Рексанна Бекнел - Мой галантный враг

Она молчала, уставившись в солонку на столе, и тогда он придвинулся еще чуть-чуть ближе.

— Не могу передать, с какой радостью я предвкушаю нашу свадьбу.

— Раньше вы предвкушали ее без всякой радости, — отрезала она.

— Ах, но ведь я и понятия не имел, как восхитительна старшая дочь лорда Бартона, — уголок его рта чуть приподнялся в насмешливой ухмылке.

— Могу вам твердо пообещать, что брак со мной окажется для вас совсем не восхитительным, — прошипела она.

Множество глаз наблюдало за ними, и ей все время приходилось прилагать огромные усилия, чтобы лицо у нее оставалось любезным, а голос — тихим. Но… о, как хотелось бы ей поставить его на место!

— Скоро тебя заставят повиноваться, — едва слышно произнес он.

И, прежде чем она смогла помешать ему, он взял ее руку и поднес к губам. Поцелуй был мимолетный, легкий и не так чтобы уж очень неприятный. Однако, когда она попыталась освободиться, он крепче сжал плененную руку и повернул ее ладонью вверх. Следующий поцелуй не был ни мимолетным, ни легким. На этот раз горячие губы приникли к ее нежному запястью. У Лиллианы от потрясения участился пульс, но это, по-видимому, только подстрекнуло его. Теперь он прижался губами к ее ладони, Лиллиану охватила настоящая тревога. Казалось, от его прикосновения загорается ее плоть и натягивается каждая жилка. Инстинктивно она сложила пальцы в кулачок, и на этот раз ей удалось освободиться от горячего пожатия его руки.

Этот жалкий успех, однако, не успокоил ее. Казалось, что ее сопротивление придает ему еще больше дерзости. На лице у него играла непочтительная усмешка, а глаза горели огнем, который не предвещал Лиллиане ничего хорошего.

Чем дальше, тем меньше оставалось у Лиллианы уверенности, что она сумеет выставить его вон, но — более, чем когда-либо раньше, — она жаждала этого добиться. Она должна освободиться от него, освободиться любой ценой, мысленно твердила она, но не могла отыскать ни единого способа достичь своей цели, кроме одного: открыто оскорбить его. И вот, когда она уже приготовилась привести свой план в исполнение, заговорил ее отец, сияя широкой улыбкой.

— Я знал, что вы будете прекрасной парой, — сказал он с огромным удовлетворением. — Ваш союз сможет покончить со всеми распрями в этой долине раз и навсегда. А мир приведет к процветанию.

Сэр Корбетт не ответил лорду Бартону. Напротив, упоминание о вражде между Орриком и Колчестером, по-видимому, было ему тягостно: скулы у него напряглись, а глаза сузились. Он потер шрам, рассекавший его бровь, и Лиллиана подумала, что это движение давно стало для него привычным.

Она была уже готова обвинить его перед своим отцом, но вся ее решимость вмиг улетучилась. Никакие слова, подходящие к случаю, не шли на ум. Кроме того, размышляла она, нельзя же вступать в пререкания с отцом в присутствии такого множества гостей. Как ни раздражала ее эта помеха, она понимала, что должна приберечь свои обвинения до того момента, когда их можно будет высказать без посторонних. А уж тогда она без колебаний выложит отцу все — и насчет отвратительных повадок этого нечестивца и насчет его грубого обращения с ней у него в комнате. И тут, словно прочитав ее мысли, сэр Корбетт откинулся на спинку кресла и с самым благонравным видом обратился к будущему тестю:

— По-моему, я еще не имел случая должным образом поблагодарить вас за великолепную комнату, которую вы мне предоставили, лорд Бартон. Я нашел ее в высшей степени удобной. И купание в ванне удивительным образом помогло мне восстановить силы.

— За это можете поблагодарить Лиллиану. Она знает, как вести хозяйство в этом замке. Здесь нет ни одного слуги, который не кидался бы выполнять ее распоряжения по первому слову. — Старый рыцарь знаком приказал слуге наполнить кубки Корбетту и ему самому. — Она настоящее сокровище, моя Лилли.

Глаза Корбетта слегка скользнули по Лиллиане, и ей стало неуютно от этого беглого взгляда. Как же ему не стыдно, молча кипятилась она. Но лорд Бартон не мог видеть раздражающий блеск в глазах Корбетта, и продолжал:

— Да уж, когда Оррик-Каслом правит она, все здесь идет гладко под ее твердой рукой.

Корбетт задержал взгляд на этих самых руках и, к великой досаде Лиллианы, это случилось именно тогда, когда она потирала то место на запястье, которого касались его губы. Потом он медленно перевел взгляд на ее лицо.

— Вы совершенно правы. Молодая девушка, которую она мне прислала, была исключительно приветлива и расторопна. Она так хорошо прислуживала мне, что я почувствовал себя совершенно как дома. Если бы я знал ее имя, я бы непременно назвал его вам. Но, увы, едва она закончила свою работу, ее тут же и след простыл. — Он снова улыбнулся Лиллиане с убийственным обаянием.

— Прекрасно, прекрасно, — благодушно пробормотал лорд Бартон и поудобнее устроился на своем кресле. — А теперь, Лиллиана, пора приступить к трапезе.

От хитроумных замечаний Корбетта Лиллиана пришла в такое негодование, что не смогла даже ответить отцу. Все, на что у нее хватило сил, — это подать сигнал дворецкому, после чего в зале показалась длинная процессия слуг с разнообразными яствами на подносах. Они раскладывали аппетитные кушанья по тарелкам многочисленных гостей, и Лиллиана в каменном молчании наблюдала за результаты своего умелого управления. Однако мысли ее были заняты отнюдь не обильным ужином и не гостями, которые принялись жадно поглощать поданную им еду. Мыслями Лиллианы целиком завладел сидящий рядом мужчина.

Ее мучило ощущение его близости. У нее было такое чувство, как будто ее обволакивает тепло, исходящее от его тела. Она невольно посмотрела в его сторону и обомлела от его откровенного взгляда.

— Не смотрите на меня так, — тихо потребовала она.

— А как я смотрю на вас? — спросил он, наклонившись к ней.

— Вы сами знаете как! Как будто… как будто… — Лиллиана растерялась и почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо.

— Как будто… что? Как будто я с трудом могу поверить в свою счастливую звезду, обнаружив, что старая дева — моя нареченная оказалась той самой красавицей, которая сегодня мне прислуживала? Как будто я испытал огромное облегчение оттого, что моя невеста так хороша собой? — Он протянул руку, чтобы коснуться ее щеки, но она отпрянула, чтобы избежать этого.

Лиллиана послала ему уничтожающий взгляд.

— А если бы вы… — слова давались ей с трудом. — Если бы вы не обнаружили, что я так хороша собой, как скоро вы начали бы бегать за служанками?

— Уже ревнуете? — он насмешливо поднял рассеченную бровь. — Если вы имеете в виду нашу недавнюю встречу, то я не понимаю, о чем вам беспокоиться. В конце концов, ведь это вы меня одурачили.