Лей Гринвуд - Джейк

Изабель претило сидеть за столом молча. Они должны услышать звук человеческого голоса, даже если это только ее голос.

— Моя тетя всегда говорила — о человеке нужно судить по тому, как тот справляется с жизненными трудностями. Она считала, что Америка — прекрасное место для подобной проверки. Думаю, она бы решила, что в Техасе особенно легко отличить подлинник от подделки. Тетя также верила, что женщин нужно нежить и защищать. Не могу представить, что бы она стала делать, если бы вышла замуж за техасца. Как раз накануне своей смерти…

Изабель умолкла — мальчики не слушали ее, насторожившись.

— Что такое?

— Кто-то едет верхом, — ответил Хоук. — Белый человек. Лошадь подкована.

Теперь и Изабель услышала топот копыт — кто-то приближался стремительным галопом. Она заметила, что Мерсер, сидевший в некотором отдалении, поднял винтовку. Лица ребят выражали любопытство, скуку, враждебность, даже страх.

Всадник не придержал лошадь. На мгновение Изабель испугалась, что он налетит прямо на них. Мужчина подъехал так близко и вид у него был такой свирепый, что кое-кто из ребят вскочил на ноги.

— Кто вы, черт побери, и что делаете на моей земле? — рявкнул он. Возвышаясь в седле, всадник казался огромным и устрашающим.

— Позвольте мне объяснить, — заторопилась Изабель.

— Если он даст вам слово сказать, — пробормотал Чет Аттмор, нимало не встревоженный. Изабель удивлялась, где братья приобрели эту холодную уверенность в себе.

Лицо мужчины, казалось, смягчилось, когда он спешился. Может быть, увидев перед собой женщину, несколько успокоился. На лице отразилось замешательство, пока он разглядывал мальчиков.

На нем были потертые штаны, облегающие тело почти так же откровенно, как кожа. Закатанные рукава клетчатой рубашки обнажали большие сильные руки и могучие предплечья, поросшие темными волосами. Расстегнутый воротник открывал мощную шею и волосатую грудь. Широкополая, с низкой тульей, шляпа затеняла глаза. Каждый дюйм тела заявлял — это самый страшный зверь на земле, зрелый мужчина, уверенный в своей силе.

— Боже милостивый! — буркнул он. — Не говорите мне, что все они ваши, я этому не поверю. Вы слишком молоденькая и хорошенькая.

Губы Изабель шевельнулись, но она ничего не сказала, лишь почувствовала себя ужасно глупо. При виде мужчины она почти лишилась дара речи и едва стояла на ногах. Интуитивно понимая, что он представляет угрозу самому ее существу, девушка боролась с настойчивым желанием бежать. Это было просто нелепо. Изабель буквально онемела от удивления. Ей никогда не приходилось видеть такого мужчину.

Огромным усилием воли девушка заставила себя сосредоточиться на его словах. Хотя ни одна женщина не может быть недовольна тем, что ее назвали молоденькой и хорошенькой, не следовало говорить подобные вещи при мальчиках. Дисциплина и порядок превыше всего.

— Мое имя — Изабель Давенпорт, — как можно спокойнее сказала она. — Эти мальчики — сироты. Я сопровождаю их в новые дома.

— Ну и что вы делаете здесь? Это место не похоже на сиротский приют. Оно не похоже и на ранчо, однако это ранчо.

Изабель обнаружила, что ей трудно собраться с мыслями. Она никогда не сталкивалась с такой грубой, необузданной силой.

— Я надеялась, вы позволите остаться здесь на ночь. Когда мы не нашли никого в доме, то…

— Вы всегда останавливаетесь там, где нравится? — не дожидаясь ответа, он обошел группу, рассматривая каждого мальчика, как армейский капитан, инспектирующий свой отряд.

Восьмилетний Вилл Хаскинс придвинулся поближе к Мэтту, своему брату, но остальные не пошевелились. Шляпа мужчины лишала Изабель возможности прочесть что-нибудь в его глазах, но по выражению нижней части лица могла заключить — ему не нравилось то, что он видел.

— Какого черта вам нужно в этой компании? — он обернулся к Изабель. — Хорошо, что у вашего мужа ружье. У этого парня такой вид, словно он способен вырезать и съесть ваше сердце.

Мужчина разглядывал Хоука. Тот ответил ему таким же взглядом, черные глаза были холодны и спокойны, тонкое коричневое тело балансировало на босых ступнях.

— Я не замужем, — произнесла Изабель, как она надеялась, своим самым надменным тоном. — Мистер Уильямс — наш охранник. Мальчики должны попасть к фермерам, живущим на расстоянии меньше чем в день пути отсюда.

Поведение мужчины мгновенно изменилось. Он надвинулся на Изабель, лицо выражало угрозу.

— Предупреждаю сразу, — прорычал он, тыча в нее пальцем. — Я пристрелю первого, кто тронет моих коров.

Мужчина казался достаточно разгневанным, и Изабель испугалась. Она не могла вообразить, почему кому-то захочется трогать его коров — лонгхорны были большими, грязными животными с отвратительным нравом. Она скорее дотронется до аллигатора.

— Мы просто хотели остановиться на ночь и уйти утром, — девушка говорила спокойно, надеясь смягчить его гнев. — Конечно, мы оставим это место таким же, каким нашли его.

— Я надеялся, что вы оставите его чуть в лучшем состоянии.

Она не могла понять этого человека. Казалось, он одинаково готов и выгнать их, и посмеяться над ними. Ни то, ни другое отношение не казалось привлекательным.

Спускающиеся на воротник волосы мужчины все еще раздражали ее, рождая не известное ранее чувство где-то глубоко внутри, но понемногу Изабель приходила в себя.

— В ответ на ваше гостеприимство мы приглашаем вас поужинать с нами. Наша пища незатейлива, но — добро пожаловать.

Мужчина мгновенно утратил всю свою воинственность.

— Мадам, все будет затейливым в сравнении с тем, что готовлю я.

Если своей приветливостью она рассчитывала показать, как он груб, то напрасно тратила время. Мужчина взял пустую тарелку, положил себе еды из котелка и сел, быстро запихивая в рот большие порции бобов и жареного бекона.

— У вас есть кофе? — умудрился спросить он с полным ртом.

Изабель хотела объяснить, что она думает о людях, которые сами себе накладывают из котелка, садятся, когда женщина стоит, разговаривают с полным ртом, но сомневалась, что он поймет, о чем речь.

— Я не привыкла подавать кофе человеку, имени которого не знаю, — Изабель была раздражена его полным неумением вести себя и считаться с ней.

— Полезная привычка, которой стоит следовать. В итоге это убережет вас от многих неприятностей.

— Благодарю, но ваше одобрение не обязательно. А теперь, если вы соблаговолите назвать свое имя, я представлю вас мальчикам.

— Мне нет нужды представляться кучке мерзавцев, которых вряд ли увижу еще раз. Но, если вам станет легче, назову свое имя. Вам, должно быть, уже сообщили его, когда объясняли, как сюда добраться.

— Да, сообщили, но джентльмен всегда называет себя.