Саманта Джеймс - Торжество любви

Шотландия. Конец XIII века

Звуки сдерживаемого смеха привели парня к конюшне. Это был долговязый юнец лет пятнадцати. Еще не мужчина, но уже и не мальчик, он смотрелся выше мужей вдвое старше его. Все в нем дышало силой и энергией: жилистые руки, длинные крепкие ноги, видневшиеся из-под килта.

Секунду парень постоял в дверях, наморщив лоб: он размышлял, уж не обманывает ли его слух. Но уже в следующее мгновение зрение уловило в темном углу за сеном какое-то движение. И тут же в мрачной, унылой конюшне раздался знакомый звонкий, будоражащий девичий смех.

Парень тяжело вздохнул. Отчего девчонка не в церкви? Дункан, ее отец, если узнает, страшно разозлится, хотя удивлен и не будет. И уж обязательно закричит: — С тобой вечно случается что-нибудь не так!

«И он прав. Она такая и есть», — подумал парень и в этот миг разглядел, что девчонка стоит в грязи на коленях, а рядом — с полдюжины мальчишек из деревни. Глаза всех прикованы к лежащим на земле костям.

Девчонка взвизгнула и от восторга захлопала в ладоши: — Я снова выиграла! — Она весело рассмеялась, обнажив белоснежные ровные зубы. Тут же вскочила, сверкнув миниатюрными босыми ступнями, закружилась, замахала руками. Поношенная юбка взметнулась в воздухе. Если она и почувствовала жадные мальчишеские взгляды на загорелых щиколотках и упругих икрах, то не подала ни малейшего вида.

Красивой девчонка не была — нисколько, не то, что ее сестра Маргарет. Густые волнистые волосы цвета пламени с янтарной и золотистой искрой не поддавались ни одному гребню. Но глаза у нее были удивительные: обрамленные блестящими ресницами, они поражали ясной чистотой, словно зеленеющие поля. В глубине зрачков бился дух настоящей жизни. Как обычно, где-то в потаенном уголке своего существа парень поразился их прозрачности и цвету…

— Игра не кончена. Дайте кинуть и мне! — улыбнулся вошедший.

Девчонка так и подскочила. Чудесные глаза потемнели, выдавая досаду, вызванную его появлением. Она молча следила, как он приближался к сидящим, и взгляд ее внезапно помрачнел.

Ребята шумно приветствовали вновь прибывшего.

— Йен!

— Садись с нами!

— Давай, а то эта малышка спустит с нас последние штаны.

Йен посмотрел на небольшую кучу всякого барахла, лежащего рядом с девчонкой, и его губы растянулись в улыбке.

— Что, мальцы, она опять жульничала?

Ее рот крепко сжался.

— А вот и нет! — вспыхнула девочка. — И бросать ты не можешь, потому что в этом кону не играешь!

Вокруг благодушно зашумели.

— Будет тебе, Сабрина. Пусть кидает! — воскликнул светловолосый, веснушчатый четырнадцатилетний Джереми.

— Кидай! — поддержали другие. — Что в этом плохого? Один из мальчишек подтолкнул другого: — Не хочет, потому что сама мошенничала.

— Нисколько! — возмутилась Сабрина.

— Тогда докажи! — хитро улыбнулся один из игроков. — Дай ему кинуть. Губы девчонки плотно сжались, глаза сузились.

— Хорошо.

— А какая ставка?

— Никакая! — оборвала она.

— Но должно же что-нибудь быть… — Иен осекся, увидев, что глаза ее сверкнули огнем.

Девчонка вздернула подбородок, губы искривило подобие улыбки.

— Хорошо, — буркнула она, — если я выиграю, проведешь две недели с Дугласом на верхнем пастбище.

Дуглас был главным пастухом ее отца. Дни и ночи вдали от дома он охранял стадо овец.

«Ничего себе! Значит, вот как она решила избавиться от меня!» — подумал Иен и, хотя, как он ни старался, улыбка все же кривила его рот, быстро и резко ответил: — А если выиграю я, ты поцелуешь Роберта. — Он кивнул на сидящего в дальнем углу рослого парня с телячьими глазами, который, когда Сабрина отворачивалась, не отрываясь, смотрел на нее.

— Роберта? С какой стати?! — В ее грубоватом голосе послышались испуганные нотки.

— Потому что таков уговор. Но конечно, только в том случае, если ты проиграешь.

Испуг постепенно покидал девичьи глаза. Иен смотрел на Сабрину, и его темная бровь насмешливо изгибалась.

— Так что, принимаешь предложение?

Сабрина потупилась. Легкий занавес волос скрыл от Иена выражение ее лица. Но он чувствовал, как работает ее мысль: это опасно! Она вдруг встряхнула головой и расцвела солнечной улыбкой: — Ладно, Иен, поцелую, — и наклонилась, чтобы подобрать кости.

— Нет уж, — остановил ее парень, — попросим кости у Джереми.

Мальчишка с готовностью полез в карман и опустил на ладонь Иена два грубо вырезанных кубика. Чуть заметно улыбнувшись, тот широким жестом передал их Сабрине.

— Бросай первая.

Она выхватила кости. На секунду глаза ее устремились к небу. Глубоко вздохнув, Сабрина потерла кубики ладонью и швырнула на землю.

Выпало восемь. Пряча улыбку, девчонка подобрала кости и передала Иену.

— Твоя очередь. — Она была явно довольна результатом.

Не проронив ни слова, Иен крепко стиснул кубики в руке, разжал пальцы и как бы выронил их. Мальчишечьи крики потрясли воздух: — Гляди-ка, выиграл!

— Чисто побил!

— Роберт, свинья ты этакая, она тебя поцелует!

Все повернулись к пламенноволосой девчонке, которая поднялась на ноги и теперь стояла удивительно прямо, только тысячи вихрей бушевали в ее глазах и мутили их голубизну.

— Ты проиграла, — проронил Иен, — и должна поцеловать Роберта.

Всем показалось, что Сабрина хочет удрать, и мальчишки с нетерпением ждали, что будет дальше. Первым молчание нарушил победитель.

— Дала обещание — держи, — спокойно сказал он. Роберт уже тоже стоял и глупо ухмылялся. Сабрина в последний раз лукаво посмотрела на Иена и шагнула вперед. Глаза ее были широко распахнуты. Она подставила губы.

Крики усилились. Подбадриваемый товарищами, Роберт схватил ее за талию, притиснул к себе, впился в рот и попытался просунуть язык сквозь плотно сжатые зубы.

Сабрина отпрянула, как от огня.

— Какая гадость!

Мальчишки дружно покатились со смеху, когда тыльной стороной ладони она принялась вытирать губы. Победитель не сдержался и присоединился к другим.

Сабрина обернулась, обвела компанию глазами и резко крикнула: — Вон!

Мальчишки, добродушно ворча, потянулись наружу. Но самым яростным взглядом она обожгла победителя, который так и не тронулся с места.

— Доволен?

— Доволен.

— Но почему? Нравится, когда меня унижают?

— Унижают? Тебя? — Сама мысль заставила Иена усмехнуться. — Да если кто тебя когда-нибудь унизит, Бог непременно метнет с неба молнию.

Сабрина не ответила, но так высоко задрала подбородок, что Иену показалось, что у нее вот-вот переломится спина.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она. — Хотя что это я? Вы, горцы, народ ленивый. — Она показала язык. — А ты, мой принц, самый худший из всех!