Патриция Грассо - Фиалки на снегу

— Его деньги унаследует твой ребенок, — сказал де Джуэл. — А Майлз… он больше никогда не вернется в Лондон!

Словно от резкого удара Изабель откинулась на спинку стула. Собрав всю свою волю, она заставила себя держаться и не упасть в обморок. Она хотела ненадолго зайти в Монтгомери-хауз, чтобы избежать скоропалительных нападок мужа, а вместо этого… Она содрогнулась от мысли, что из-за ее опрометчивости Джон окажется в ловушке. Изабель знала: если с ним что-то случится, она никогда не сможет простить себе этого.

А в это время Джон в сопровождении Росса и мистера Мэтьюза входил в дом Лизетты Дюпре.

— Элис, — приказал он экономке, — позовите вашу хозяйку! У меня к ней срочное дело.

— Я здесь! — Лизетта стояла у лестницы. — И у меня, ваша светлость, тоже есть к вам дело.

Она подошла ближе. Ее изумрудно-зеленые глаза полыхали гневом.

— Вот документ из суда. — Герцог подал Ли-зетте бумагу с несколькими печатями. — Он дает мне право временной опеки над Лили. Так что вели Элис привести девочку.

— Вы опоздали, — сказала Лизетта.

Все трое мужчин с ужасом взглянули на нее.

— Что ты имеешь в виду? — От мысли, что Лизетта могла причинить Лили какой-то вред, ему стало плохо.

— Ко мне приезжали ваша жена, мать и тетка. Они забрали мою дочь, угрожая мне оружием! Я этого так не оставлю. Их отправят в тюрьму!

— Черт побери! — про себя выругался Джон. Он нетерпеливо повернулся к экономке. — Элис, можете идти.

На этот раз она и не подумала спрашивать позволения у своей хозяйки и торопливо скрылась.

— Думаю, я могу дать то, что ты хочешь, — с усмешкой сказал он. — Сколько тебе заплатить, чтобы ты прекратила добиваться опеки?

— Тысячу фунтов, — ответила Лизетта.

— Да это грабеж! — взорвался Росс.

— Таковы мои условия, — невозмутимо сказала Лизетта. — Или платите, или убирайтесь!

— Составьте необходимые бумаги немедленно, мистер Мэтьюз, — обратился к Джон к адвокату. — Пусть будут оговорены все условия, и подпишем ее здесь же.

— Тысячу фунтов за каждого, — уточнила Лизетта.

— Как тебя понимать? — Джон повернулся к ней.

— Я требую тысячу фунтов за каждого из похитителей.

У Джона задергался мускул на левой щеке, что было признаком кипевшей в нем ярости. Но сейчас он не мог ничего поделать против бывшей подружки. Поэтому он коротко кивнул и прибавил:

— Еще я хочу, чтобы ты навсегда оставила нас в покое и исчезла из нашей жизни. Сколько ты хочешь за это?

— Лили — мое единственное дитя! — Лизетта слегка улыбнулась — с наигранной горечью и грустью.

— Назови свою цену, — потребовал Джон.

— Две тысячи фунтов.

Мускул на правой щеке тоже задергался. Джон взглянул на своего адвоката и кивнул ему головой.

Воцарилось напряженное молчание. Наконец Мэтьюз закончил составление документов: соглашения между Джоном Сен-Жерменом и Лизеттой Дюпре, а также бумагу для суда. Лизетта поставила на соглашении свою подпись. Джон подписал обе бумаги и повернулся, чтобы уходить.

— Мне нравится иметь с вами дело, ваша светлость! — сказала Лизетта ему вслед.

— Теперь заруби себе на носу, — сквозь зубы ответил Джон, — что больше ты от меня не получишь ни фунта. Ясно?

Джон, Росс и мистер Мэтьюз вышли.

Джон был вне себя от ярости. «Черт бы подрал мою жену с ее глупостями!» — беззвучно ругался он. Они подъезжали к особняку на Парк-лейн, и всю дорогу домой Джон проклинал Изабель за то, что она бросилась к его матери, вместо того чтобы спокойно ждать. Теперь он потерял пять тысяч фунтов, и все из-за нее! Не начни она действовать сама, он заплатил бы Лизетте тысячу, и на этом бы все и кончилось. Так нет же, Изабель зачем-то понадобилось втягивать еще и его мать и тетку! Он пытался придумать ей подходящее наказание. Может, прочитать ей, а заодно и матери, и тете Эстер хорошую лекцию? Но разве это вернет ему деньги? Даже если удерживать ежемесячно деньги из содержания Изабель, он едва ли покроет свои расходы раньше, чем через пару десятков лет!

— Я вам еще нужен? — спросил адвокат.

— Нет, спасибо, — бросил Джон, раздраженный тем, что его оторвали от раздумий.

Они подъехали к дому; Джон вышел и приказал Галлахеру доставить мистера Мэтьюза домой.

— Зайдешь? — спросил он у Росса, когда экипаж скрылся за поворотом.

— Пожалуй, нет.

Он скользнул взглядом по экипажу леди Тессы, который стоял у дома, как-то рассеянно улыбнулся и пошел к своему собственному экипажу, который ждал его около ворот.

Джон вошел в дом.

— Где они? — прорычал он, увидев в холле Доббса.

— Леди в гостиной, — невозмутимо ответил дворецкий.

В три прыжка преодолев ступеньки парадной лестницы, герцог ворвался в гостиную. Изабель там не было. Джон решил, что, наверное, она где-нибудь в доме, утешает Лили.

— Ваши проделки обошлись мне в пять тысяч! — крикнул он матери.

— Не дерзи мне, — строго и холодно ответила герцогиня.

— Джонни, — укоризненно покачала головой леди Эстер, — нельзя так говорить со своей матерью, сколько бы лет тебе…

— Замолчи, — бросила ей сестра. Леди Эстер поджала губы. — Сын мой, ты просто глупец, продолжала леди Тесса. — Лили Дюпре — твоя родная дочь!

Герцогиня добилась желаемого результата: Джон ожидал чего угодно, только не этого, и теперь стоял как оглушенный.

— Но почему вы в этом так уверены? — спросил он, обретая дар речи.

— Ты видел маленькое родимое, пятно в виде сердца на ее попке?

— Видел, — сказал Джон.

— Точно такое же родимое пятно есть у меня. И у Эстер. Только не проси нас раздеваться перед тобой, — насмешливо прибавила его мать.

— Это просто совпадение, — растерянно сказал Джон.

— Джонни, ты совершенно не прав! — вмешалась тетушка Эстер. — Я, конечно, понимаю, что ты…

Герцогиня Тесса снова призвала сестру к молчанию и продолжила:

— Это пятнышко в форме сердечка — знак наших шотландских предков. Оно появляется через поколение, и только у женщин. У нас с сестрой такие пятнышки сзади. Там же оно было у нашей бабушки, а теперь его унаследовала Лили. И я уверена, если Изабель родит дочь, у нее тоже будет такое пятно!

— Почему вы говорите об этом только сейчас?.. — Джон все еще не мог поверить.

— А разве раньше ты бы поверил мне?

Несмотря на злость, все еще бурлившую в нем, Джон улыбнулся.

— Нет. И сейчас не верю. — Герцогиня хотела что-то сказать, но Джон предупреждающе поднял правую руку: — Мне не важно, кто на самом деле отец Лили. Я заплатил Лизетте, чтобы она оставила всех нас в покое… Теперь, с вашего позволения, я пойду к своей жене. Нам о многом нужно поговорить.

— Изабель и Лили поехали в Монтгомери-хауз, — сказала герцогиня.

Джон побледнел. Он рывком вскочил с места и распахнул дверь, чуть не свалив с ног беднягу Доббса.