Патриция Грассо - Гарем

Ей надо было хорошенько пораскинуть мозгами, прежде чем решаться на возвращение в караван-сарай. Эстер отчаянно ругала себя за то, что поддалась своим страхам, поверила в зловещее предсказание армянина об ожидающих на большой дороге бедах.

Она еще могла бы попытаться затеряться в толпе, но не воспользовалась этим шансом. Эстер стояла неподвижно, прикованная к месту, словно загипнотизированная присутствием Халида.

Несмотря на то, что в мыслях своих она постоянно называла его «зверем» и «чудовищем», встреча с ним заставила трепетать ее в радостном возбуждении. Непонятно почему она испытала странное желание вдруг растолкать всех, кинуться ему на грудь, обвить руками его шею и прильнуть губами к его губам.

«Страх совсем лишил меня разума», — нашла себе оправдание Эстер, наблюдая, как принц передает девочку в объятия осчастливленного папаши.

На какое-то мгновение Эстер отвлеклась от размышлений о своих горестях. Супруга Карима так бурно радовалась обретению утерянной дочки, что у Эстер защемило сердце. Как чудесно, должно быть, прижать к себе крохотное дитя и знать, что оно твое, что появилось оно на свет благодаря тебе.

Плохо только, что для рождения ребенка нужен отец. Те знания, что она почерпнула из слухов о Хорьке и из общения с Султанским Псом, категорически настраивали ее против замужества.

Громкий голос Карима вернул ее к действительности.

— О, мой принц! Как мне отблагодарить вас за заботу о моей дочери?

— Бережней храни то, чем одарила тебя судьба, друг мой! — отозвался Халид. — Обрести трудно, потерять легко.

Карим согласно кивнул.

— Может быть, счастливое совпадение обрадует тебя, сиятельный Халид-бек. Твой слуга. Лис Пустыни, сопровождает нас. Он бы желал отчитаться перед тобой в выполнении твоего поручения.

Халид удивленно уставился на армянина.

— Малик его имя, — поспешил объяснить Карим. Зорким взглядом он мгновенно отыскал в толпе Эстер и указал на нее.

«Подлый предатель», — подумала девушка, понимая, что попала в ловушку.

Халид тоже это понимал и поэтому не торопился. В его голубых глазах сверкнули веселые искорки.

— Ах, да! Мой храбрый Лис Пустыни! Я рад, что он здесь.

Халид сделал шаг вперед, Эстер попятилась и наткнулась на какое-то живое препятствие. Решив, что это ее лошадь, она развернулась, чтобы вскочить на нее. Ноги Эстер уже оторвались от земли, но руки вместо лошадиной спины уперлись в мощную грудь Абдуллы. Тот уже поджидал ее, заняв удобную позицию.

Что могла предпринять Эстер? Ведь руки турка уже почти замкнулись в кольцо вокруг девичьей фигурки. Не рассудок, а нечто иное, видимо унаследованное от диких предков, руководило Эстер в тот момент. Она изловчилась и нанесла турку болезненный удар в подбородок, потом, присев, выскользнула из его рук, а еще через мгновение уже мчалась на своей кобылке через двор к широкому проему в ограде караван-сарая.

Халид не обратил внимания на возникшую панику. Почти тотчас он был уже в седле. Жеребец его, взрывая копытами пыль, понесся вслед за черной кобылой и дерзкой всадницей.

Слившись воедино с лошадью, низко склонившись к ее шее, Эстер умоляла четвероногую свою подругу ускорить бег. Халид, сохраняя разделявшую их дистанцию, с восхищенной улыбкой наблюдал, как умело Эстер правит кобылой.

Но вот он стал неумолимо приближаться. Эстер уже ощущала спиной горячее дыхание его жеребца. Напрасно девушка понукала черную лошадку прибавить еще ходу. Разве кобылка сможет в скачке противостоять коню?

Поравнявшись с всадницей, Халид рискованно выпрыгнул из седла, схватил и потянул на себя Эстер. Они оба на какой-то миг очутились в воздухе. В полете Халид крепко прижал девушку к себе и перевернулся так, что удар о твердую землю пришелся на него.

Наступило долгое молчание. Тишина нарушалась лишь шумным дыханием обоих.

Но если не двигались их языки, то мысли, наоборот, крутились в бешеном водовороте. Халид чувствовал облегчение, что нашел свой Дикий Цветок целым и невредимым, но злился на Эстер за то, что она доставила ему столько хлопот. Ее же бесила рискованность его броска, которая могла стоить жизни им обоим. И еще она страдала от унижения, что так легко дала себя поймать.

— Ты не поранилась? — первым заговорил Халид.

— Нет. А ты? — спросила Эстер.

— К сожалению для тебя, я в полном порядке.

Халид сменил позу, уложил несопротивляющуюся девицу на спину и посмотрел на нее сверху, оценив по достоинству ее маскарад.

— Значит, передо мной Лис Пустыни? Давай знакомиться!

— Очень смешно! — обозлилась Эстер. — Плохая шутка!

Халид убрал покров с ее лица.

— То, что ты пыталась сбежать, тоже шутка не из лучших.

— Я не только пыталась, но сбежала по-настоящему, — поправила его Эстер. — Если бы не этот болван…

— Если б не этот армянин, ты была бы уже мертва, — оборвал ее Халид. — Благодари твоего бога, что Казарьяна не обманул твой неуклюжий маскарад.

— Ты считаешь, что он сразу догадался?.. Халид рассмеялся ей в лицо.

— А ты верила, что сможешь спрятать от глаз то, чем наделила природа женщину?

— Мне это удалось, — заявила Эстер, но тут же поправила себя: — Почти удалось.

— И куда же ты направлялась? — поинтересовался Халид.

— Домой.

Он громко расхохотался.

— Над чем ты смеешься?

— Казарьян направлялся на восток, в Армению. Англия совсем в другой стороне, на западе.

— Я бы все равно попала туда.

— Как? — Халид удивленно вскинул бровь.

— Я слышала, что земля круглая, — сообщила ему Эстер. — Едучи на восток можно когда-нибудь добраться и до запада.

— Возможно, ты и права, любимая моя, но домой ты вернулась бы уже седой старухой.

«Любимая моя?» Ласковое его обращение заставило Эстер содрогнуться. Как он мог продать ее в рабство, а после этого называть своей любимой?

В растерянности Эстер решила сменить тему.

— Как поживает Омар?

— Как всегда, неплохо.

— А какое он понес наказание? Парочки конечностей он все же лишился?

За ехидно-злобным тоном Эстер прятала чувство своей вины за страдания маленького евнуха.

— Благодаря тому, что Петри Казарьян прибыл в Стамбул вовремя, я пощадил Омара и не лишил его ни жизни, ни конечностей. Он не пострадал, за исключением сломанного носа и двух синяков, поставленных твоей женственной ручкой.

— Я отказываюсь прислуживать твоей матери! — решительно заявила Эстер.

— Неужели? — Халид коснулся губами ее губ.

— Да! Я твердо заявляю…

— И это все, что ты требуешь?

— Нет, еще я…

Она не успела высказать своих требований, потому что Халид закрыл поцелуем ее рот. Поцелуй длился, пока им обоим хватило дыхания. Не отдышавшись как следует, они вновь вернулись к прерванному занятию.