Джоанна Линдсей - Мой мужчина

— Болван! — в сердцах воскликнул Мортимер.

Жена бросила на него негодующий взгляд, но протестовать не решилась. Возникало впечатление, что брак заключен исключительно ради сына и, хотя эта женщина жила под одной крышей с Мортимером, ее положение оставалось далеким от положения законной жены. Человек, не способный делить свои чувства, он снова отдавал всю свою любовь ребенку.

— Мне по-прежнему непонятно, зачем было отсылать дочерей в такую даль, — сказала Кэтлин, размышляя вслух. — Что плохого в новом браке отца? Это происходит сплошь и рядом. Женился бы — и дело с концом.

— Сейчас я вижу, что так оно было бы лучше, но в тот момент казалось, что главное — это удалить Аманду из Хейверхилла. Мой брак не помог бы: она не имела ни малейшего желания покидать родное гнездо. А оставить ее означало превратить свой дом в кромешный ад. Она бы ни за что не позволила мне наслаждаться новым браком.

— Иными словами, твоя манера воспитывать любимую дочь обернулась против тебя. Признайся, ты вконец избаловал Аманду. Настолько, что и сам уже не знал с ней сладу.

— Допустим.

Неохотно подтвердив это, Мортимер поежился, и на щеках его проступило по красному пятну. Мэриан могла если не извинить, то понять его: уж ей-то было хорошо известно, какой тарарам может поднять сестрица, если ей отказано в «неотъемлемых правах». Понятно, что отец не желал начинать новую жизнь, терпя вспышки ее гнева, удивляло только, как далеко он решил зайти в своем стремлении избавиться от нее. А может быть, как раз в этом и не было ничего удивительного. Ведь у него теперь был новый любимец, новый будущий баловень. Сама по себе Аманда уже не значила для него ничего, его волновали только ее недостатки.

Это был подходящий момент вволю позлорадствовать над сестрой, но вместо этого Мэриан ощутила жалость к ней. Мортимер не просто повернулся к Аманде спиной. Это было бы не так болезненно, как сознание того, что он инсценировал собственную смерть, лишь бы от нее избавиться. Только поэтому он пустил в ход такие средства. Что за ирония судьбы! Когда-то он точно так же шел на все, чтобы превратить ее в чудовище, от которого теперь шарахался. Дело было даже не в деньгах. Он просто не желал терпеть рядом свое собственное творение.

Как жаль, что они не смирились с отцовским банкротством. Куда лучше было бы считать его мертвым.

Мэриан искоса взглянула на сестру. На глазах у Аманды блестели слезы, в подлинности которых на этот раз трудно было усомниться. Руки ее были сжаты в кулаки, чего она, должно быть, даже не сознавала. Казалось, сейчас последует взрыв. Но этого не случилось.

— Какой же ты жалкий человек, папа, — сказала она, поразив всех ровным тоном голоса. — Я не верила в твою смерть, потому что всем существом чувствовала — ты жив. Теперь ты умер для меня.

Сказав это, она отвернулась и вышла, даже не оглянувшись. Несколько мгновений в комнате висело молчание. Первым очнулся от столбняка Спенсер. С лицом, искаженным от гнева, он направился к Мортимеру. Тот начал было подниматься, но снова рухнул на стул от удара в челюсть. Молодой человек отступил и с отвращением вытер кулак о брюки.

— Жаль, что не удержался, — процедил он сквозь зубы. — Не стоило марать руки. Лично мне все равно, кто ты такой и что собой представляешь, а на твои деньги мне глубоко плевать. Это тебе за Аманду.

Спенсер вышел тоже, но, выходя, не удержался и сплюнул на порог. Стюарт коротко одобрительно хохотнул.

— Ну что, пойдем и мы? — обратился он к Кэтлин, а когда та кивнула, встал и протянул ей руку. — Ты молодец, теперь я это вижу. Из такого пекла надо убираться любым возможным способом. Куда теперь? Домой?

— Куда же еще?

Кэтлин взяла его под руку, и они неторопливо направились к распахнутой двери. Перед тем как выйти, она еще раз оглянулась на брата:

— Знаешь, Морти, никто не только не оплакивал тебя, но и не задавался вопросом о том, жив ты или мертв. Кроме Аманды. Но ты ухитрился плюнуть в душу единственному человеку, которому был небезразличен.

Теперь из посторонних в гостиной оставался только Чад. Мортимер сидел, глядя перед собой. Его жена продолжала есть как заведенная, и в этом был особый комизм. До чего же надо быть равнодушной к мужу, чтобы не потрудиться даже стереть с его лица кровь!

Чад привлек к себе Мэриан за плечи и сказал намеренно громко, чтобы слышали все:

— Может, пристрелить этого подонка?

Она засмеялась, удивляясь тому, что может теперь смеяться в присутствии отца. Он больше не имел над ней власти.

— Ты всегда так мил со мной, — ответила она и погладила Чада по щеке.

Он улыбнулся, довольный тем, что она не переживает случившееся так тяжело, как Аманда.

— Закройте за собой дверь, молодой человек, — донесся из-за стола бесстрастный голос Мортимера.

Мэриан невольно снова посмотрела на него. У нее не было никакой внутренней потребности бросить ему что-нибудь в лицо, как у других, но взгляд, который она поймала, оскорбил ее. Этот человек пренебрегал ею всю жизнь — кроме тех случаев, когда хотел отделаться от нее, вот тогда она удостаивалась его внимания.

— Тебя можно было бы пожалеть, — сказала она, — но ты не стоишь того, поэтому я жалею твоего маленького сына, но, пожалуй, и этого не стоит делать, потому что ты вырастишь из него свою копию. Впрочем, если это действительно твой сын…

— Вон! — в ярости взревел Мортимер.

— ..с таким-то пройдохой-адвокатом, — безмятежно закончила Мэриан и, увидев, что глаза мачехи виновато забегали, засмеялась:

— Я так и знала! Отлично, отец, лучше и быть не может! Теперь, когда ты выгнал из дому родную кровь, наслаждайся, воспитывая чужую.

После наведения справок выяснилось, что уже на другое утро из Хейверхилла отплывает пароход — так рано, что пассажирам было удобнее переночевать на борту.

Поскольку Стюарт так и не побывал в Чикаго с ежегодным визитом, они с Кэтлин собирались отправиться туда поездом. Спенсер, решительно предпочитавший сухопутные средства транспорта, изъявил желание ехать вместе с ними (разумеется, вместе с Амандой). Из всей компании оставались только Мэриан, Чад и Элла Мей. Горничной было предложено выбрать из двух хозяек, и она предпочла Мэриан, тем более что приличия ради той следовало находиться под присмотром, по крайней мере одну ночь.

Когда Мэриан укладывала вещи для отправки на пароход, Аманда зашла проститься, хотя им еще предстояло увидеться за ужином. Впервые пути сестер надолго расходились, и, хотя в Техасе ожидало воссоединение, в долгой разлуке было что-то новое и чуточку тревожное.

Поначалу Мэриан делала вид, что всецело поглощена сборами — из опасения, что сестра заведет разговор об отце. Сама она готова была забыть о его существовании. Хотелось сосредоточиться на новообретенном счастье и забыть о мрачном прошлом. Аманда, наоборот, пережила тяжелое разочарование. Впервые в жизни она испытывала неуверенность в своей судьбе. И хотя Спенсер полагал, что она все забудет, покинув дом Мортимера, Аманда все еще была под впечатлением случившегося.