Джил Грегори - К дальним берегам

Впервые после того, как она приняла решение покинуть Англию в одиночестве, Элизабет испугалась.

— Я… мне бы хотелось дать вам список некоторых необходимых мне вещей, — запинаясь, проговорила она, безуспешно пытаясь придать своему голосу твердость и достоинство.

— Может быть, я сперва войду? — Снова эта мягкая, вкрадчивая интонация.

Элизабет заколебалась, но он уже без приглашения проник в каюту, и ей пришлось торопливо отступить, давая ему дорогу. От него исходил сильный запах жареной рыбы и подгоревшего масла. Она отступила еще на шаг и заговорила почти не дыша:

— Мистер Хокинс, дайте мне, пожалуйста, лист бумаги, чтобы написать вам список, или, может быть, я просто перечислю вам, что мне необходимо?

Он подмигнул и нахально улыбнулся:

— Почему бы вам просто не сказать мне обо всем, что вам нужно, дорогая мисс? Я буду счастлив услужить вам любым способом, каким смогу.

Черные оливковые глаза внимательно осмотрели ее фигуру с головы до пят, не пропустив ни одной складочки на платье, и особенно задержались на том месте, где муслиновая материя охватывала грудь. Он с удовольствием облизнул тонкие губы, затем его взгляд упал на открытый чемодан у их ног.

Элизабет заметила это одновременно с ним и кинулась закрывать крышку, чтобы скрыть неубранное еще белье. Но он действовал гораздо проворнее, и прежде чем она могла ему помешать, выхватил из чемодана нижнюю юбку и с восхищением принялся ее вертеть перед своим носом.

— Да это просто очаровательно, мисс Трент. Капитан сказал мне, что с нами едет настоящая леди, но я ему не очень-то поверил. Но теперь, конечно же, верю. Настоящую леди всегда можно узнать по одежде.

Он засмеялся и принялся мять грязными пальцами легкий шелк, но тут заметил исказившиеся черты лица Элизабет. С криком негодования она вырвала свою юбку у него из рук и спрятала за спиной.

— Выйдите… выйдите вон! — задыхаясь, произнесла она. — Немедленно покиньте мою каюту!

Хокинс сделал шаг вперед.

— А как же насчет списка, дорогая мисс? Вы же сами велели мне сюда прийти. — Он ухмылялся. — Вам нужна моя помощь, вы не забыли?

С пылающими щеками Элизабет отступила назад еще на шаг, и безграничный ужас пронзил ее, как молния.

— Свечи… и… о… одеяла! Это все, что мне нужно! Пожалуйста, немедленно выйдите вон!

Последние слова она почти прокричала, но Хокинс как будто их не слышал. Он подступал к ней все ближе и ближе.

В этот момент в дверях раздался какой-то шум. Хокинс моментально застыл, а затем со злобой обернулся к открытой двери.

— Тебе-то что здесь надо? — прорычал он.

В дверях стоял тот самый мальчик, с которым Элизабет разговаривала в порту. Рот его был раскрыт от изумления. Элизабет вспомнила о том, как он говорил ей, что также плавает на «Молоте ветров».

Взглянув на знакомую физиономию, она вмиг почувствовала облегчение и вздохнула наконец свободно, при этом не выпуская из виду мускулистую фигуру Хокинса, которая, казалось, заполняла собой всю каюту.

— Входи же, мальчик, — сказала Элизабет быстро, так как тот медлил, переводя удивленный взгляд с нее на Хокинса. — Мистер Хокинс собирался уже уходить!

Хокинс взглянул на мальчика. Под этим взглядом тот судорожно сглотнул и быстро, испуганно заговорил:

— Мы поднимаем якорь, сэр. Капитан хочет вас видеть.

— Иду, — проворчал Хокинс, снова оборачиваясь к Элизабет. — Я вам достану свечи и одеяла, дорогая мисс. — Он говорил как будто с присвистом. — А также все, что вы пожелаете. В конце концов путешествие будет долгим и холодным.

С многозначительным смешком он ринулся вон, по дороге ударом кулака отбросив с пути мальчика. Тот покатился по полу и ударился головой о стену. Элизабет, забыв собственные тревоги, бросилась к нему.

— Ты не ушибся? — заботливо спросила она.

К ее облегчению, мальчик казался более удивленным, чем ушибленным. Он шепотом пробормотал, чтобы она не беспокоилась. Элизабет помогла ему встать на ноги и с гневом обрушилась на Хокинса.

— Я собираюсь немедленно обо всем доложить капитану Милзу, — бушевала она. Нервная дрожь все еще пробирала ее при воспоминании о недавней сцене, однако голос уже звучал твердо и угрожающе: — Какое он имеет право так обращаться с тобой! Посмотрим, что скажет Хокинс в свое оправдание!

— Ах нет, мисс, — мальчик с тревогой посмотрел на нее. — Пожалуйста, не говорите ничего капитану, умоляю вас. Мне не нужны неприятности!

— Но ведь этот человек ударил тебя, — недоверчиво произнесла Элизабет и внимательно посмотрела на мальчика. — Он должен быть наказан за свое поведение!

Наступила его очередь посмотреть удивленно.

— Не надо, мисс. Я ведь просто юнга.

— Какое это имеет значение? — решительно спросила она. — У него не было никакого права тебя бить, тем более без причины.

На его лице снова промелькнуло выражение страха.

— Ах нет! Он совершенно меня не бил! Я никогда не жалуюсь! Пожалуйста, не говорите ни о чем капитану!

Элизабет наконец поняла.

— Если я скажу, тебе будет плохо, не так ли?

Мальчик смотрел под ноги, бормоча что-то неопределенное, и Элизабет, минуту помедлив, продолжала примирительно:

— Ну хорошо, я ничего никому не скажу.

Внезапно корабль накренился, и с верхней палубы раздались громкие крики. Элизабет почувствовала, как пол уплывает у нее из-под ног, а потом началось мерное покачивание всего корабля. Они отчалили.

Мальчик поднял голову и сглотнул слюну.

— Мне надо идти, мисс, — его лицо осветилось улыбкой, — Я скоро вернусь назад, потому что, вам, наверное, сказали, теперь я буду вам прислуживать.

— Нет, мне никто ничего не говорил, — она тоже улыбнулась в ответ. — Но если ты собираешься мне прислуживать, то, наверное, нам следует познакомиться поближе. Меня зовут мисс Трент.

— Зовите меня Генри, — ответил мальчик. — Генри Дэйвз. — Затем добавил с опаской: — Но вы не забудьте, что ни о чем не надо говорить… что тут было… — Он очень серьезно посмотрел ей в глаза.

— Я же тебе обещала, что ни слова никому не скажу.

С видимым облегчением он ушел — выскользнул из каюты, как маленький мышонок.

Элизабет заперла за ним дверь и осмотрела замок, прикидывая, достаточно ли он крепок, чтобы выдержать нападение Хокинса или кого-нибудь другого в том же роде. Истинная опасность и уязвимость ее положения наконец открылись ей с полной ясностью. Это открытие поразило Элизабет. Теперь, в море, она остается совершенно беспомощной — девушка, путешествующая в одиночестве, окруженная грубыми, страшными матросами. Элизабет подумала, почему же раньше она так легкомысленно отнеслась к предостережениям мистера Мэлби о том, что во время плавания ей понадобятся защита и покровительство.