимание Сары. Музыка резко оборвалась.

— О, играй, не останавливайся!

— Я… у меня все равно не получается, — Сарино лицо вмиг утратило живость, свет в ее глазах потух. Она поскучнела, вид у нее стал отрешенный, как у трудного, конфликтного подростка.

«Трудно поверить, что это единственная, горячо любимая дочь самой богатой женщины Австралии, — с тайной радостью подумала Джилли. — Впрочем, она напоминает свою мать, когда та была в таком же возрасте».

Джилли прекрасно помнила Стефани, неуклюжую, застенчивую, слишком высокую, чтобы быть незаметной, и слишком толстую, слишком смешную. В юности Стефани еще не обрела своего стиля, изящества, уверенности в себе. Похоже, малышка Сэсс пойдет по стопам матери…

Вслух же Джилли сказала:

— А мне показалось, что ты играла хорошо. Сара нахмурилась.

— Видишь ли, занятия музыкой… да и вообще все, что здесь есть, — она обвела рукой музыкальный салон, — это… это мамины мечты, не мои. Чтобы хорошо играть, надо прежде всего иметь желание. А я больше не хочу.

Джилли подошла к ней:

— Вчера только ты сказала мне «добро пожаловать». Ты это сделала искренне? Или просто, чтобы досадить Деннису?

Сара смущенно засмеялась.

— И потому и по-другому, — призналась она.

— А что вообще творится с Деннисом?

— Хороший вопрос. Ему никогда не нравилось, что мама вышла замуж за Дэна.

— Он ревнует?

— Наверно. Он сам не знает, чего хочет. В школе он устраивал черт-те что, учиться толком не учился, но кричал, что он добьется успеха самостоятельно, а не как сын Стефани Харпер. Но потом маме все равно пришлось взять его в свою фирму.

— А чем он там занимается? — Джилли снедало любопытство. Вдобавок она прекрасно помнила главное правило ведения войны: врага надо знать изнутри.

— Он работает в одном из филиалов «Харпер майнинг», — сказала Сара. — У него какие-то важные дела в Перте. Деннис недоволен, что… что из-за наших здешних проблем его работа пойдет насмарку.

— Ну, я надеюсь, он преувеличивает, — Джилли старалась выглядеть искренней и говорить заинтересованно.

— Не думаю, — ответила Сара. — У Денниса и без того полно неприятностей. Он сам их плодит. Деннис любит тратить, а не зарабатывать. Это его доводит до беды. Вот как сейчас… — Сара осеклась, внезапно смутившись.

— Продолжай, — мягко сказала Джилли. — Ты можешь мне все рассказать.

— Ну… — Сара замялась, но, боясь обидеть Джилли отказом, все-таки продолжила:

— Деннис любит, как он выражается, «рискнуть». Но он страшно проигрался и теперь по уши в долгах. Он задолжал букмекерам несколько тысяч долларов. А больше всего он боится, что об этом узнает мама. Ты ей не расскажешь, правда, тетя Джилли?

— Нет, — твердо ответила Джилли. — Ни в коем случае.

«Я гораздо лучше использую эту информацию, — подумала она, — с гораздо большей пользой».

— А тебе… как там было… — Сара смущенно умолкла.

— В тюрьме? — голос Джилли посуровел. — Ужасно. Понимаешь, в тюрьме у человека очень меняется психология. И потом, если сидишь столько лет, сколько просидела я… кажется, что тебя похоронили заживо. Причем похоронили в дерьме.

Сара содрогнулась.

— Но я уже заплатила свой долг обществу — так вроде бы, это называется? — и теперь свободна, — продолжала Джилли. — Однако закоренелые преступники говорят, что когда человек долго просидит за решеткой, он плохо ориентируется в реальном мире.

— В реальном мире? — тусклым голосом переспросила Сара. — Ты считаешь это реальным?

— Да ладно тебе! Пошли!

Столь внезапная перемена настроения поразила Сару:

— Куда пошли?

— А куда угодно. Неужели нам негде развеяться?

— Ну, почему?! — Сарино лицо оживилось и стало энергичным и привлекательным. — Я знаю одно место. Пошли!

Больше всего в работе Дома моделей «Тара» Джоанне Рэнделл, которая была не только главой фирмы, но и ее движущей силой, нравился момент съемок. Сейчас она наслаждалась яростным спором со знаменитейшим фотографом Сиднея, своим старым коллегой.

— Ну, нельзя, мамочка, нельзя обряжать эту девчонку в пурпурное платье, — злился Джейсон. — Она похожа на перезрелую сливу.

— Джейсон, перестань называть меня «мамочка», а то все решат, что ты действительно мой сын! А я этого не потерплю! Слышишь, жуткий ты коротышка?!

Буйный темперамент Джоанны был под стать ее легендарным рыжим волосам, все еще сохранявшим свой удивительный блеск. Впрочем, теперь этим она была обязана парикмахеру, а не природе.

Почувствовав прилив сил, Джоанна снова накинулась на своего противника.

— Если хотите знать, мистер Пибблз, я создаю новую цветовую гамму этого сезона, а ты зациклился на каком-то старье.

— До чего ж у тебя острый язык, бабушка! — вспыхнул Джейсон.

— Говорю тебе, оранжевое с пурпурным прекрасно сочетаются! — упрямо твердила Джоанна.

— Но не этот оранжевый цвет и не этот пурпурный! — заюлил Джейсон. — Послушай, разреши мне ее вывести из кадра хоть на секундочку… Ты сама убедишься, что я прав. Эй ты, в пурпурном! — воскликнул он. — Смойся на секунду, ладно? Хочешь дематериализуйся, хочешь спрячься куда-нибудь.