Дженнифер Блейк - Зов сердца

Гастон опередил Сирен. Она продолжала бежать, кровь стучала у нее в ушах, дыхание сбилось. Она видела, Бретон проскочил сходни и схватил Рене за руку, потом, обменявшись с ним несколькими фразами, хлопнул его по спине. Она понимала, что все в порядке, но не могла остановиться. Сходни под ее ногами заходили ходуном. Мужчины обернулись к ней. Не успев добежать, она закричала:

— Что такое? Что случилось?

— Этот тип пытался убить Рене! — ответил Гастон, в его голосе смешались возбуждение и возмущение.

— А Пьер? Жан? Где они?

На это ответил Рене.

— Пришло сообщение. Им нужно было сходить в город.

— Пьер бы не пошел. — Пьер Бретон терпеть не мог города и толпы незнакомых людей и всегда держался от их подальше, если это удавалось.

— Может, это уловка. — Гастон сделал презрительный жест.

— Во всяком случае, принесли записку. Они ушли. Появился этот человек. — Рене пожал плечами.

Сирен оглядела его высокую фигуру сверху донизу., — Вас не ранили? Он покачал головой.

— Не так-то просто забраться на такую посудину, не привлекая внимания. Я почувствовал, как лодка качнулась, но больше ничего — ни шагов, ни оклика. Это показалось подозрительным.

— И он встал, чтобы проверить, — удовлетворенно вставил Гастон, — как и любой другой на его месте.

— Точно. Боюсь, пуля пробила крышу.

— А, пустяки, ничего страшного, — радостно сказал Гастон. — Лучше скажи, как ты его вышвырнул за дверь.

— Нечаянно локтем не туда попал, когда бил по пистолету вверх, иначе ему не удалось бы удрать.

Они продолжали разговаривать, но Сирен не стала слушать дальше. Она вошла в каюту, поставила корзину некоторое время разглядывала поврежденную кровлю в том месте, куда угодила пуля. Дырка была приличной такого заряда вполне бы хватило, чтобы свалить медведя. Сирен палила в таз воды, вымыла руки, потом отжала тряпку и на минутку приложила к разгоряченному лицу. Потом отложила ее, причесалась и только тогда снова вышла на палубу.

— Почему? — спросила она, как только мужчины замолчали.

Гастон добродушно глянул на нее через плечо, сверкнув золотой серьгой.

— Почему… что, дорогая?

— Почему этот человек пытался убить месье Лсмонье?

— Это был вор, он видел, как мы с тобой ушли, потом выманил отца и дядю Пьера. Он думал, что на лодке никого не осталось, можно поживиться.

— Он вынул пистолет, прежде чем входить.

— Обычная предосторожность, вполне разумная.

— Может быть, и так, — согласилась Сирен, глядя на Рене. — А может быть, его единственной целью было убийство, ведь кто-то уже пытался и раньше убить нашего гостя.

Гастон тоже обернулся к нему, и Репс, казалось, обдумывал такое предположение.

— Конечно, и это возможно, но я не могу сообразить, кому это потребовалось.

— Говорю вам, этот человек вор, я почти уверен, — заявил Гастон раздраженно.

Сирен мгновенно повернулась к нему.

— Ты его знаешь?

— Если это тот, о ком я думаю, он обычно работал в городе, возле казарм рядом с таверной, хотя и последнее время он мне не попадался на глаза.

— Пожалуй, теперь долго еще не попадется.

— Да уж будьте уверены.

Существовало много мест, куда можно было податься в бега, — в леса к индейцам, в отдаленные французские форты, разбросанные от Натчиточеса и Мобила до Иллинойса, далеко на север в Новую Францию или даже в английскую Каролину, или испанскую Флориду. Нужно было лишь суметь благополучно добраться туда. Огромное количество людей скрывалось в глухих дебрях, чтобы бесследно исчезнуть навсегда.

Рене снова занял свое место на лежанке, а Гастон припустился обратно к дороге за цыпленком, пока до него не добралась лисица или какой-нибудь Двуногий хищник. Он прикончил птицу топором, но ощипывать ее принес Сирен, так как презирал это занятие. Она все еще трудилась над ним, когда вернулись Пьер и Жан.

Их поручение оказалось не уловкой, хотя и не увело их далеко в город. Оно касалось заказа от одного из их старых приятелей, прикованного к постели, шотландца, попавшего в Луизиану через Францию и Кулоден Мур; он считал, что пара пинт доброго шотландского виски могла бы снова поставить его на ноги, если бы Бретоны смогли достать его, пусть даже на его деньгах наживутся проклятые англичане. Пьер склонялся к предположению Гастона, что налетчик был грабителем. На этом, казалось, и порешили, хотя еще долго обсуждали происшествие, пока не был съеден ужин из тушеного цыпленка с клецками.

Они немного посидели возле очага. Зная, что в карманах у Бретонов завелись деньги, так как шотландец заплатил им за свой заказ вперед, Сирен дождалась перерыва в разговоре и как можно простодушнее сказала:

— Я никогда не пробовала виски.

Жан поджал губы, словно только что сделал глоток.

— С хорошим бренди его не сравнить.

— Оно, наверное, сильнее? — Она глянула на Пьера как на старшего и потому самого авторитетного.

Ты хочешь сказать «крепче»? Это зависит от ого, где оно сделано и как. Но виски обжигает, верно, а бренди идет как по маслу и поднимает человеку настроение, пока его душа не воспарит к самому небу. — Он причмокнул.

— Но шотландское виски, должно быть, очень сильнодействующее, раз оно может вылечить вашего друга.

Пьер понимающе улыбнулся.

— Все спиртные напитки действуют на разум, а оттуда чаще всего и начинается любое исцеление.

— У меня, кажется, начинает саднить в горле, — заметил Жан.

Сирен прищелкнула языком.

— Ты думаешь, было бы мудро пресечь это в зародыше ?

— Незачем его поощрять, — сказал Пьер Сирен.

Да уж, — заметил Жан, — это совершенно ни к чему. Вскоре старшие мужчины отправились в пивную. Га-стона, к его глубокому неудовольствию, снова оставили сторожем. Он с шумом вышел из каюты, плюхнулся на скамью и сидел, постукивая пятками по бревнам.

Сирен долго вслушивалась в эти звуки, потом посмотрела на Рене. Он наблюдал за ней, в его взгляде было восхищение и недоверие.

Он тихо сказал:

— Исполнено было блестяще, но мне непонятно к чему это.

Притворяться перед ним не было смысла.

— К тому, что Гастон всегда спит как убитый, а Пьер и Жан — только когда напьются.

Его глаза сверкнули.

— А-а.

Он не нуждался в подробных объяснениях, схватывал все на лету, что придавало ей уверенности. Большинству людей пришлось бы говорить об этом откровенно.

— Все равно это опасно, — предупредила она.

— Разве вы не знаете, — сказал он еле слышно, — что опасность придает остроту ощущениям?

Время тянулось томительно медленно. Было неясно, сколько будут отсутствовать братья и скоро ли Гастон преодолеет свою досаду и достаточно промерзнет, чтобы снова вернуться к очагу. Ночь была не слишком холодной, но и не теплой. Весь день бродившие по небу тучи Сгрудились и опустились ниже, а слабый ветерок переменил направление и дул все больше с юга. В воздухе нависла тяжелая сырость и какое-то предчувствие, как будто небеса в любую минуту могли разверзнуться и разразиться проливным дождем.