Дина Данович - Страсти по Анне

Она была удивительно привлекательна. Ее полуобнаженные руки хватали то высокие травинки, то цветы, и сама она была подвижна и неутомима, как ртуть.

— Я слышал, как вы пели, — сказал Вадим Александрович.

— И зря! Я не люблю, когда другие слышат, что я пою.

— Почему? — спросила я с удивлением.

— Видите ли, прежде, когда был жив мой супруг, он часто развлекался тем, что просил меня спеть в присутствии гостей, теперь я ненавижу, когда меня слушают, так что я пою исключительно только для себя.

— Нам с Вадимом Александровичем следует извиниться перед вами — мы слышали вас, — сказала я.

— Принимаю все ваши извинения, — серьезно сказала Вирсавия Андреевна.

— Кстати, что это было? — подал голос Вадим Александрович, немного отставший от нас.

— Что-то народное, кажется. Я не помню, где слышала эту песню. Бывает же такое: услышишь раз — и запомнишь на всю жизнь, а где услышала, кто пел — и вспомнить невозможно!

Она неожиданно рассмеялась, обнажив белые влажные зубы, и повернулась к Вадиму Александровичу. Сердце мое остановилось. Слишком красивой была Вирсавия Андреевна в тот момент. Слишком восхищенно смотрел не нее Вадим Александрович. Слишком жарким становился день…

Но Аверинцева тут же повернулась ко мне.

— И хочется вам прятаться под шляпами и зонтиками? — спросила она меня, оглядывая белые кружева моего нового зонтика.

Я пожала плечами.

— Я уже обожгла руки на солнце, — призналась я.

— В столице сумасшествие, — громко зашептала мне Вирсавия Андреевна, — все дамы оставили кружева и ленты и стали загорать! Вы можете не поверить, но даже Великие Княжны загорают! Посмотрите на меня — какая я смуглая.

— «Не смотрите на меня, что я смугла, ибо солнце опалило меня…» — сказал задумчиво Вадим Александрович.

Вирсавия Андреевна поправила прядь волос.

— Почти что так. Может быть, не столь романтично, но почти так.

Она и вправду была смугла, но потемневшая кожа только подчеркивала ее красоту.

Солнце поднималось все выше, день становился все жарче. Я пригласила Вирсавию Андреевну и Вадима Александровича к себе на дачу. Без труда словоохотливая Вирсавия Андреевна завязала разговор о взаимоотношениях мужчин и женщин. Шутили, смеялись, говорили порой и серьезно. Вадим Александрович галантно представлял женщин в виде ангелов со спрятанными крыльями, Вирсавия Андреевна пыталась его разубедить.

— Ну, мой любезнейший Вадим Александрович, ответьте мне тогда на такой вопрос: если вы начали защищать женское сословье, почему вы не женаты до сих пор?

«О Боже мой! — подумала я. — Неужели надо было задавать подобные вопросы? Ведь Вадим Александрович не постесняется с ответом!»

— Почему? — переспросил тот. — Наверно, чтобы не разочароваться!

Вирсавия Андреевна взглянула на меня.

— Вот достойный ответ мужчины. Сначала с вами побеседуют, как с равной, а потом отшутятся, ссылаясь на вашу неполноценность!

Я пожала плечами.

— Но ведь и вы, Вирсавия Андреевна, — ответила я, — не из тех сумасшедших дам, которые пытаются доказать, что они, женщины, равны мужчинам.

— Нет, конечно, мне еще только этого не хватало!

— Но иногда вы ведете себя именно так! — воскликнул Вадим Александрович.

Вирсавия Андреевна взяла в руки чашку с чаем.

— Видите ли, я вдова… Меня приструнить некому… Любомирский рассмеялся.

— Вы видели, Анна Николаевна, как талантливо была обыграна последняя фраза?!

Вирсавия Андреевна скромно потупила взгляд, пряча довольную улыбку.

— Но если говорить серьезно, — задумчиво продолжила она, — я готова признать, что я прилично отстаю от вас, например, Вадим Александрович. И в образовании у меня пробел, и жизненного опыта не так чтобы много… Но почему это многие господа, а!… — она махнула рукой. — Глупая тема и бесполезная.

Несколько минут мы сидели молча и пили чай.

— Повернем тему иначе, — предложил вдруг Вадим Александрович, — сейчас вы, Вирсавия Андреевна, можете так рассуждать, а будь вы замужем? Что тогда?

Аверинцева оживилась.

— Тут есть много вариантов! Будь жив мой супруг, так я и по сей день развлекала бы наших гостей пением. Вы, Анна Николаевна, никогда не пели по настоятельной просьбе супруга? Нет? Счастливая женщина!.. И не было бы у меня вообще никаких мыслей… Одни только желания — к модистке раньше уехать, в альбом побольше стихов заполучить. Есть другой вариант. Была бы я замужем за обычным человеком, знала бы о подобных идеях и говорила бы: «Да, пожалуй, интересно, но это все для неудачниц и старых дев. Я-то дама приличная. И мой Петечка все равно лучше всех — пьет в меру, по-крупному не играет, детишки у нас. Какие мне идеи? И так все у меня есть, слава Богу!..» Я не удержалась и фыркнула.

— Не могу вас представить, Вирсавия Андреевна, в такой обстановке, — сказала я, качая головой.

— Я и сама не представляю, — призналась она, — но есть еще один вариант.

— И какой же? — спросила я, ожидая, что сейчас Вирсавия Андреевна скажет о том, что было бы, если бы она придерживалась крайних взглядов.

— Вариант, если бы моим мужем был Вадим Александрович.

Я невольно посмотрела на Любомирского, но на его лице не дрогнул ни один мускул, он только весело и совершенно беззаботно рассмеялся и приготовился слушать, что скажет Аверинцева. Но мне стало не по себе. Прекрасно понимая, что Вирсавия Андреевна скорее всего догадывается о моем отношении к Вадиму Александровичу, я приготовилась к худшему.

«Для чего она затеяла эти рассказы? — недоумевала я. — Чтобы сделать больно мне? Досадить Вадиму Александровичу? Зачем?»

— Постойте, Вирсавия Андреевна! — сказал Любомирский.

«Хоть один нормальный человек! Пусть Вадим Александрович попросит Вирсавию Андреевну оставить свои фантазии при себе, — подумала я. — Надеюсь, сейчас все прекратится, а то я, кажется, покраснела, как гимназистка, и выдала себя с головой!»

— Да? — отозвалась она.

— Если на то пошло, — сказал Вадим Александрович, — так расскажите вашу историю полностью — при каких обстоятельствах мы поженились, почему, как давно.

«Нет! — хотелось крикнуть мне, я едва смогла сдержаться. — Они безумны оба! Сумасшедший день! И ужасная жара!» Я раскрыла веер, но больше для того, чтобы спрятать свой предательский румянец.

— Слушайте же! — воскликнула она, уже придумав свою байку. — Год назад, когда вы все еще не знали, куда поедете и как надолго, вы, Вадим Александрович, крупно проигрались в карты. И друзья ваши в шутку предложили вам последнюю ставку — а именно: если проиграетесь, то женитесь. Все равно на ком — только бы порвать со своей репутацией героя-любовника. Вы, человек азартный, согласились. И — боже ты мой — проиграли! Встал вопрос о невесте. Вы прекрасно понимали, что скоро вам, возможно, ехать по назначению, поэтому решились жениться на мне и не огорчать своими отъездами всех претендовавших на вашу руку барышень или их мамаш, скажем прямо. Я же для вас показалась невестой почти идеальной. Мы с вами одного возраста!