Жюльетта Бенцони - Констанция. Книга четвертая

— Да-да, это он, барон Легран, — согласно кивнула служанка.

А барон, увидев Констанцию, плывущую в лодке, придержал коня, сорвал с головы шляпу и поклонился.

— Графиня, я вижу, вы теперь служите на флоте.

— О, да, барон, — расхохоталась Констанция, — действительно, я служу на флоте, а вот это мои капитаны, — она указала рукой на двух телохранителей, едущих вдоль берега канала. — Барон, я счастлива, что вы остались живы.

— Да, а что со мной могло статься? Меня ни пули не брали, ни даже вражеские ядра.

— К берегу, — коротко бросила Констанция гребцу и тот подогнал лодку к берегу.

Барон уже спешился и стоял с непокрытой головой. Он подал Констанции руку, помог выбраться на берег.

— Я хочу сообщить вам, графиня…

— Слушаю вас, барон, — прикрывшись зонтиком от соглядатаев, произнесла Констанция.

— Ваш муж находится во Франции.

— Так Арман жив?!

— Да, графиня, жив.

Констанция задумалась и отрешенно, долго смотрела на воду. На ее ресницах подрагивали слезы, а губы шептали: «Арман, Арман…»— Значит, он жив…

— Но я не только за этим приехал, Арман хочет увезти вас, вырвать из рук короля.

— Да, да, я понимаю, барон, я тоже хочу, я чувствую себя загнанной в угол, чувствую себя в терьме, как птица в клетке.

— Но ваша клетка золотая, графиня, — пошутил барон Легран.

— Да, золотая, но тем не менее она клетка, а свобода находится за прутьями решетки. Видите этих двоих? Король приставил их, чтобы они следили за каждым моим шагом, чтобы я не смогла двинуться, не смогла что-то предпринять.

— Понимаю, слава богу, я пока вне подозрений короля.

— Вам легче. Приезжайте, барон, ко мне во дворец через час или полтора, там мы с вами сможем переговорить подробнее.

— А король? — поинтересовался барон Легран.

— А что король, он пока занят делами — подписание мира, войска… Так что, я думаю, все будет прекрасно.

— Хорошо, графиня, я буду, — барон учтиво поклонился, поцеловал руку Констанции и помог забраться в лодку.

Констанция, покачиваясь на волнах, видела, как легко барон Легран вскочил в седло и, повернув лошадь, помчался вдоль берега. И еще она успела заметить, как пристально следили за ней и барономЛеграном соглядатаи.

— Как они мне надоели! — прошептала женщина.

— Что вы говорите, госпожа? — осведомилась служанка.

Я говорю, дорогая, что они мне ужасно надоели.

— Кто? Вы имеете в виду барона?

— Да нет же, дорогая, я имею в виду вот этих двоих в черном.

— А, да, они следят за нами, следуют буквально шаг в шаг, не отставая, но и не опережая.

— К дворцу! — приказала графиня де Бодуэн, и лодочник развернул лодку, резко взмахнул веслами, и лодка поплыла против течения.

Констанция прикрывала лицо от солнца, любовалась переливами бликов, сверканием волн. Ей хотелось расстегнуть свое платье, но она всего лишь приподнялась и, прикрыв глаза, сделала глубокий вздох.

«Боже, как, должно быть, сладка свобода! Когда можешь распоряжаться собой по своему усмотрению, когда можешь плыть или идти туда, куда хочется, не обращая внимания ни на кого». Вернувшись во дворец, графиня де Бодуэн переоделась в новое платье и долго стояла перед зеркалом, рассматривая себя.

— Я сильно изменилась, — прошептала она, прикасаясь кончиками пальцев к холодному стеклу зеркала, — я даже стала непохожа на ту Констанцию, которой была до болезни. Только глаза, пожалуй, остались теми же, да у губ появились две горькие складки, правда, они почти не видны. А что до того, что я очень бледна, так это не беда. Пройдет время, и румянец вернется на мои щеки.

Констанция вынула из секретера свою шкатулку из темного дерева, приподняла крышку и достала свой медальон. Она любовно держала его в руках, поглаживая огромную сверкающую жемчужину, затем посмотрела на герб и нежно поцеловала медальон.

«Да, я графиня Аламбер, там, во Франции, у меня дом. А здесь я в чужой стране, я загнана в угол и мне не позволено делать опрометчивые шаги. Значит, я должна затаиться и ждать. Но в конце концов, я обрету свободу и вновь буду наслаждаться жизнью. Я буду вдыхать запахи цветов, мужчины вновь станут восхищаться моей красотой, будут поклоняться мне и возможно, я в конце концов, буду счастлива. А еще у меня есть сын, — вспомнив о Мишеле, Констанция вздрогнула и вся напряглась, — да-да, сын, я выносила его под сердцем и люблю его. Мне казалось, я о нем забыла, но я помнила о нем всегда и все время моя душа рвалась к ребенку. Боже, он, наверное, уже большой, похож на Армана. А может быть, он как две капли похож на меня в детстве. Возможно, у него такие же ямочки на щеках и так же загнуты ресницы, такие же брови. Как мне хочется его увидеть, подержать его ладони в своих руках, прижать его к себе и нежно поцеловать в глаза, в щеки, в губы! Боже, мой мальчик, мой Мишель!» Констанция готова была расплакаться, думая о сыне, думая о том, как она была жестока, решив вычеркнуть его из своей памяти.

«Нет-нет, я допустила большую ошибку, но я ее обязательно исправлю. Мишель, мы будем вместе, я буду о тебе заботиться, я буду тебя воспитывать и ты вырастешь прекрасным человеком. Я буду отдавать тебе все свое время, я научу тебя всему, что знаю сама. И ты, возможно, будешь более счастливым, чем твоя мать и твой отец. Возможно, тебе не придется мучиться, возможно, ты всегда будешь свободным».

— Мишель, Мишель, — шептала Констанция, расхаживая по пустынным и мрачным покоям дворца, — когда же я вновь встречусь с тобой, когда же я смогу тебя обнять?

И тут же сама себе ответила:

— Тогда, когда я смогу вырваться из этой золотой клетки. Только тогда мы будем вместе, когда перестанем зависеть от короля Пьемонта. Конечно, я благодарна ему, он спас меня, выходил, но он же сам во всем и виноват. Ведь это он, Витторио, вынудил меня идти той ночью к нему в Риволи и все получилось из-за него, из-за его желания обладать мной.

— Госпожа, — послышался голос служанки.

— Да, дорогая, — Констанция, смахнув слезу, обернулась. — Что случилось?

— Госпожа, к вам барон Легран, он ждет внизу.

— Спасибо, скажи барону, что я сейчас спущусь. Констанция немного припудрила лицо, поправила платье и, застегнув медальон, улыбнулась своему отражению.

«Ну что ж, ты хоть и пережила довольно страшные времена, выглядишь прекрасно и все еще, возможно, в твоей жизни сложится хорошо. Не надо отчаиваться, Констанция». Она направилась по широкой мраморной лестнице вниз, туда, где поигрывая шляпой в руках, стоял, обло-котясь о балюстраду, барон Легран.

Увидев Констанцию, барон учтиво поклонился даме, поцеловал руку.

— Извините, барон, что я заставила вас ждать.

Да что вы, графиня, я только приехал, не стоит извиняться.

— Пройдемте, — графиня взяла барона под руку и провела по двору.