Жюльетта Бенцони - Кречет. Книга III

— А, я догадался! — улыбнулся аббат, допивая кофе, поданный Кателлой. — Талюэ надеется найти сокровище! А так как ты не сказал ему, что сокровище уже найдено, то тебе придется отказаться от Лаюнондэ.

— Я так и поступил. Я молод, значительно моложе вашего кузена и, если Бог не призовет меня раньше положенного природой срока, я еще смогу вернуться в Лаюнондэ. А пока я намерен обосноваться по другую сторону Атлантики.

— Твоя старая мечта?

— Да, конечно. Американское правительство предоставляет мне концессию на тысячу акров плодородной земли. Стану плантатором и судовладельцем. У Индийской компании я уже купил английское трофейное судно водоизмещением двести восемьдесят тонн, называлось оно «Лонрей». По виду напоминает баржу, но более стройное и вооруженное шестью пушками. Я велел переоснастить его, так что при хорошем ветре мы за четыре-пять недель достигнем берегов Америки. Кстати, теперь мое судно называется не «Лонрей», а…

— Держу пари, что оно называется «Кречет»?

— Держите пари и вы выиграете. Я очень горжусь этим названием, а также теми переделками, которые я провожу на своем корабле. Ведь я беру с собой семью Готье, они сами попросили меня, они не хотят оставаться в Лаюнондэ. Для женщин пришлось благоустроить каюты. Кроме того, я хотел бы увезти еще и Розенну.

— Розенну? Ты хочешь, чтобы она в ее возрасте пересекла океан и осталась в стране дикарей?

— Почему бы нет! Она крепкая женщина! Где она сейчас, у виконтессы де Лангль?

— Да, она по-прежнему у моей сестры, но…

— Там она только портит себе кровь, потому что в ней никто не нуждается, даже госпожа виконтесса при всей своей доброте, — вступила в разговор Кателла. Вымыв посуду, она дремала у камина, но имя сестры разбудило ее. — Не сомневайтесь, мой мальчик, если вы ее позовете, она пойдет за вами хоть на край света, хоть в ад.

— Кателла! — возмутился аббат. — Попридержите язык и, потом, перестаньте называть шевалье мальчиком…

— Нет, нет! — воскликнул Жиль. — В тот день, когда Кателла назовет меня господином шевалье, я перестану с ней разговаривать. Итак, решено: завтра я еду в Лесле повидать Розенну.

— И хорошо сделаете! Святая Дева! Розенна будет счастлива увидеть вас живым и здоровым и поедет куда вам угодно…

Кателла вернулась в свой уголок и, чтобы подчеркнуть охватившую ее радость, вынула из корзинки вязание и принялась усердно работать спицами.

Аббат молча смотрел на своего крестника, который, спросив предварительно разрешения, вынул из кармана трубку и набил ее табаком.

— Скажи мне. Жиль, — внезапно спросил Талюэ, — ты хочешь увезти в Америку Розенну, Анну Готье и ее дочь?

— Да.

— Только их? Должен ли я тебе напомнить, что у тебя есть жена, она тоже должна уехать.

При упоминании имени Жюдит лицо Турнемина омрачилось.

— Я уже рассказывал вам, сударь, как обстоят дела с моим браком. Жюдит признает мужем только Керноа.

— Ты сам в это не веришь, как не верю и я. Человек, которого ты с ней видел, не может быть достойным бескорыстным врачом.

— Почему? — возразил Жиль с горькой усмешкой. — Из-за своих диких привычек? Но, может быть, он был моряком, а на кораблях Его Величества, равно как и на торговых судах, люди живут скученно и по многу месяцев не бывают на суше. Неудивительно, что у них появляются такие склонности…

— Это действительно возможно, но я сомневаюсь… Ты говорил, что собирался провести розыски в Ванне?

— Правда. Я думал разузнать поподробнее об этом Керноа, но теперь не хочу. Да и почему ему не быть настоящим врачом из Ванна, первым мужем Жюдит? Я победил свою любовь, конечно, мне было тяжело смотреть, как сердце, которое я всегда считал своим, ускользает от меня…

Господин де Талюэ вскочил так резко, что стол накренился и одна тарелка упала на пол и разбилась. Его лицо, обычно такое спокойное, стало вдруг суровым.

— Я отлично знаю все твои недостатки. Жиль Гоэло, но ты никогда не был лжецом. Может, вместе с титулом ты унаследовал и чудовищные пороки Турнеминов? Или на службе у короля ты так изменился?!

Жиль, в свою очередь, тоже встал, ошеломленный неожиданным нападением.

— Сударь?! Но почему? В чем я солгал вам?

— Не мне, не мне! Ты себе лжешь, мой мальчик!

— Себе? Но…

— Да, себе! Ты хочешь считать себя свободным от этого союза, который теперь тебе нравится меньше, чем прежде. Тебя бы вполне устроило, чтобы Керноа оказался тем, за кого себя выдает, ведь тогда ваш брак недействителен…

— Зачем мне считать себя свободным? — в свою очередь резко спросил шевалье.

— Я отвечу тебе вопросом на вопрос: как выглядит эта юная Мадалена, о которой ты только что говорил с подозрительным волнением? Бедная девочка? Дурнушка? Ну же, отвечай! Что, и мне солжешь?!

— Нет, вам я не солгу. Она бесподобно красива.

— Ну вот. И ты думаешь, что, оказавшись на краю света, сможешь сделать ее своей женой? Как хорошо и просто: в Америке нет никаких сословных предрассудков, Жюдит замужем за другим…

— Клянусь, я ничего подобного не думал…

— Сознательно — да, могу поверить. А бессознательно?..

На этот раз Жиль не ответил и отвел глаза.

Как этот старый человек его понимал! Он умел читать в его душе лучше, чем сам Жиль… Верно, у него было намерение предоставить Жюдит ее судьбе и начать новую страницу жизни, такую же белую и незапятнанную, как душа Мадалены.

— Ты молчишь? Значит, я прав. Но, Жиль, ты же прекрасно знаешь, что Бога нельзя обмануть, и если тот человек самозванец, то Жюдит остается твоей женой и только смерть вас может разлучить. Это божественный закон, человек не должен его нарушать.

Побежденный Жиль склонил голову.

— Я знаю и всегда это знал… Не бойтесь, я вас не огорчу и поеду в Ванн.

— Нет, туда поеду я. Меня там знают, будет очень странно, если я не узнаю правды. А ты поезжай к Розенне, потом возвращайся в Лорьян. Я тебе туда пришлю новости. Но скажи мне… король?

— Что король?

— Ты получил отставку? Каким бы плохим не было твое положение при дворе, я имею в виду принца и его окружение, не слагай с себя обязательств по отношению к нашему государю. Ты его видел?

— Нет, это теперь невозможно. Когда я вернулся в Париж, Бомарше, с которым у меня еще и деловые отношения, передал мне приказ короля, а потом меня принял господин де Верженн.

Он очень болен, и боюсь, что скоро Франция потеряет своего лучшего министра, но он нашел в себе силы принять меня и сообщил, что и на земле Америки я смогу служить своему королю. Я должен увидеться с генералом Вашингтоном и добиться, чтобы Конгресс признал огромный долг, который по контракту повстанцы должны были выплатить Франции.

— Вот ты и посланник?

— Нет, скорей курьер. Но курьер с широкими полномочиями, ведь Аннаполис становится тугим на ухо, когда речь заходит о деньгах, а Томас Джефферсон занимается только портом Онфлер и старается превратить его в порто-франко для американских торговцев.