Лей Гринвуд - Лорел

— И вам пора хорошенько подумать. Наступит день, когда вас постигнет горькое разочарование.

— Что вы хотите сказать?

— Рано или поздно придется выбирать. Человек не может всю жизнь провести в седле и с ружьем в руках. Либо его убивают, либо он находит более спокойную работу.

— Вы говорите так же, как Лорел.

— Все женщины чувствуют и думают одинаково. А теперь отправляйтесь на поиски своих грабителей. Только не делайте ничего, о чем стыдно будет рассказать сыну лет через пятнадцать или двадцать.

— Я не собираюсь иметь сыновей.

— Многие мужчины тоже не собирались, однако спустя некоторое время сыновья или дочери каким-то образом появлялись.

«Пожалуй, легче справиться с вооруженным до зубов головорезом, чем говорить с женщиной, — подумал Хен. — Как бы ты ни поступил, они вечно недовольны. Следовало бы добавить в разговоры с Хоуп, что идеальная женщина должна принимать его, Хена, таким, какой он есть»

— Я не уверена, что поступаю правильно, — сказала Лорел миссис Уорти. — Если бы я не дала шерифу слово, я бы не сделала ни шага из каньона.

— Нет, нет, только не это. Тогда мне пришлось бы остаться в вашем доме, — миссис Уорти усмехнулась. — Когда я поднимаюсь вверх, у меня появляется одышка. Так что пока я пробиралась бы по извилистым тропам в ущелье, я бы совсем выбилась из сил. И, конечно, не смогла бы заснуть. Вам пришлось бы сидеть возле меня ночь напролет.

Лорел слабо улыбнулась, но на душе по-прежнему было неспокойно. Она раскаивалась в данном Хену обещании и готова была броситься обратно в каньон. И только счастливое личико сына удерживало ее. Адам светился от счастья. Еще бы — он вместе с Джорди будет ночевать в доме шерифа.

Деревянный дом шерифа находился по соседству с тюрьмой. И на первом, и на втором этажах располагалось по три комнаты. Стены комнат потускнели от времени и пыли. Под ногами то и дело поскрипывали некрашеные половицы. Мебель имелась, но дом все равно казался нежилым: на стенах не было ни одной картины, окна без занавесок…

— Если вам здесь неуютно, можете остановиться в моем доме, — предложила миссис Уорти, озираясь по сторонам. — Мужчинам мало нужно: была бы постель да удобное кресло. А город не потратит лишнего гроша на обстановку.

Но растерянность Лорел не имела ничего общего ни со скромным, даже бедным, внутренним убранством дома, ни с жалким видом здания. Она находилась в доме Хена! И хотя молодой человек был уже в нескольких милях от города, Лорел каждой клеточкой ощущала его присутствие.

— Даже в таком плачевном состоянии дом намного лучше моей хижины.

— Скоро у вас появятся деньги. И вы тоже сможете приобрести что-нибудь подобное.

— Надеюсь, — Лорел решила не говорить миссис Уорти о желании покинуть Сикамор Флате.

— В семь часов Хоуп принесет вам завтрак.

— Нет, нет, не стоит беспокоиться. Мы не будем завтракать.

— Напрасно отказываетесь. Согласно договору наш ресторан обслуживает шерифа. А пока его нет, вместо него можете есть вы.

— Благодарю вас, но лучше отдайте еду Джорди. Думаю, он справится с порцией Хена.

Миссис Уорти захихикала.

— Если верить Хоуп, он справится и с двумя такими порциями. Но хватит разговоров, мальчикам пора укладываться в постель. Беспокоиться не о чем: через пару дней вернется шериф, и жизнь потечет по прежнему руслу. — Миссис Уорти повернулась к двери. — Дайте мне знать, если что-нибудь понадобится. Я живу через три дома отсюда.

— Хорошо. Благодарю за заботу.

— Не стоит благодарности. Я рада, что вы уже не в каньоне. В противном случае я не сомкнула бы глаз.

— Честно говоря, я уже скучаю по дому и по ущелью.

— Вы привыкли к нему, — подхватила миссис Уорти. — Что до меня, то я не смогла бы там жить. Я привыкла жить среди людей. К тому же там, наверно, полным-полно этих диких кошек. Фу!

— Да нет же. Они никогда не спускаются в ущелье.

— Никогда нельзя предвидеть, что может случиться в следующий момент, — открывая дверь, предупредила миссис Уорти. — Лучше не испытывать судьбу!

Лорел со смешанными чувствами прислушивалась к удаляющимся шагам женщины. Наконец-то она осталась наедине с собой. Но в то же время, дух Хена, казалось, витал в доме, наполняя комнаты своим присутствием. Лорел еще не была готова остаться с ним один на один. Согласившись ночевать в доме шерифа, она сознательно делала шаг навстречу Хену.

Весь день она пыталась убедить себя в том, что приняла предложение Рандольфа только из-за Блакторнов. И чтобы сделать приятное сыну, ведь Джорди стал первым и единственным другом мальчика. Но попытки потерпели полный крах, едва ола ступила на порог дома шерифа. На самом деле сюда ее привело желание быть ближе к Хену. Желание чувствовать его заботу и внимание. Как долго она мечтала о внимании и заботе!

Лорел встала, вымыла чашку из-под кофе, стоящую на столе, и поставила ее на полку. Пора спать. Дальше тянуть нельзя. С лампой в руке женщина начала медленно подниматься по лестнице. В доме стояла тишина — из комнаты мальчиков не доносилось ни звука. Подняв лампу повыше, она застыла на пороге комнаты Хена.

Затем усилием воли заставила себя войти, поставить лампу на тумбочку, приблизиться и сесть на край кровати. Сердце отчаянно забилось в груди. Лорел с трудом подавила порыв встать и отскочить в сторону.

«Ты ведешь себя глупо. Ты лее взрослая женщина. Ты напугана так, словно тебе предстоит лечь в постель с привидением», — она слушала свой внутренний голос.

Пусть лучше будет привидение! Присутствие Хена, почти реальное и ощутимое, волновало женщину.

Хотелось быстро одеться и убежать обратно в каньон. Зачем она согласилась? Зачем пришла?

Ответ был один: чувство к Хену переросло границы простых симпатий.

Потушив свет, Лорел откинула покрывало и легла в постель. Мгновенно вихрь новых, более полных ощущений подхватил ее и закружил в водовороте. Всего несколько часов тому назад здесь лежал Хен. Казалось, простыня и покрывало еще хранили тепло его прикосновений. Тело Лорел напряглось до боли.

Приложив неимоверное усилие, она, наконец, расслабилась. Но мучения продолжались: не успело напряжение отступить, как Лорел ощутила горячую волну, зарождающуюся в нижней части живота. Уже несколько лет она не испытывала ничего подобного. Она вспомнила Карлина. Отношения с мужем длились лишь несколько недель и не принесли молодой женщине ни радости, ни удовлетворения. Она вспомнила первую брачную ночь, когда отдалась во власть человека, которого, как ей казалось, она любила всем сердцем.

В сознании возникли обрывочные воспоминания о давно забытых ощущениях — трепетная дрожь, охватившая все тело, мучительная истома, сковывающая и руки, и ноги и светлое предчувствие радости и счастья. Все повторяется снова! Только с большей силой.