Анн Голон - Анжелика

Бывший владелец модной лавки тоже пристроился у единственного пылавшего в этом мрачном жилище очага и дремал в кресле, обитом штофом, которое он вынес из своей комнаты. Он что-тo бормотал сквозь сон, складывал цифры, упорно ища причины своего краха. Когда неожиданно раздавался треск полена, он открывал глаза, улыбался и надсадным голосом кричал:

— Не забывайте, что скоро родится Иисус! Весь мир объят радостью. Не спеть ли и нам песенку?

И к великой радости Флоримона, с жаром принимался петь дрожащим голосом:

Три пастушки на лужке, Мы сидели возле речки, И паслись невдалеке Наши милые овечки.

Тра-ля-ля-ля-ля, Наши милые овечки…

Кто-то постучал в дверь. Человек, одетый в черное, прошептал несколько слов сыну Кордо.

— Спрашивают госпожу Анжелику, — сказал мальчик.

Анжелика вышла, ожидая увидеть Дегре, но в передней стоял мужчина в сапогах, в широком плаще и надвинутой на глаза шляпе, поля которой совсем скрывали лицо.

— Дорогая сестра, я пришел с тобой проститься. Это был Раймон.

— Куда ты уезжаешь? — удивилась Анжелика.

— В Рим… Я не могу подробно рассказать тебе о миссии, которая возложена на меня, но уже завтра все узнают, что отношения между французским посольством и Ватиканом ухудшились. Наш посол отказался выполнить приказ папы, который потребовал, чтобы на территории его посольства находились только дипломатические служащие. И Людовик XIV велел передать папе, что он даст отпор каждому, кто вздумает навязывать ему свою волю. Мы на пороге разрыва французской церкви с папой. Нужно любой ценой избежать этой катастрофы. Я должен мчаться во весь опор в Рим и сделать все возможное, чтобы прийти к какому-то соглашению и умерить страсти.

— Ты уезжаешь! — Анжелика была убита. — И ты тоже бросаешь меня? А как же с посланием относительно Жоффрея?

— Увы, бедная моя девочка, очень боюсь, что в данной ситуации любая просьба, исходящая от папы Римского, будет плохо принята нашим монархом. Но можешь положиться на меня, я все-таки займусь этим делом в Риме. Вот, возьми немного денег. И послушай, меньше часа назад я видел Дегре. Твоего мужа только что перевели в тюрьму при Дворце правосудия.

— Что это означает?

— Что его скоро будут судить. И это еще не все. Мэтр Дегре берется провести во Дворец правосудия отца Кирше и его помощников. Уже сегодня ночью, воспользовавшись праздничной суматохой, они проникнут к заключенному. И я убежден, что это испытание сыграет решающую роль. Не теряй надежды.

Весть об отъезде Раймона совсем сразила Анжелику, последний луч надежды угас.

Иезуит обнял сестру за хрупкие плечи, привлек к себе и нежно поцеловал в холодные щеки.

— Не теряй надежды, дорогая сестра! — повторил он.

Она слышала, как постепенно затихал приглушенный снегом стук лошадиных копыт — вот уже лошади миновали потерну и зацокали по улицам Парижа.

Адвокат Дегре жил у Маленького моста, который соединял Сите с Университетским кварталом, в одном из тех старинных, обветшалых домов с остроконечными крышами, которые незыблемо стоят уже много веков, хотя Сена во время разливов и подмывает их фундаменты.

Анжелика, не в силах ждать, когда Дегре придет к ней, отправилась к адвокату сама. Его адрес она узнала у хозяина «Трех молотков».

Только уже стоя перед домом, она на минуту заколебалась. Право, этот дом чем-то напоминает самого Дегре: такой же бедный, нескладный и чуточку надменный.

Анжелика поднялась по винтовой лестнице, подгнившие деревянные перила которой были украшены забавными резными рожицами.

На последнем этаже была только одна дверь. Анжелика услышала сопение — это Сорбонна почуяла ее — и постучалась.

Открыла ей толстая девица с нарумяненным лицом. Ее шейный платок был небрежно повязан и открывал пышную грудь. Анжелика слегка попятилась. Она как-то не подумала о возможности такой встречи.

— Что тебе нужно? — спросила девица.

— Здесь живет мэтр Дегре?

В глубине комнаты послышалось какое-то движение, и оттуда с гусиным пером в руке вышел Дегре.

— Входите, сударыня, — пригласил он, ничуть не смутившись.

Затем он вытолкал девицу на лестницу и запер дверь.

— Неужели нельзя было набраться немного терпения? — сказал он с укоризной. — Зачем вы пришли в мое логово, вы же рискуете жизнью…

— Но я не имела никаких известий от вас уже…

— Всего одну неделю…

— Каковы результаты процедуры изгнания беса?

— Садитесь-ка вот сюда, — безжалостно заявил Дегре, — и дайте мне закончить то, что я пишу. А потом поговорим.

Анжелика послушно села на грубый деревянный сундук, где, наверно, хранилась одежда. Она оглядела комнату и подумала, что впервые в жизни видит такое нищенское жилище. Свет проникал сюда лишь через маленькое оконце с зеленоватыми стеклами в свинцовых рамах. Горящий в очаге чахлый огонь не мог уничтожить сырости, проникавшей сюда с реки, которая неумолчно плескалась внизу, ударяясь о быки Маленького моста. В одном углу на полу были навалены книги. Стола у Дегре не было — его заменяла доска, которую он держал на коленях. Чернильница стояла у его ног на полу.

Кроме кровати с рваным голубым пологом из саржи и такими же рваными одеялами, в комнате почти не было мебели. Но простыни, хотя и ветхие, были чистыми. Взгляд Анжелики невольно возвращался к этой неприбранной постели со смятыми простынями, вид которой недвусмысленно говорил о том, что, должно быть, происходило здесь совсем недавно между адвокатом и девицей, только что с такой легкостью выдворенной им из квартиры. Анжелика чувствовала, как у нее запылали щеки.

Долгие месяцы разлуки с мужем, тревожная жизнь, когда надежда и отчаяние сменяют друг друга, сделали ее болезненно восприимчивой, и это было неудивительно.

Ей безумно захотелось прижаться к сильному, надежному мужскому плечу и забыть обо всех своих страданиях.

Она посмотрела на Дегре, перо которого скрипело сейчас в тишине. Он мучительно что-то обдумывал, морща лоб и шевеля своими густыми черными бровями.

Где-то в самой глубине ее души шевельнулся стыд, и она, чтобы скрыть смущение, машинально погладила огромную голову датского дога, которую тот доверчиво положил ей на колени.

— Уф! — вставая и потягиваясь, воскликнул Дегре. — Никогда в жизни я не говорил столько о боге и о церкви. Знаете, что это за листки валяются на полу?

— Нет.

— Это защитительная речь мэтра Дегре, адвоката, которую он произнесет на процессе сеньора де Пейрака, обвиняемого в колдовстве, на процессе, который начнется во Дворце правосудия 20 января 1661 года.

— Как, уже известна дата? — Анжелика побледнела. — О, я непременно должна там присутствовать. Достаньте мне платье судейского чиновника или монаха. Хотя нет, я же беременна, — вспомнила она, с огорчением оглядев себя. — Впрочем, это почти незаметно. Госпожа Кордо утверждает, что у меня будет девочка, потому что ребенок лежит очень высоко. В крайнем случае меня примут за обжорливого клерка…