Елена Арсеньева - Викинг и Златовласка из Гардарики (Елизавета Ярославовна и Гарольд Гардрад)

Норвежцы высадились на севере страны — в Йоркшире, — а навстречу им уже двигался Гарольд Годвинсон. Войска сошлись у Страффордского моста. Надо сказать, что тут встретились не только два великих воина высокого роста и богатырского сложения, но и два великих поэта. Для начала они обменялись не ударами, а поэтическими вызовами. Гарольд Английский воспевал саксонских ратников, бывших хлебопашцев или ремесленников, которые с топорами встали на защиту своих очагов. А Гаральд Норвежский пел о своих воинах‑героях, которые устали от тишины и не будут прятаться за щитами:

Гаральд воспел также свой непобедимый меч Ярицлейв — надо сказать, что викинги любили называть оружие и доспехи именами друзей и великих воинов, а также возлюбленных. Меч звался именем киевского князя. Боевой топор именовался, конечно, Олаф Святой. Боевые рукавицы звались в честь Марии и Ингигерды. Ну а кольчугу свою — великолепное изделие норвежских мастеров, сплетенную настолько плотно, что никакая стрела не могла бы пробить звеньев! — Гаральд назвал именем жены. Не тем, прежним, православным, а новым: Эмма.

Случилось так, что, выезжая покрасоваться перед англичанами, Гаральд вдруг упал с коня, который испугался полевой мыши, выскочившей из своей норки. Конечно, это привело англичан в восторг, а норвежцы помрачнели. Это было дурное предзнаменование!

Английский король, как ни был зол на своего брата‑предателя, вспомнил в эту минуту об узах крови и послал своих людей к вражьему войску поговорить с Тостигом. Он просил его одуматься, обещал полное прощение, если тот оставит вражеские ряды. Клялся, что отдаст ему треть королевства…

Честолюбивый Тостиг нахмурился. Трети королевства ему было мало!

— А что брат обещал моему союзнику, королю Гаральду Норвежскому? — спросил он, желая выиграть время для раздумья.

— Семь футов английской земли! — закричал рыцарь, приехавший на переговоры. — Или чуть‑чуть побольше — ведь он такого высокого роста!

Эта насмешка возмутила Тостига до глубины души, и он яростно закричал:

— Скажи моему брату, что сын Годвина не предаст сына Сигурда!

На этом переговоры закончились.

И вот началось сражение. Воины с обеих сторон воистину сражались как львы! Гаральд Гардрад был в центре битвы, и в это время стрела, выпущенная меткой рукой английского лучника, вонзилась ему в горло.

Увы! Сплетена‑то его кольчуга была плотно и надежно, а вот вырез у нее оказался слишком глубок. Гаральд захлебнулся собственной кровью. Так Эмма предала своего господина и стала причиной его смерти. Предсказание сбылось!

Гибель вождя, который казался непобедимым, повергла норвежцев в трепет. Однако они продолжали сражаться под командованием Тостига, мечтая отомстить за своего конунга. Однако победить разъяренных англичан было уже невозможно. Вскоре был убит и мятежный Тостиг.

Тогда норвежцы поняли, что проиграли. Олафу, сыну Гаральда, кое‑как удалось собрать их и увести с поля битвы. Викинги спешно погрузились на драккары (из тысячи, приплывших к английским берегам, отчалили только двадцать четыре, настолько сокрушительным было поражение!) и увезли тело своего конунга на Оркнейские острова, где их встретила Елизавета, одетая в глубокий траур… по дочери Марии. Потом выяснилось, что девушка неожиданно скончалась именно в ту минуту, когда отец погиб в бою.

На драккаре под черным парусом (таков был обычай в северных странах, если с поля боя везли убитого конунга) Елизавета отправилась в обратный путь — в Упсалу. Это было последнее странствие ее неистового мужа…

Конечно, Елизавета не могла знать, что историки будущего назовут его северным Одиссеем. Она знала только, что жизнь ее и счастье закончились. Королем теперь станет Олаф. А она… она выдаст замуж Инги‑герду — и тогда спокойно сможет отправиться вслед за ненаглядным мужем. Надо только набраться терпения и подождать часа их загробной встречи.

Она хорошо умела ждать. Ведь ждала целых десять лет, пока Гаральд вернется из Византии. А теперь осталось недолго. Елизавета ощущала это всем своим надорванным сердцем. Незряче смотрела в темно‑зеленые морские волны, делая вид, что это не безмерная печаль, а свирепый ветер выбивает из ее глаз слезы, и беззвучно шептала:

Елизавета искренне верила в то, что не заживется на этом свете. Но… человек предполагает, а Бог располагает. Год Эллисаф носила траур по мужу, а потом стала женой датского короля Свена II.

Эти стихи действительно сложены викингом и скальдом, то есть поэтом, Гаральдом Гардрадом. Перевод Г. Батюшкова.

Титул у скандинавов, который соответствует русскому графу.

Ярослав, по прозвищу Мудрый (978 — 1054) — князь новгородский и киевский, один из образованнейших людей своего времени. В его правление на Руси был создан первый письменный свод законов, известный в истории под названием «Русская Правда».

Иногда жену Ярослава Мудрого называют Ириной, однако это имя она приняла только после пострижения в монахини, а в православную веру была крещена под именем Анны.

С датчанами.

То есть колосья.

Вежливо.

То есть византийцев.

То есть Сицилийской.

То есть начальника этерии — дворцовой гвардии.

Имеется в виду персонаж греческой мифологии, девушка, утонувшая в водах пролива, который раньше назывался по ее имени Геллеспонт, а лотом стал зваться Дарданеллами.

Иногда это прозвище переводят как Строгий, Суровый и даже Жестокий.

Старинное название Норвегии.

То есть римлянина, католика: христианская религия в те времена разделялась на греческую и латинскую, в зависимости от некоторых незначительных тонкостей в отправлении обрядов.

Так назывались многовесельные ладьи викингов, очертаниями напоминавшие птиц и носившие имена драконов и змей.