Хизер Грэм - Сладкий дикий рай

Джесси откинулась назад, чувствуя ветер на лице и скользкое прикосновение голой груди своего мучителя. И от всей души пожелала, чтобы ее тоже покинуло сознание.

Джейми придет за ней, Джейми придет…

Если только не лежит мертвый в луже крови.

Нет, а подобное невозможно поверить. Он не мог погибнуть, не мог. Она не вынесет, не выживет, если это случится…

Из глаз Джесси опять полились слезы, но их не замечала даже она сама — встречный ветер моментально высушил соленую влагу. Она не смогла переломить свою гордыню, не сказала ему о своей любви. К ее ногам бросили все богатства мира, а она продолжала цепляться за мечту о Роберте Максвелле. И вот теперь Джесси окончательно утратила возможность раскрыть мужу свое сердце.

Она зажмурилась, чувствуя себя ужасно несчастной, и терпела, терпела жестокую, бесконечную скачку…

«Ну вот, осталось только похоронить их всех», — подумал наконец Джейми.

Его некогда белая сорочка насквозь пропиталась кровью, кровь капала и с лезвия кинжала. У его ног выросла отвратительная гора трупов — и дикарей, и его людей тоже. Сколько колонистов погибло? Десять, двадцать, а может, еще больше?

Камерон поднял глаза к безмятежному голубому небу и неистово выругался. Ведь он подозревал об этом! Он знал с самого начала, что нельзя верить Опеканканоку! Вероломный дикарь нарочно подсылал своих людей подружиться с колонистами, чтобы потом наверняка вырезать своих новых знакомых.

— Боже правый

Ты один прикончил их всех!

К Джейми обращался сэр Седрик. Следом поспешал Аллен, на ходу отирая кровь со своей сабли. Камерону сильно повезло: в этой кровавой каше его поддержали два опытных воина. Старые солдаты не боялись драться врукопашную, а индейцы атаковали столь коварно, что многие просто не успели сообразить, что происходит.

Джейми. снова посмотрел на скользкую от крови землю. Интересно, сколько негодяев он уложил своими руками? Десять? Двадцать? Он не мог сосчитать. В какой-то момент отчаянной схватки он окончательно озверел, он только сражался и сражался, поддавшись всплеску первобытной кровожадности. Ведь они посмели посягнуть на его дом. Они посмели посягнуть на его поселок. И упаси Господи, если они причинили вред его жене.

Вдруг Джейми ощутил запах дыма. Он схватил Седрика за руку и прохрипел:

— Есть еще дикари — там, в поселке!

— Бежим! — вскричал Аллен.

И все, кто мог двигаться — оставшиеся в живых солдаты и простые колонисты, ставшие солдатами поневоле, — поспешили по пустынным улицам. По пути все чаще попадались люди — кто-то оплакивал погибших, кто-то пытался перевязывать раны. Жена кузнеца уверяла их, что все дикари давно разбежались.

— Потому как мало кому из них удалось забраться так далеко, лорд Камерон!

Это немного обнадежило Джейми. Он стремился увидеть Джесси, прижать к себе и признаться, что резня была ужасной, что он видел слишком много смертей и слишком многих убил сам. Джейми хотел побыстрее успокоить жену и пообещать, что немедленно отправит ее назад в Англию. Он хотел вымолить у нее прощение и покаянно предложить начать все сначала. Джейми сам отвезет ее в новый особняк в Англии и, даже если со временем снова почувствует тягу к дальним странам, не станет тащить ее за собой, но больше всего ему хотелось просто поговорить с ней и прижать к груди сына.

— Лорд Камерон! Здесь сэр Вильям! — окликнул кто-то. — Что?! — ужаснулся Джейми. Он бросился вперед и рухнул на колени. Сердце тоскливо сжалось. Перед ним лежал сэр Вильям — мертвый. Преданный друг, он продолжал биться, даже обливаясь кровью, и успел поразить своего врага немеющей рукой. Поверх трупа сэра Вильяма валялся мертвый индеец, пронзенный острой саблей.

Джейми перекрестился. Слова молитвы не шли на ум, однако можно было не сомневаться, что Господь будет милостив к такому славному и верному воину, как сэр Вильям Тибальд. Камерон до боли стиснул зубы, молчаливо оплакивая своего доброго друга, но через минуту новая волна ярости подбросила его с места.

— Моя жена! Господи, ведь он охранял мою жену!

И Джейми помчался дальше по улице и наконец понял, откуда тянуло дымом. Весь центр поселка превратился в пылающий факел.

При виде горящих домов внутри у Джейми все перевернулось. За его спиной кто-то громко кричал, призывая людей тушить пожар.

Джейми снова побежал. Сквозь пламя и дым он прорвался к часовне. Двери распахнулись, стоило ему достичь крыльца, и отец Стивен втащил его внутрь.

— Скажите, лорд Камерон, кончилось ли испытание, ниспосланное нам в этой глуши?

— Да, да, кончилось, — быстро ответил Джейми, всматриваясь в обращенные к нему растерянные лица. Он увидел Ленор с Робертом. Они держались вместе. И кроме них, здесь было много, очень много народу. Джейми вяло подумал, что всех их спасла Джессн. Она не забыла поднять тревогу, и люди кинулись к часовне при звуках колокола. Теперь можно с уверенностью сказать, что погибли от силы человек тридцать, тогда как большинство колонистов пережили набег благодаря сообразительности и несравненной отваге его жены.

— Где она? — громко спросил Камерон, схватив за руки отца Стивена, но тот побледнел и ничего не ответил. Джейми двинулся к Ленор и Роберту, расталкивая толпу и повторяя:

— Где она?

И тут он услышал плач. Это плакал маленький Дэниел. Джейми развернулся и увидел своего сына.

Но это не Джесси держала малыша на руках, а их молодая служанка, Чарити.

— Где Джесси? — грозно взревел Камерон. Чарити беспомощно пожала плечами. Джейми вырвал у нее сына и прижал к себе. Однако Дэниел не переставал плакать, и этот плач рвал сердце Джейми па куски.

— Ради Бога, я хочу знать, где моя жена! — выкрикнул он.

Наконец Чарити набралась духу, чтобы ответить. Рыдая, она рассказала о том, что случилось. Индейцы пришли прямо к ним в дом, их было двое. Они принесли подарки — сладкие лепешки, — и Эми повстречала их в саду. Она пригласила гостей в дом, и один из них отобрал у Эми садовую лопатку и убил ее, а другой убил сестру Чарити тяжелой кочергой, и оба пошли наверх. А Чарити успела спрятаться и не вылезала из-под кровати, пока эта девушка, Хоуп, не пришла и не заставила ее выйти. И тогда она увидела леди Камерон, всю в крови и ужасно растрепанную, но все равно спокойную, с высоко поднятой головой.

— Она передала мне ребенка и велела унести его сюда, и предупредила, что строго накажет, если с ним что-нибудь случится. Ох, милорд! Я бежала во весь дух и чуть не умерла от страха! Это она меня спасла. Миледи сказала, что дом сейчас сожгут. И она помогала держаться своей перепуганной сестре, леди Элизабет.

Ленор принялась плакать — сначала негромко, а потом в полный голос, впадая в истерику: