Джоанна Линдсей - Мой мужчина

— Этот разговор — бессмысленное сотрясение воздуха. Ладно, мое дело предупредить, а дальше решайте сами.

— Так я и сделаю, — улыбнулся Чад.

— Пойдешь со мной, добровольно и без шума, чтобы не пришлось долбить тебя по голове…

Это было сказано хриплым шепотом. Удивительно, что она вообще расслышала" потому что обращались совсем не к ней.

Мэриан так и не сумела заснуть с тех пор, как сердито повернулась к Чаду спиной, ставя точку на разговоре. Более чем сердито — она была вне себя от ярости из-за того, как его порадовали ее откровения насчет Аманды. Он выглядел так, словно уже наутро собирался попробовать их на деле! Хотелось как следует пнуть его, чтобы очнулся, а вот разговаривать больше не хотелось.

Никогда.

Лежа рядом с Эллой Мей под фургоном, где они устроились на ночь, Мэриан бичевала себя за чересчур длинный язык. До сих пор ей удавалось держать мнение о сестре при себе — и на тебе, выболтала. А все потому, что понадеялась на проницательность Чада. Его сдержанность с Амандой как будто говорила о том, что он разобрался в ней и сам.

В ночной тишине каждый звук раздавался особенно внятно, но, пока не раздался шепот, Мэриан не слышала ничего необычного. Кто бы это ни был, он пробрался в лагерь совсем бесшумно.

Осторожно повернувшись на бок, Мэриан разглядела незваного гостя, который в эту минуту склонялся над Чадом. В бледном свете луны он выглядел как гора и весил, должно быть, не меньше откормленного бычка-одногодка. В грубой кожаной одежде, с длинными нечесаными патлами, он производил впечатление человека, весьма далекого от благ цивилизации. От него так сильно несло козлом, что запах долетел даже под фургон.

Чад, конечно, сразу проснулся, хотя оставался в полной неподвижности, как человек, спящий сном праведника. Человек-гора осторожно подтолкнул его носком сапога.

— Эй, парень, ты глухой?

— Тебя почует и глухой — по смраду… — откликнулся Чад и, чуть помедлив, добавил:

— Парень…

— Хе-хе, — донеслось до Мэриан. — Мы с тобой знакомы, парень, еще с тех пор, когда твой папаша нанимал меня для разной толковой работенки. Ты знаешь, что я не люблю суетиться без крайней нужды. Не дразни меня — и не обзаведешься лишней дыркой. Эти пять сотен мне пригодятся. Надоели здешние зимы, хочу податься туда, где потеплее.

— Скатертью дорога! Главное, забери с собой эту вонь.

— Короче, я обещал папаше Стюарту, что еще до завтрашнего утра верну ему сынка. Ты знаешь, парень, что я — человек слова. Работа такая! На кого можно положиться, тот и нарасхват.

— Не пойму, зачем все это. Раз уж я теперь здесь, отец сам может меня навестить. Белым днем.

— А может, ему неохота, — буркнул человек-гора. — Самолюбие заедает. Вот если бы он сбежал из твоего дома, тогда бы ты ставил условия.

— Тебя все это не касается, Лерой, — произнес Чад, не скрывая отвращения.

— Касается, раз мне платят за то, чтобы опять вас свести. А теперь поднимайся, парень, и давай двигать отсюда.

— Я бы не возражал, но не могу бросить своих спутниц на произвол судьбы, а взять их с собой не могу и подавно, потому что мы почти у цели. Прогулка до отцовского ранчо сильно удлинит нам путь. Отправляйся к нему и скажи, что я загляну как-нибудь на неделе.

— Это не добавит пяти сотен к моим скудным средствам, парень.

— Зато так ты не обзаведешься лишней дыркой.., парень!

Раздался щелчок взводимого курка, поразительно четкий в наступившем безмолвии. Чад одним движением оказался на ногах. Судя по ехидному «хе-хе!», это не произвело должного впечатления.

— Между прочим, — небрежно заметил человек-гора, — папаша Стюарт даже не заикался насчет того, что я должен доставить ему сынка в целости и сохранности. В меня стреляли и раньше, парень. Шести пуль маловато, чтобы меня завалить. Я еще сто раз успею свернуть тебе шею. Лучше будь умницей и составь мне компанию в дороге.

К тому времени Мэриан уже подкрадывалась к этим двоим. По мере спора голоса набирали силу и, хотя все еще оставались на уровне громкого шепота, вполне заглушали шорох ее шагов по траве. В руках она держала толстый обломок ветки из числа тех, что Чад заготовил для утреннего костра, хотя и не знала, как сумеет обрушить его на голову такого высоченного противника.

Как вообще сумеет ударить. Хотя ссоры с Амандой с детских лет бывали яростными, ни разу сестрам не приходилось драться — это не для хорошо воспитанных девочек. Мэриан не умела ни вцепиться в волосы, ни оцарапать, ни даже как следует ущипнуть. Тем не менее нужно было что-то делать, как-то помочь Чаду выпутаться.

По мере приближения к спорящим ладони у Мэриан взмокли от волнения. Она не решилась вытереть их об одежду и только обеими руками вскинула свою боевую дубинку на плечо, чтоб ненароком не выскользнула.

Оставалось всего несколько шагов, когда под босой ногой громко треснула сухая веточка. Мужчины разом повернулись, и на Мэриан, заставив окаменеть от страха, уставилось два ствола.

Лерой расхохотался. Понятное дело — времени на то, чтобы привести себя в пристойный вид, у нее не нашлось. Мэриан стояла с занесенной веткой, белея кружевами нижнего белья, нелепая и трогательная. Человек-гора хохотал и хохотал до слез, которые скатывались в кустистую бороду.

— Ой, не могу! — приговаривал он. — Это ж надо такое выдумать! Ты принесла мне зубочистку, девчушка?

Зачем ей понадобилось вмешиваться? Что бы ни происходило между этими двумя, к ней оно не имеет ни малейшего отношения. К тому же Чад превосходно выпутывается из любых передряг. Скажите, какая амазонка-воительница! Единственное, чего она добилась, — это насмешек от вонючего дикаря. Непонятно, откуда Лерой вообще знает про зубочистки. Можно поспорить на что угодно, что он от рождения не чистил зубов. Правда, если и чистил, то как раз тем, что она сейчас держит на плече. Но речь не об этом, а о том, что ему до слез смешны ее воинственные намерения.

Возмущенная столь откровенной недооценкой, Мэриан замахнулась веткой. Лерой ее без труда перехватил и вырвал из рук. Все еще смеясь, он бросил ветку в кострище. И вот тут неожиданно выяснилось, что кое-какой толк от ее затеи все же есть.

Чад воспользовался безудержным весельем Лероя, чтобы нанести ему удар по затылку. Захлебнувшись смехом, человек-гора рухнул ничком и по крайней мере на какое-то время выбыл из игры. Не тратя времени даром, Чад связал ему руки и йоги. В таком состоянии Лерой больше не казался не только страшным, но и вообще опасным. В его грубо скроенном кожаном облачении оказался целый арсенал. Чад изъял все, что нашел, и побросал в кучу у костра.

Мэриан по-прежнему стояла на том же месте, хотя в ее присутствии уже не было никакой надобности. Хотелось узнать, чего ради Лерой явился в лагерь, но ее это не касалось, поэтому вопрос так и остался незаданным. Вспомнив наконец, что она так и стоит в одном белье, Мэриан начала потихоньку отступать к фургону.