Диана Гэблдон - Чужеземец

Он прекратил свою пламенную тираду и с недоверием уставился на меня — я в истерике каталась по траве. Джейми, красный, как свекла, повел Дугала за ольховые деревья, что-то тихо объясняя. Я продолжала неудержимо ухать и хохотать и наконец вытащила из кармана носовой платок и запихала его себе в рот. Внезапная разрядка, вызванная словами Дугала — и в памяти всплыло лицо Джейми, застигнутого в процессе. В том моем состоянии это казалось мне невероятно смешным. Я хохотала и стонала, пока не заболел живот. В конце концов я села, вытирая глаза платком, и увидела над собой Джейми и Дугала с одинаково неодобрительными лицами. Джейми поставил меня на ноги и повел, все еще икающую и фыркающую, туда, где нас ждали все остальные.

За исключением возникшей у меня склонности истерически смеяться над пустяками, столкновение с дезертирами, кажется, не оказало на меня никакого воздействия, хотя я стала бояться покидать лагерь. Дугал заверял меня, что бандиты в горах Шотландии довольно редки, просто потому, что здесь слишком мало путников, которых стоит грабить, но я всякий раз нервно вздрагивала, услышав шорох в лесу, и торопилась заняться рутинными делами — принести дров или воды, лишь бы видеть и слышать людей Маккензи. Кроме того, меня теперь очень подбадривал их ночной храп, и я перестала стесняться наших слияний ночью под одеялом.

Я все еще боялась остаться одна, и тут, несколько дней спустя, подошло время встречи с Хорроксом.

— Остаться здесь? — недоверчиво переспросила я. — Нет! Я пойду с тобой!

— Нельзя, — снова терпеливо произнес Джейми. — Одна группа пойдет в Лэг Крим вместе с Недом, чтобы собрать арендную плату. Дугал и еще несколько человек отправляются со мной на встречу — на случай, если Хоррокс замыслил предательство. Но нельзя, чтобы тебя увидели возле Лэг Крима — здесь могут околачиваться люди Рэндалла, а я не хочу, чтобы ему захотелось отбить тебя силой. Что касается встречи с Хорроксом — кто знает, что может случиться. Нет, тут, у дороги, есть небольшой лесок — он густой, в нем много травы и источник. Там тебе будет удобно дожидаться, когда я за тобой вернусь.

— Нет, — упрямо сказала я. — Я пойду с тобой. Остатки гордости не позволяли мне признаться, что я боюсь оставаться без него. Зато я искренне горела желанием сказать, как боюсь за него.

— Ты сам говоришь, что не знаешь, что там может произойти, — заупрямилась я. — Не хочу весь день сидеть здесь в одиночестве и тревожиться.

Джейми нетерпеливо вздохнул, но спорить перестал, а когда мы поравнялись с леском, он нагнулся и взял моего пони за поводья, заставив меня съехать с дороги. Там он соскользнул со своего пони и привязал поводья обоих животных к кустам. Не обращая внимания на мои шумные протесты, он исчез за деревьями. Я упрямо решила не спешиваться. Он не может заставить меня остаться здесь, думала я.

Наконец он вернулся. Все остальные давно ушли, но Джейми, не забывая о стычке с дезертирами, сначала решил тщательно обыскать лесок, заглянув за каждое дерево и пошевелив траву палкой. Вернувшись, он отвязал животных и взлетел в седло.

— Здесь безопасно, — сказал он. — Заезжай поглубже в чащу, Клэр, спрячь пони и спрячься сама. Я вернусь за тобой, как только покончу с делом. Не могу сказать, когда, но в любом случае не позже, чем на закате.

— Нет! Я пойду с тобой! — Я не могла оставаться в этом лесу и сходить с ума, не зная, что происходит. Лучше пусть мне угрожает настоящая опасность, чем я буду долгие часы ждать и тревожиться. Да еще одна.

Терпение Джейми истощилось. Он схватил меня за плечо.

— Ты обещала повиноваться мне? — тряхнул он меня.

— Да, но… — Только потому, что мне пришлось это сказать, собиралась добавить я, но он уже повернул голову моего пони в сторону чащи.

— Это очень опасно, и тебя там не будет, Клэр. Я буду занят, а если дойдет до дела, я не смогу одновременно сражаться и защищать тебя.

Увидев, что я не собираюсь смиряться, он сунул руку в седельную суму и начал в ней рыться.

— Что ты ищешь?

— Веревку. Если ты не сделаешь, как я велел, привяжу тебя к дереву, и будешь ждать моего возвращения.

— Ты не сделаешь этого!

— Ага, сделаю.

И он бы сделал. Я хмуро сдалась и неохотно дернула за поводья. Джейми наклонился, чмокнул меня в щеку и собрался уходить.

— Будь осторожна, Сасснек. Твой кинжал у тебя? Хорошо. Я вернусь, как только смогу. А, еще одно!

— Что еще? — угрюмо спросила я.

— Если ты уйдешь отсюда раньше, чем я за тобой вернусь, придется выпороть тебя ремнем по голой заднице. Вряд ли тебе понравится шагать в Леох пешком. И запомни, — нежно ущипнул он меня за щеку, — я никогда не угрожаю понапрасну.

Это верно. Я медленно заехала в чащу, оглянувшись, чтобы увидеть, как он скачет прочь: низко пригнувшись, единое целое с пони, концы пледа развеваются на ветру.

Под деревьями было прохладно. И пони, и я облегченно выдохнули, зайдя в тень. Стоял один из тех редких для Шотландии дней, когда солнце нещадно палило на выцветшем муслине неба, а утренний туман испарялся к восьми утра. В лесу пели птицы. Стайка синичек суетилась в березовой рощице слева от меня, а чуть дальше я слышала кого-то, похожего на пеночку.

Я всегда безумно любила наблюдать за птицами.

И раз уж меня вынудили сидеть здесь до тех пор, пока не появится мой властолюбивый, деспотичный, свиноголовый муж-осел, жаждущий поскорее свернуть себе шею, я воспользуюсь этим временем, чтобы увидеть всех, кого смогу.

Я стреножила пони и пустила его попастись в сочной траве, зная, что далеко он не уйдет. Трава резко заканчивалась в нескольких футах от деревьев, ее душил наступающий вереск.

Между хвойными деревьями и березами виднелась полянка — идеальное место для наблюдения за птицами. Я прошлась по ней, все еще пылая гневом на Джейми, но постепенно успокаивалась, слушая отчетливое цзинь мухоловки и громкое щелканье дрозда.

Полянка резко обрывалась на краю неглубокой пропасти. Я пробиралась между молодыми березками, прислушиваясь к птичьему пению, которое заглушал шум воды. Я стояла над небольшой речкой, бегущей по дну крутого каменистого ущелья. С его неровных стен срывались водопады, вода падала в коричневые и серебристые омуты глубоко внизу. Я села на обрыв и стала болтать над водой ногами, наслаждаясь солнечными лучами, греющими лицо.

Над головой пролетел ворон, его преследовали две чайки. Грузная черная птица летела зигзагом, стараясь уйти от двух пикирующих бомбардировщиков. Я улыбнулась, глядя на разъяренных родителей, заходящих то с одной, то с другой стороны ворона, и задумалась, летают ли вороны, когда их никто не трогает, по прямой. Этот, если будет придерживаться прямой линии, попадет прямиком…