Хизер Грэм - Сладкий дикий рай

Но однажды за завтраком Линнет неожиданно с криком вскочила и упала на пол без чувств.

Джесси и Мэри кинулись ей на помощь. В отличие от Мэри Джесси умела читать: она подобрала с пола записку и узнала, что герцог по-глупому сложил голову на какой-то дуэли.

Стало нечем платить даже за этот крошечный домик. Один за другим исчезали слуги. Потом исчез и дом, а затем и последние деньги. Линнет так и не смогла вернуться в театр — об этом позаботилась мстительная герцогиня.

Джесси быстро осознала, что пора искать работу. Постепенно поняла это и Линнет: им снова грозила Ньюгейтская тюрьма.

Одновременно мать поняла и то, что совершенно беспомощна: бывшая актриса могла рассчитывать лишь на место поломойки — непосильный труд для столь нежной и хрупкой женщины.

Мастер Джон взял их в свою таверну только потому, что Джесси уже исполнилось двенадцать лет и она была крепкой и здоровой девочкой, способной трудиться по четырнадцать часов в день.

Линнет пошевелилась и вывела Джесси из задумчивости.

Скажи им… скажи, пусть не поднимают занавес, — чуть слышно шептала больная. Внезапно ее взгляд прояснился, и бледное лицо нахмурилось. — Джесси… Джесси, Джасмин. Ты была такая прелестная дитя-цветок, ласковая и милая. И я мечтала… Ведь он любил нас, по-настоящему любил. Тебе было предназначено стать леди, жить в достатке и почете. А теперь… Твои руки! Ах, Джесси! Что я с тобой сделала?! Бросить тебя одну, в таком гнусном месте…

Нет, мама, нет! Со мной все в порядке, и ты поправишься, и мы… — Она было запнулась, но продолжала лгать: — Мама, как только ты поправишься, мы уедем отсюда. Я получила весточку от своей сводной сестры, одной из дочерей герцога. Мы отправляемся в его поместье. Ее… ее мать скончалась. Мама, я клянусь, тебя ждет прекрасная жизнь, только тебе надо поправиться.

Ну вот, она дала ложную клятву. Поймет ли ее Всевышний? Простит ли? Но девушка чувствовала, что ей все равно. Ибо Господь первым отвратил от нее свой лик и бросил на произвол судьбы. Правда, мать, которая была чрезвычайно набожна, пришла бы от таких рассуждений в ужас.

Однако Липнет даже не слышала отчаянной, нескладной лжи дочери.

— Ах да! Никому не удавалось играть Джульетту с таким изяществом и непосредственностью! Именно так говорят критики, и именно так а намерена играть всегда.

— И она посмотрела сквозь Джесси, отняв у нее руку. — А теперь ступай! Пусть не поднимают занавес!

Дверь в каморку с треском распахнулась.

— Тамсин! — рявкнул с порога мастер Джон. — Я за что тебе деньги плачу? Мне нужно два бочонка эля в общем зале — сию же минуту! А ты, Джесси, учти, ежели завтра она не выйдет на работу — вышвырну на улицу обеих! — Он рассмеялся и отвесил шутовской поклон: — Миледи! — И тут же наградил звонкой оплеухой Тамсина. — Поворачивайся, парень! Подвода из Норвуда только что пришла! А что до вас, миледи чердачная крыса, так вам давно следует быть внизу и обслуживать клиентов!

— Не могу я никого обслуживать! Мне нужно ухаживать за ней!

Джесси тут же пожалела о своих словах — не стоило перечить мастеру Джону. Она вскочила, пряча глаза.

— Честно говоря, мастер Джон, я бы хотела попросить у вас немного денег. Я просто в отчаянии, сэр. Моей маме нужен хинин, и я…

Она замолкла. Хозяин шагнул вперед и поднял ее лицо за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. От его хищной улыбки, обнажившей гнилые зубы, и смрадного запаха изо рта девушке стало дурно.

— Я не раз говорил тебе, девка, что ты могла бы заработать пару лишних монет, коли так приспичило!

Все поплыло у Джесси перед глазами, и желудок едва не изверг из себя остатки и без того скудного ужина.

Девушка знала, что имеет в виду мастер Джон. Ей казалось, что она достаточно хорошо осведомлена обо всем, чем занимаются наедине мужчины и женщины. Молли, подававшая в общем зале, подрабатывала так довольно часто. Многозначительно подмигивая, она постоянно твердила Джесси, что это довольно противное дело. Если верить Молли, то все и впрямь весьма мерзко.

— Эх, коли мужик попался добрый да пригожий — оно еще ничего. Кое-кто даже болтает, будто чувствует себя на седьмом небе! Но помяни мое слово, малышка, без пота и пыхтения тут все равно не обойтись. А ежели попадется какой-нибудь деревенский олух… тьфу, да лучше я помру на месте!

Однако Молли не упускала из виду ни одного «пригожего» — уж слишком любила деньги, пусть даже заработанные таким путем.

Джесси скрипнула зубами и не посмела поднять глаза. Ее мать умирает. Кроме Липнет, у нее никого не было в этом мире. Никого.

Девушка решительно выпрямилась. Она готова на что угодно, лишь бы сохранить матери жизнь.

Но однажды… Однажды она убьет мастера Джона.

— Джон!

Снизу раздался визгливый крик, и мастер Джон съежился на глазах. Еще бы ему не опасаться гнева своей благоверной: она вдвое превосходила его в весе и не стеснялась пускать в ход скалку для теста, когда бывала не в духе.

— Не вышло, девка! Не найдется у меня для тебя ни гроша нынче ночью! — выпалил хозяин и метнулся к двери. По дороге глянул на Тамсина, отвесил ему еще одну оплеуху и, брезгливо морщась, затопал вниз.

Тамсин, немолодой и довольно щуплый на вид, все еще был жилистым и выносливым. Что было сил он затряс Джесси за плечи.

— Побойся Бога, Джесси! Никогда, никогда даже не смей думать о подобном! Твоя мама ум… — Он споткнулся.

Было ясно, что ее мать умирает, вряд ли она доживет до утра. И все же у него не поворачивался язык открыто сказать об этом девушке.

— Джесси, твоя мама скорее умерла бы, чем позволила тебе заниматься таким грязным промыслом! Ее ресницы слиплись от слез. Она посмотрела на Тамсина, и тот невольно вздрогнул: бедной девушке было невдомек, что даже здесь, на этом гнусном чердаке, в грязи и лохмотьях, она поражала своей красотой. Джесси унаследовала от матери тонкие правильные черты лица, но привлекало в ней нечто иное. Это был несгибаемый, дерзновенный дух, пылавший в глубине ее глаз и бросавший вызова всему свету. Уголки глаз были слегка приподняты, что делало взгляд необычным и загадочным. А синий оттенок был таким густым, что казался фиалковым. Эти удивительные глаза обрамляли длинные пушистые ресницы, подчеркивавшие нежный кремовый оттенок кожи.

— Я должна… я обязана что-то сделать! — выпалила она в вырвалась из рук Тамсина. А потом с достоинством королевы расправила плечи и выпрямилась.

Тамсин, у которого при взгляде на нее захватывало дух, в тысячный раз проклял себя за то, то опустился до состояния нищего пропойцы.

— Девочка, мне пора вниз. А ты постарайся ее умыть, разговаривай с ней и будь рядом. А когда она успокоится и заснет, спускайся вниз и работай, а то как бы и впрямь старина Джон не выкинул вас обеих!