Джози Литтон - Верь в меня

Он забудет ее, женится на другой женщине, наплодит дюжину сыновей и ни разу не проснется ночью в тоске по ее легкому дыханию. О да, а как славно было бы обрести крылья и улететь, как вон те вороны, что расселись на деревьях, оглашая воздух хриплым карканьем.

Проклятые птицы!

Он повернулся, чтобы идти не зная куда, но едва не споткнулся о приземистого человека, усевшегося на берегу у самого поворота речки. Торголд поднял голову, вздохнул и покачал головой.

— Вы просто сам не свой.

В одно мгновение Хоук наклонился, сгреб мужчину и поднял в воздух.

— Вот кого я искал перед тем, как покинуть Хоукфорт! — прорычал он. — Тебя и твою подругу в черном. Куда вы, черт побери, пропали?

Торголд, казалось, не испытывал ни малейшего неудобства оттого, что висел в нескольких футах над землей.

— Само собой, стали невидимками до той поры, пока не остынет ваш гнев, — ответил он, предварительно выплюнув что-то изо рта.

— Тогда ты выбрал неудачный момент, чтобы объявиться снова, потому что гнев мой сейчас куда сильнее, чем тогда. Кровь Господня, парень, знаешь ли ты, что она сделала?

— Сказала, что не выйдет за вас замуж.

— Откуда ты это знаешь? Где вы спрятались, когда я ее запер?

— У вас есть очень славный мостик в полумиле от города, но это не важно. Вы недолго держали ее взаперти, верно? — Меня вызвали сюда. Я не мог оставить ее там, где она была.

— Вполне могли. Она никуда бы не убежала. Вы просто не хотели с ней расставаться.

Хоук даже не пробовал отрицать это. Он поставил Торголда на землю и сделал глубокий вдох, чтобы обрести хоть малое спокойствие.

— Да, я разыграл из себя хорошего дурака.

— Любовь превращает в дурака каждого смертного.

— Кто сказал, что я ее люблю?

— Ручаюсь, что вы этого не говорили, по крайней мере ей, и хотел бы знать почему.

— Дать ей в руки такое оружие? Ты с ума сошел, парень? Достаточно и того, что я заполучил… временное расстройство рассудка. Я не собираюсь его усиливать.

Торголд и не думал скрывать свое настроение. Он разразился хохотом, и вороны отозвались на это новым приступом карканья.

— Значит, вот как это называется. Временное расстройство рассудка. Надо запомнить.

— Это не шутка, — возразил Хоук. — Она пошла к королеве и попросила о помощи. Я вполне мог ее потерять. — Он вдруг усмехнулся. — А почему бы нет? Хороший повод от нее избавиться. Кому нужна жена, которая доставляет столько хлопот?

— Вам, — спокойно произнес Торголд. — Но вам следует решить это для себя.

Он повернулся, собираясь уходить.

Хоук ухватил его за воротник кожаной безрукавки и заметил странные маленькие вещицы, свисающие с нее: несколько брошек, парочку пряжек для пояса, цветные браслеты и бусины, блестящие кристаллы, перья, — все это раскачивалось в такт движениям их обладателя.

— Это ты рассказал Кристе безумные истории о ее матери? Ты и старуха? Зачем вы это сделали?

— Безумные? Вы так думаете? А что мы должны были ей рассказать?

— Правду.

Высвободившись, Торголд повертел шеей из стороны в сторону; при этом послышался громкий щелчок.

— Что же это за правда?

— Единственная. Существует только одна правда.

— Неужели? В каком простом мире вы живете. Иногда это может быть приятно. Но не знаю, мне, наверное, скоро стало бы скучно.

— Довольно болтать, просто скажи мне, что на самом деле случилось с ее матерью.

— Ее позвало море.

Хоук побледнел. Самоубийство было смертным грехом, церковь предавала за него анафеме. Если мать Кристы покончила с собой…

— Что ты говоришь?

— Я говорю, что се позвало море.

— Что это значит? Она… покончила с собой?

Торголд испустил громкий вздох.

— Море полно жизни. Вы плавали достаточно, чтобы знать это.

— Ради Бога, ты отлично понимаешь, что я имею в виду. Ни одна смертная женщина не может жить в море.

Торголд уставился на собеседника из-под лохматых бровей.

— Предположите, что она была смертной женщиной, но при этом наделенной особым даром вызывать в этот мир существ из другого… мира. Предположите и то, что дар ее имел еще одну сторону — ее могли вызвать из нашей действительности, если несчастье, с которым она столкнулась, стало непереносимым.

Хоук долго молчал. Он кое-что знал о женщинах, наделенных необъяснимыми способностями, от которых они страдали. Да, ей-богу, знал и все-таки сказал:

— Люди не могут жить в море, как бы они этого ни хотели.

— Да, но они этого не хотят, потому что верят, что не могут. Они не расстаются со своим телом со дня рождения и привыкли думать, что ничего иного им не дано. Но жизнь… — Торголд повел рукой в сторону деревьев с густой листвой, которая должна была вскоре опасть, показал на реку, вода в которой бежала так быстро, что любую ее капельку можно было видеть лишь мгновение, на летящие по небу белоснежные облака, которые исчезали из виду, словно их и не было. — Жизнь постоянно меняется. Вся штука в том, чтобы это заметить.

Мысли Хоука окончательно спутались. Он понимал, что в словах этого человека было что-то очень важное, но оно казалось слишком тонким и неуловимым, как паутинка.

— Вы со старухой сочинили эту сказку, чтобы Кристе стало легче жить, — сказал он.

Это прозвучало логично и даже сочувственно. Он не хотел обвинять странную пару.

— Как вам угодно.

— Мне не угодно! Но я думаю, что понял. Если бы она заподозрила правду…

— Чью правду, что за правду, правду из правд? Соберитесь с мыслями, Хоук Эссекс. Это крылья, которые вам предстоит развернуть.

С этими словами Торголд исчез. Сию секунду был здесь и вот его уже нет. Хоук быстро огляделся, но не увидел ни малейших признаков маленького человека. Он прислушался, и до него донеслось позвякивание брошек, пряжек, браслетов и бусин, танцующих в воздухе.

Глубоко задумавшись, Криста свернула не в ту сторону и оказалась в том крыле королевского замка, которого прежде не видела. Оно находилось в стороне от комнат прислуги. В этот час дня здесь было безлюдно. Криста побродила некоторое время, пытаясь разобраться в лабиринте коридоров, и наконец обнаружила дверь, ведущую во двор. Она встретила юношу, который, видимо, спешил куда-то с поручением, и попробовала его остановить и расспросить, как пройти в главный зал. Оттуда она нашла бы дорогу к себе в комнату.

— Вот сюда, — сказал юнец, замедлив шаги, — поверните налево, потом еще раз налево, пройдите прямо, а потом второй, нет, третий поворот направо. Еще немного — и попадете куда вам нужно.

После этого не слишком вразумительного объяснения он побежал дальше, предоставив Кристе припоминать все, что он сказал.

— Налево… — бормотала она, следуя его указаниям. — Так, теперь налево и прямо.