Джо Гудмэн - Невеста страсти

Громкий треск и скрежет был ответом на их немой вопрос. «Надежный» врезался в риф. Должно быть, для обитавших в рифе причудливых животных и рыб забавными показались фонтаны и бульканье вокруг невесть откуда взявшихся обломков дерева и кусков металла.

На поверхности все звуки были приглушены. Но на каждом из кораблей люди знали, что думает о них экипаж противника; для этого не надо было иметь чуткий слух, достаточно было элементарного воображения. На «Принцессе ночи» видели, как спешно покидает тонущий корабль команда, и спустили лодки в помощь терпящим бедствие. Но спастись удалось далеко не всем. То тут, то там в красноватой от крови воде всплывали тела не справившихся с волнами и тех, кого разрезал риф. Одна из шлюпок перевернулась до того, как Клод успел достать ее крюком. Из всех, находившихся в ней, от зубов акул удалось уйти лишь немногим. Оставшиеся лодки «Принцесса» взяла на буксир и оставила лишь тогда, когда на горизонте показалась земля.

Сто двадцать человек с «Надежного» достигли Ангады к тому времени, как «Принцесса ночи» приплыла в Род-Таун. Двести жизней унес риф.

— У тебя в самом деле была девушка по имени Пруденс?

От неожиданности Клод чуть не свалился со стула. Подскочив к большой с кисейным пологом кровати, он склонился над Алексис. Она говорила так спокойно, будто продолжала только что прерванный разговор.

Клод опустился на колени перед кроватью и положил руку на лоб Алексис. Она смотрела на него с удивлением и любопытством, словно не понимала, чем он так озабочен.

— Салли! У нее нет жара! Салли!

Алексис отмахнулась от его руки, как от назойливой мухи, с нетерпением, развеселившим его.

— Ты права, Алекс. Ее звали Пруденс.

Она прикоснулась к его щеке кончикем вальца и провела линию — на щеке остался след.

Только тут он понял, что кончик ее пальца влажный.

— Ты плачешь, — тихо сказала она. Отыскав его руку, Алексис взяла ее в свою и чуть сжала, считая, что слова будут излишними, затем уснула вновь.

Салли Грендон наблюдала за этой сценой с порога собственной спальни. Картина была настолько трогательная, что и она не удержалась от слез. Промокнув свои круглые фиалковые глаза уголком фартука, она осторожно закрыла за собой дверь.

Проснувшись во второй раз, Алексис сразу потребовала, чтобы ей разрешили встать, но Салли даже слышать об этом не желала и тут же позвала на подмогу своего мужа и Клода. Алексис пришлось сдаться и дать слово впредь больше не буянить, оставаясь в постели ровно столько, сколько ей велят.

Клод проводил с ней по нескольку часов в день, развлекая рассказами о том, что происходило, пока она была без сознания. Однако он даже не упомянул о «Надежном», предпочитая не волновать ее попусту, зато в красках живописал самоотверженность, которую проявила Салли, взяв на себя обязанности по уходу за ней.

— Я думаю, она подозревает, — заговорщическим шепотом сообщил Клод, легонько поглаживая голубую жилку на запястье Алексис.

— Что подозревает? — точно таким же шепотом спросила Алексис.

— То, что я хочу забраться к тебе в постель.

Когда Алексис уснула, на щеках ее играл очаровательный румянец.

День за днем Алексис набиралась сил. Теперь уже ни у кого не было сомнений в том, что она выздоровеет. Наступила ночь, первая ночь на острове, принесшая Таннеру крепкий, спокойный сон. Он сладко улыбался во сне: никогда еще кровать не казалась ему такой удобной и теплой. Клод понял, в чем причина столь разительной перемены, только ранним утром, когда, проснувшись, обнаружил, что он в постели не один. В его объятиях, свернувшись клубочком, спала Алексис. Он пришел в ярость из-за того, что она без разрешения покинула свою спальню, но прогнать нарушительницу у него не хватило духу. Он только крепче обнял грозного капитана Денти, с трудом преодолев искушение поцеловать ее в полураскрытые губы.

— Тебе не надо было приходить ко мне, — сказал он нежно. — Зачем ты это сделала?

— Ты действительно хочешь, чтобы я ответила на твой вопрос?

— Нет, — со вздохом признался Клод. — Боюсь, что нет. Я едва удерживаюсь от того, чтобы… сама понимаешь.

— Зачем так мучиться? Мне уже гораздо лучше.

— Если Салли найдет тебя здесь, нам обоим несдобровать.

— О, она слишком со мной нянчится. Не позволяй ей поить меня снотворным. Я и так слишком многое проспала.

— Она нянчится с тобой, потому что любит тебя, и с минуты на минуту будет здесь. Вот тогда полетят обе наши головы.

Алексис приложила палец к его губам.

— Я этого не вынесу. Помоги мне вернуться обратно.

Клод быстро оделся, затем, осторожно обняв Алексис, повел ее в соседнюю спальню.

— Позволь мне взглянуть на твою рану. Если она открылась из-за того, что ты встала с постели, мне ничего не останется, как поить тебя ланданиумом самому.

Алексис неохотно согласилась. Клод приподнял ее ночную рубашку и разбинтовал повязку.

— Все в порядке, — сказал он, внимательно разглядывая рубец. — Салли сможет через несколько дней снять швы. Тебе надо быть бережнее к себе, Алексис. Ты очень, очень больна, и не притворяйся, что это не так.

— Обещай, что останешься на ночь у меня.

— Даже не надейся. Если ты не поклянешься мне во всем слушаться Салли, я вообще перестану ночевать в этом доме.

— Хорошо. Ты победил. Как ты думаешь, Салли позволит мне принять ванну?

— Ни за что. Позже она протрет тебя губкой.

— Ну пожалуйста! Я хочу настоящую ванну! Я не выношу, когда меня облизывают.

— Большинству женщин это нравится, — заметил Клод и, вовремя успев увернуться от полетевшего в его голову пера для письма, быстро вышел.

Через несколько минут он вернулся с Салли.

— В чем дело? — строго спросила почтенная женщина. — Если речь идет о том, чтобы разрешить вам вставать с постели, то тут и обсуждать нечего. Нельзя, и все тут.

— Не понимаю, как это люди с таким круглым мягким подбородком могут быть такими жестокими.

Салли смерила Алексис укоризненным взглядом.

— Вообще-то, — веско заметила она, расправляя простыню на постели больной, — на этом острове Алекс Денти и упрямство воспринимаются как синонимы.

Клод засмеялся, а Алексис притворно вздохнула только для того, чтобы не показать, что ей и самой смешно.

— Когда я смогу принять свой корабль, Салли?

— Всему свое время. Траверс подождет. Здесь уж неделей больше, неделей меньше, разницы нет.

— Неделя и ни дня сверх того. Могу я сегодня посетить корабль, посмотреть, как сделаны ремонтные работы?

— Вы свалитесь, не дойдя до двери. И слышать об этом не желаю.

— Тогда о чем же вы желаете слышать? — возмутилась Алексис.

Ей, привыкшей командовать, было странно чувствовать себя зависимой.