Дженнифер Блейк - Стрела в сердце

— А, вот ты где, дорогая. Я хотел бы переговорить с тобой перед отъездом.

— Мне необходимо переодеться, — как-то не очень уверенно произнесла она.

— Я не задержу тебя более минуты. — Протягивая к ней руку, он улыбался, но тон его голоса говорил о том, что никакого сопротивления с ее стороны он не потерпит. Жиль показал головой в сторону башни. На ее немой вопрос ответил: — Там будет спокойнее, ничто нам не помешает.

— Что-то сорвалось в подготовке?

— Ничего особенного. Куда-то делся слуга де Блана, вот и все.

— Омар? Где он может быть? — Огромный темнокожий Омар, конечно же, не мог убежать или удариться в кутеж или попойку.

— Я уверен, тут какая-то ошибка. Де Блан его ищет. — Голос мужа выражал абсолютную уверенность.

— Что же будет, если он его не найдет?

— Мы поедем без него, он сможет нас догнать позже.

Он говорил уверенно и логично, но Кэтрин встревожилась: она с утра не видела ни Рована, ни Омара. Слуга был с Рованом, когда тот мылся и одевался в ее туалетной комнате, затем Рован ушел через спальню Жиля, а слуга был еще какое-то время, а затем тоже ушел.

Огромная дверь башни была заперта. Это немного удивило Кэтрин — обычно она была открыта, чтобы гости могли здесь побродить. Ключ был у Като, он впускал и выпускал садовников, ухаживающих за цветами.

Кэтрин повернулась и пошла к двери. Жиль отпустил ее руку, достал из кармана большой железный ключ, открыл дверь и пропустил ее вперед. Казалось бы, не было причины, но в душу Кэтрин закралось беспокойство. Она шла впереди мужа, дошла до журчащего фонтана и обернулась.

— Наверх, пожалуйста, — Жиль даже не подождал, чтобы посмотреть, будет ли она сопротивляться, прошел к лестнице и стал подниматься на галерею. Кэтрин подняла юбки и пошла за ним. Как она не хотела идти! Сердце глухо стучало внутри. Поведение мужа ей явно не нравилось.

Жиль шел вдоль галереи к своему кабинету. Он заглянул в него, затем закрыл дверь и пошел к следующей комнате, и тоже заглянул в открытую дверь.

— Вот так, хорошо. Здесь мы будем одни, — сказал он ей через плечо.

Она зашла в комнату, которую он часто использовал как свою спальню, особенно в зимние месяцы. В холодную погоду его начинал мучить ревматизм, а в башне ему было как-то легче. Стены были толстыми, не пропускающими ветер, а окна узкими, с плотно вставленными стеклами. Более того, он поставил такую систему отопления, какой пользовались древние римляне и которая ему очень дорого обошлась. В цокольном этаже находилась бойлерная комната, где в зимние месяцы огонь подогревал паровой котел. По каменным трубам пар поднимался вверх, а в стенах были выходные отверстия. В помещении было очень тепло, но часто так сыро, что вода ручейками стекала вниз по камням и деревянным панелям.

Спальня эта была обставлена в чисто мужском стиле. Большая кровать из ореха была с фронтоном, задрапированным голубой шерстью, а огромный ореховый шкаф больше подходил для хранения оружия, а не одежды. Около закопченного камина стояла пара удобных кресел, обитых серо-голубым, уже старым бархатом. Грубые из кованого железа подставка для дров и кочерга подходили к напольным канделябрам, стоявшим возле камина. Бледно-голубые, с красным турецким узором ковры устилали полированный деревянный пол.

— Ах, — сказал Жиль, подходя к подносу на столе, — вино. Я не был уверен, что у Като будет время сегодня утром, чтобы принести его сюда.

Кэтрин смотрела, как муж наливал в стакан темно-рубиновую жидкость, затем в другой… Она быстро сказала:

— Мне не нужно, спасибо.

— Чепуха, — сказал он, наливая стакан до ободка. — Я видел, как ты сегодня возилась с продуктами. Тебе непременно нужно выпить, чтобы поддержать себя до вечера. — Он подал ей стакан. Кэтрин из вежливости взяла его.

— Нам действительно нужно идти. Нехорошо, если нас будут ждать.

— Да, сейчас. Меня кое-что беспокоит.

Первое, что пришло ей в голову, — не обнаружил ли он обман? Она немного отпила и ждала продолжения. Вино показалось ей кислым и немного горьким. Наверное, Като был настолько занят заготовкой вин к круизу, что сюда принес первое попавшееся. Муж пристально смотрел на нее.

— Я хотел спросить тебя — ты довольна де Бланом?

Она поперхнулась и быстро проглотила.

Он выжидательно смотрел на нее.

— Я… не могу пожаловаться на его обращение со мной.

— Нет ли в нем или в его действиях чего-либо оскорбляющего женские чувства?

— Нет, ничего. — Она смотрела в стакан, боясь поднять на него глаза.

— Тогда почему же ты издеваешься над моими желаниями? Нет, моими срочными приказами.

— Я не… — Она начинала злиться.

— Я знаю, что ты «не», — передразнил он ее трясущимися губами. — Я недоволен.

Слепая ярость переполнила ее всю. «Это невыносимо! — кричала она. — То, о чем ты меня просишь, просто сумасшествие. Мы обменялись с тобой обетами, которые запрещают меня так использовать. Ни один обет не требует такого унижения ради тебя».

— Ты согласилась.

— Никогда. Ты считал мое согласие само собой разумеющимся, а я твою идею — глупой фантазией, о которой ты со временем забудешь. Я отказывалась и продолжаю отказываться.

На его лице отразились боль и печаль.

— Если бы ты не была так строптива! Если бы ты только согласилась на эту связь, была благоразумной!

В какое-то мгновение Кэтрин спросила себя, а не прав ли Жиль? Может, она и вправду неразумна и неблагодарна, отказывая ему? В единственном желании… Но тут же поняла, что он заставлял так думать о себе. Она подняла подбородок.

— Ты думаешь, я могу принести невинное дитя в твой дом, чтобы ты однажды сказал, что он недостоин твоего имени? Я не могу. Так же как и выбрать человека…

— Это твоя проблема. В твоей крови нет жара. Если бы он был, я бы не просил наследника от другого человека.

От оскорбления у нее застучало в висках. Первый раз муж намекнул, что находит ее несоответствующей.

— Ты меня обвиняешь? С моей кровью и другими органами, необходимыми для вынашивания ребенка, все в порядке.

— Докажи, что я не прав, — схитрил он. — Докажи мне, что ты знаешь, что такое страсть, какую радость она может принести.

— Я ничего не буду доказывать. Я и шага не сделаю ради твоего сумасшедшего плана. Я и сейчас слишком далеко зашла только потому, что боялась своим отказом ухудшить твое здоровье.

При разговоре Кэтрин махнула рукой, и вино расплескалось. Она бы поставила его на стол, но Жиль был между нею и столом, поэтому она сделала большой глоток, чтобы уменьшить уровень вина в стакане.

— Мне не нужна твоя жалость, Кэтрин. Мне нужен наследник. Я тебя однажды предупреждал.

— Я знаю. Я также знаю, что ты сказал Ровану, и я в ужасе от этого. Как ты можешь быть таким подлым? Как ты можешь шпионить за мной? Как ты можешь угрожать мне и позволить кому-то изнасиловать меня?