Дженнифер Блейк - Лесной рыцарь

Тогда вперед выступил Паскаль:

— Она пойдет с нами, и я вам гарантирую, что она будет благоразумна.

Рено перевел взгляд на торговца, но взгляд этот был таким мрачным, что Паскаль невольно отступил назад.

— Мне не нужна женщина, которую нужно брать силой. Мне также не нужна больная мадам Дусе.

— Так, значит, вы решили…

— Я ничего не решил. Решать должны вы.

— Я уверен, что Элиз образумится.

— Вполне вероятно. А сейчас я ухожу. Мне нужно сделать кое-какие приготовления. Я вернусь с наступлением темноты, а вы к этому времени должны принять окончательное решение.

Рено бросил прощальный взгляд на Элиз, повернулся и, сделав несколько шагов, исчез в лесу.

После ухода Рено Паскаль долго и пространно беседовал с Элиз. Он старался убедить ее в том, что так поступать неблагоразумно, что она ничем, в сущности, не рискует. Когда он начал выходить из себя, за дело, дабы не допустить возможных оскорблений, взялся Сан-Амант. Отбросив сомнения, он успокоил Элиз и заверил ее в том, что не допустит плохого с ней обращения. Он также подчеркнул, что право принятия окончательного решения, несомненно, принадлежит ей, и тем не менее она должна подумать о том, что в ее руках жизнь четырех человек. Он, конечно же, не думает о себе. Но ведь есть еще мадам Дусе и мальчик. С ее стороны было бы большой ошибкой сделать неправильный выбор, продиктованный ее гордостью и страхом, о котором она будет сожалеть всю жизнь.

Элиз понимала, что они по-своему правы. И все-таки ей было обидно. Время шло. Мадам Дусе оправилась настолько, что тоже смогла принять участие в их спорах, добавив к ним слезные мольбы. Элиз была в отчаянии. Она почувствовала, что ее загнали в угол, не оставив выбора.

Вскоре они увидели дым, услышали звуки барабанов, камышовых флейт и голоса пьяных индейцев, праздновавших победу. Элиз поняла, что ей нужно торопиться с принятием решения. Предельно ясно, что индейцы победили и большинство французов, если не все, перебиты. Ясно также и то, что раздобыть пищу и воду, без риска быть пойманными, нереально. Каждая минута их пребывания здесь, на этом месте, только увеличивала опасность быть застигнутыми каким-либо индейским воином. Если это произойдет, то мужчин, вне всякого сомнения, замучают до смерти, а ее и мадам Дусе в лучшем случае возьмут в рабство. Им нужно бежать, а для того, чтобы осуществить свой побег успешно, они нуждаются в помощи Рено Шевалье. Пока Элиз не видела его перед собой и не задумывалась над тем, какой ценой они могут получить его поддержку, ей удавалось убедить себя в том, что она как-нибудь сможет пройти через все это.

В любом случае выбора у них не было, и Элиз наконец дала свое согласие. Ее оставили в покое, наедине со страхами и воспоминаниями. Ей не хотелось думать о Винсенте Лаффонте. Куда приятнее было вспоминать о Франции, отце и их доме…

Элиз было тринадцать лет, когда умерла ее мать. В течение года они с отцом утешали друг друга, однако вскоре отец сдружился с некоей мадам Рукетт, имеющей сына восьми лет. У мальчика были маленькие глазки и большой влажный рот. Он находил удовольствие в том, что делал людям гадости, и был в этом отношении точной копией своей матушки. Очень скоро отец и мадам Рукетт поженились, а затем новая жена с сыном переехали в их дом, который Элиз по праву считала принадлежавшим ее покойной матери.

Все, что было потом, казалось сплошным кошмаром. Отец Элиз полностью попал под влияние своей новой жены — как в плане ее перезрелой чувственности, так и в любом другом отношении. Мачеха с первых дней невзлюбила Элиз, во-первых, потому, что та постоянно напоминала ей о ее предшественнице, во-вторых, потому, что в случае смерти отца Элиз наследовала две трети имущества. В доме развернулась методичная работа по выживанию Элиз. Мачеха пыталась представить дело так, как будто Элиз противится новому домашнему порядку, и добилась того, что Элиз и в самом деле его возненавидела.

Обстановка становилась все невыносимее, тем более что отец со временем перестал поддерживать Элиз. За месяц до ее пятнадцатилетия между нею и мачехой произошла жуткая ссора. Предметом ее стала кружевная шаль матери Элиз: мачеха бесцеремонно достала шаль из комода, а Элиз ни за что не хотела ее отдавать. Кончилось тем, что мачеха взяла метлу и замахнулась на Элиз, но та опередила ее, ударив мачеху по лицу и поцарапав ей щеку. Выбежав с криками на улицу, та отправилась прямиком в полицию и добилась того, чтобы Элиз отправили в исправительную колонию.

Шло время, и Элиз пришлось расстаться с надеждой, что отец вызволит ее из этого ужасного дома. Ей хотелось верить, что мачеха солгала ему, сказав, что Элиз попросту сбежала. Она отказывалась даже думать о том, что отец, зная, где она, мог оставить ее здесь. Ведь одного его слова было бы достаточно, чтобы освободить ее. Живя в колонии, Элиз невольно прислушивалась к разговорам женщин, окружавших ее. Их рассказы, как она подозревала, зачастую являлись причудливой смесью реальных фактов и выдумки. В них, однако, всегда присутствовали какие-то ужасные события, близкие по сути к кошмарам. Красной нитью через эти рассказы проходило коварство и предательство мужчин, которые силой и угрозами брали от женщин что хотели, ничего не давая взамен. Эти мужчины были непревзойденными мастерами сладкоречия. На самом же деле они лгали, а добившись своего, бросали введенных в заблуждение женщин на произвол судьбы. Много говорилось также об их жестокости, беспричинном гневе и даже пытках, как физических, так и моральных, которым они подвергали женщин. Эти рассказы перекликались с обидой, нанесенной Элиз отцом, предавшим ее. Кончилось тем, что она возненавидела всех мужчин.

В один прекрасный день в колонии возникла ужасная суматоха, вызванная приездом чиновников, которые объявили, что хотят отобрать женщин и девушек для отправки их в Луизиану в качестве жен для колонистов. Тем, кого выберут, дадут с собой необходимую одежду и отправят на побережье, где их погрузят на судно, отплывающее в эту далекую колонию. Женщин предупредили, что, подписав контракт, они лишатся всего, что связывало их с домом, родителями или опекунами. Они были уже не вправе потребовать возвращения назад, не помогли бы даже подкуп и взятка. Тем не менее все без исключения женщины были не прочь подписать этот контракт. Однако колонисты, разумеется, предпочитали молодых, здоровых женщин без вредных привычек. Среди них оказалась и Элиз.

Путешествие к побережью стало настоящим испытанием. Стояла суровая зима, а женщин везли в открытой повозке. Все они были одеты по-летнему, без головных уборов и плащей. Их привязывали друг к другу за талию и толпой, как скот, водили в таверны и гостиницы. Солдаты, приставленные к ним, не спускали с них глаз даже тогда, когда им нужно было справить нужду. В Гавре, пока они ждали, когда их погрузят на корабль, среди женщин началась лихорадка, унесшая жизни многих. На корабле к ним присоединились другие женщины, которых нашли на улицах, на фермах маленьких деревень, в тюрьмах больших городов. У многих из них на плече была вытатуирована лилия — знак того, что они убийцы и предательницы. Когда они, полуживые, наконец доплыли до порта Мобиль, то недосчитались многих женщин, не вынесших тягот путешествия.