Дженнифер Блейк - Украденные ночи

Вечер продолжался. Оркестр заиграл еще веселее, потому что его не обнесли искрящейся влагой. Пианист колотил по клавишам с такой страстью, что слышно было на другом конце острова, несмотря на шум моря, вой ветра и шарканье ног по паркету; французский рожок звучал как целый духовой оркестр; а немец-виртуоз, игравший на скрипке, менял уже второй платок под подбородком — он трудился в поте лица, ублажая своей дивной музыкой дам и кавалеров.

Когда музыка замирала, из соседних комнат доносились удары бильярдных шаров, запах ароматизированного табака «Louisiana Perique», шлепанье карт о стол — каждый стремился отвлечься по-своему.

Бал закончился роскошным банкетом а-ля фуршет. Столы ломились от закусок, холодных и горячих блюд, приготовленных из даров моря; марочных вин и прохладительных напитков. Вновь подали шампанское. Гости толпились около накрытых столов с таким видом, словно постились с самого утра и боялись, что никогда в жизни не смогут поесть так обильно и вкусно. Через полчаса столы опустели: ни кусочка пищи, ни глотка вина.

Наступал решающий момент. Кто-то вспомнил, что «Стар» так и не появился. Западня захлопнулась: люди остались на маленьком острове, узкой песчаной косе посередине залива, один на один с надвигавшимся ураганом. Бал кончился. Гости начали потихоньку расходиться. Послали на кухню за Тиге, слуги устроили там свою собственную вечеринку. На виллу возвращались в полном молчании: Тиге впереди с фонарем, а за ним гуськом Мами, Амалия, Лали. Когда подходили уже к двери, Тиге вдруг напрягся, останавливаясь.

— Что там? — спросила Амалия тихо.

— Не знаю, мамзель. Мне кажется, я видел какое-то движение за кухней.

Амалия напрягла зрение, но смогла увидеть в свете фонаря только деревянную пристройку кухни. Все остальное слилось в единую темную массу.

— Возможно, ветер принес что-нибудь? — предположила Амалия.

— Мне показалось, что это был человек.

— Давайте войдем в дом, — предложила Мами, кутаясь в шаль.

Они тихо двинулись к двери.

Амалия не сводила глаз с пространства позади кухни. Там мог спрятаться слуга, который отлучался без разрешения хозяев, или человек с дурными намерениями. А может, случайно забрела приблудившаяся лошадь или корова? В такой темноте кого угодно и что угодно можно принять за человека. Однако самым лучшим для них было поскорее войти в дом и покрепче запереть дверь. Амалия никогда не слышала, чтобы здесь, на острове, хоть кому-нибудь угрожала опасность или кого-то обокрали даже в зимнее время, когда многие дома стояли заколоченными. Единственным местом, которое внушало страх, была деревня на краю острова Дернир.

Войдя в дом, Мами надолго остановилась, приложив руку к сердцу, потом вздохнула с облегчением и села. Амалия последовала ее примеру. Подшучивая над Тиге, который всех перепугал, делясь впечатлениями о бале, который, без сомнений, удался, Амалия дождалась, пока Лали сходит за Полиной, отправила их обеих в спальню к Мами, а сама побрела к себе.

Сон не приходил. Усилившееся завывание ветра, рвущего ставни и двери, пугало. Рокот волн сотрясал виллу до самого основания, звеня кольцами противомоскитной сетки, которая была натянута у нее над кроватью. Амалия лежала, уставившись в потолок, и думала о том, о чем не следовало думать:

«Насколько выглядело бы все по-другому, если бы Роберт находился здесь. Я бы повернулась к нему, ласкала бы его шею, грудь, живот, а может, и ниже, где возрастает цветок его страсти. Я бы прижалась к нему, оплетая его ноги своими, обнаженная, жаждущая удовлетворения, готовая выполнить любое его желание и раствориться в нем. Я бы приникла губами к его губам, гладила бы его волосы, вдыхала аромат его кожи, наслаждаясь его силой, нежностью, сливаясь с ним в упоительном любовном экстазе».

Амалии было так плохо без Роберта, что она уткнулась головой в подушку и горько заплакала, слезы проникли сквозь наволочку и намочили пух.

Ближе к рассвету зарядил ни на минуту не прекращающийся дождь. Небо, затянутое свинцовыми облаками, готово было обрушиться на маленький остров, затерявшийся в плотном липком тумане цвета обожженной глины. Волны с удвоенной силой налетали на берег, молотя песок, словно хотели превратить его в пыль. Было заметно, как вода прибывает со стороны бухты Кейллоу.

Амалия, ходившая по дому в легком халате, переоделась в старое темное платье с одной юбкой и без кринолина, что было практичнее в создавшихся условиях. Она не теряла надежды, что «Стар» рано или поздно появится, поэтому собрала, на случай если Мами захочет уехать на материк, ее вещи в дорожный сундук. Уловив запах кофе, Амалия вышла в холл, где спустившаяся с чердака Марта разогревала еду на Небольшом огне в камине. Мами чувствовала себя неважно, но настояла на том, чтобы встать. Сейчас она прилегла на кушетку в холле, рассуждая рассеянно о том, что лучше бы, наверное, перебраться в отель: и надежнее, и к людям поближе. Амалия не была уверена в целесообразности такого шага, поскольку отель и вилла строились примерно в одно и то же время и из одних материалов, но главное: сможет ли Мами дойти в такую погоду до отеля?

Марта, которой после завтрака делать было нечего, сидела в кресле-качалке перед догорающим камином и что-то тихо напевала. Капельки пота выступили у нее на лбу и на верхней губе. Спустя какое-то время к ней присоединилась Полина, и они запели вдвоем. Лали и Тиге забились в укромный уголок и сидели там, держась за руки, как дети. Айза следовал за Амалией, которая переходила от одного окна к другому, пытаясь сквозь щели в ставнях рассмотреть, что происходит за стенами виллы. Он путался под ногами всякий раз, когда она поворачивалась, так что в конце концов, чтобы не раздражаться на ребенка, она усадила его за рисование разбушевавшегося моря.

Ближе к полудню она высмотрела в одно из окон нечто похожее на огни парохода, пробивавшиеся сквозь туман и дождь, который превратился к тому времени в ливень. Прежде чем кто-либо сообразил, что она задумала, Амалия выскочила на галерею. Мами, перебиравшая четки, крикнула что-то ей вслед, но Амалия не ответила.

С галереи Амалия смогла рассмотреть темный силуэт «Стара», расцвеченного иллюминаторами освещенных кают. Пароход стоял на якоре на внешнем рейде бухты. Казалось, капитан Смит не намеревался причаливать к берегу, словно он искал, но из-за бури и прилива не находил выхода из бухты Виллидж или опасался, что разбушевавшаяся стихия выбросит пароход на берег. Скорее всего он пережидал шторм, чтобы подойти к причалу. Кроме расплывчатых очертаний парохода, ничего не было видно. Дождь и швыряемый ветром песок, который мог оцарапать лицо или повредить глаза, загнали Амалию обратно в дом.