Мэри Патни - Повеса

Замечание Дэвенпорга подействовало на Питера отрезвляюще. Охладить пыл молодого человека удалось ненадолго: последнюю реплику Реджи он истолковал как указание на то, что им, настоящим мужчинам, следовало заботиться о нравственности и воспитании женщин и детей и потому избегать упоминания о чисто мужских подвигах, и раздулся от гордости. Элис насмешливо подняла брови, однако Реджи, хорошо понимавший, как легко задеть юношеское самолюбие, нахмурившись, подал ей знак никак не комментировать поведение подростка.

Улыбнувшись уголками губ, Элис встала и сказала, что Уильяму пора в детскую. После недолгих препирательств верх одержала мисс Уэстон, мальчик отправился к себе, а все остальные перешли в гостиную. Реджи с тоской подумал о том, как приятно было бы после обеда выпить хорошего портвейна, но остаться за столом и пить в одиночестве было бы неприлично.

Дэвенпорт, собиравшийся вернуться домой вскоре после окончания обеда, вдруг с удивлением обнаружил, что почему-то не торопится уходить. Давно ему не доводилось видеть столь счастливую семью, и теперь Реджи доставляло удовольствие наблюдать за мисс Уэстон и ее воспитанниками. Мередит — с ее красотой, умом, жизнерадостным и добрым нравом — в самом деле могла бы иметь в Лондоне необычайный успех. Оставалось лишь пожалеть, что она не могла похвастаться происхождением — если бы можно было вывезти ее в свет, все мужчины столицы пали бы к ее ногам. Питер, вступивший в переходный возраст, по всей видимости, также доставлял немало беспокойства Элис. Юноша страдал от неуверенности в себе и в каждом новом знакомом искал предмет для подражания. Разумеется, он был просто в восторге от Реджинальда Дэвенпорта, с его богатым на всевозможные «подвиги» прошлым, и буквально засыпал гостя вопросами о событиях, которые давно успели стереться из памяти самого Реджи. Одному Богу известно, откуда юноша почерпнул информацию о похождениях нового хозяина поместья. — Первую лавину любопытства, смешанного с восхищением, выдержать было весьма непросто, и Реджи чувствовал себя не в своей тарелке. Разумеется, он сумел бы поставить на место кого угодно, однако не хотел обижать подростка. Реджи слишком хорошо помнил, что значит жить без отца. Вместе с тем впервые за многие годы он неожиданно для себя задался вопросом: что это такое — иметь собственных детей?

Мерри играла на рояле. Она заканчивала сонату, когда горничная ввела в гостиную высокого, дородного священнослужителя. У Элис едва не сорвалось с губ ругательство. Но кроме себя, упрекнуть ей было некого: нужно было предвидеть, что Джуниус Харпер может зайти к ним в гости — по вечерам он бывал в Роуз-Холле довольно часто. Джуниус был человеком достойным, заслуживающим всяческого уважения — умным, образованным, искренне пекущимся о благополучии своих прихожан. Он оказывал неоценимую помощь Элис в осуществлении многих проектов. К сожалению, иногда он вел себя чрезвычайно самоуверенно, самодовольно и проявлял нетерпимость к чужому мнению.

— Добрый вечер, Джуниус, — поднялась ему навстречу Элис. — Думаю, вы еще незнакомы с Реджинальдом Дэвенпортом, новым владельцем поместья Стрикленд. Мистер Дэвенпорт, позвольте мне представить вам преподобного Джуниуса Харпера. Он уже четыре года наш приходский священник.

Хотя викарию лишь недавно перевалило за тридцать, каждое его движение было исполнено сознания собственной значимости, из-за чего он казался старше своих лет. Подобная величественность сделала бы честь и епископу, дорасти когда-нибудь преподобный Харпер в церковной иерархии до епископского сана. Поклонившись Элис и Мередит, Джуниус кивнул Питеру и повернулся к гостю. Дэвенпорт встал. Не обращая внимания на протянутую руку, священник замогильным голосом, словно давая понять, что предчувствует самое дурное, спросил:

— Вы, конечно же, не тот самый Реджинальд Дэвенпорт?

— Думаю, что тот самый. Мне никогда не приходилось слышать о других людях с тем же именем, — самым любезным тоном ответил новый хозяин поместья, по-прежнему протягивая священнику руку.

На луноподобном лице последнего появилась гримаса отвращения. Он с видимым усилием выдавил:

— Я слышал о вас, сэр. В Стрикленде такие, как вы, ни к чему.

Дэвенпорт опустил руку. Спокойный, любезный джентльмен, с удовольствием наблюдавший за молодыми Спенсерами, вдруг исчез. На лице Реджи появилось суровое выражение. Что-то неуловимо изменилось в его позе, и теперь он стоял, перенеся вес тела на носки и отодвинувшись от Джуниуса Харпера на расстояние, разделяющее бойцов на ринге.

— Вы собираетесь запретить мне находиться на территории поместья, являющегося моей собственностью? — холодно осведомился он.

— Будь это в моих силах, я бы это сделал! — воскликнул Джуниус, с шумом переводя дыхание. Его светло-карие глаза злобно поблескивали, пальцы растопырились, черная ряса нелепо приподнялась — он напоминал сейчас голубя-дутыша. — К сожалению, английские законы слабо регулируют вопросы морали. Тем не менее я могу с уверенностью сказать, что добропорядочные жители Дорсета не потерпят ваших дуэлей, дебошей и кутежей. Здесь вам нет места, сэр, — вы будете изгоем. Возвращайтесь в Лондон и предоставьте заботиться об обитателях Стрикленда и об их душах мисс Уэстон и мне.

— Не впутывайте меня в это, Джуниус, — с тревогой вмешалась Элис, у которой не было ни малейшего желания, чтобы ее новый хозяин подумал, будто она разделяет точку зрения приходского священника.

Дэвенпорт, с циничной ухмылкой глядя в лицо священнику своими голубыми глазами, заявил;

— Если вы думаете, что добропорядочные обитатели поместья и окрестностей подвергнут остракизму человека, обладающего собственностью, деньгами и влиянием, то вы очень мало знаете об этом мире, мистер Харпер.

Глаза священника злобно сузились и превратились в две щелочки.

— Когда моим прихожанам станет известно о вашей распущенности, никакие деньги и собственность не помогут вам добиться их расположения.

— А вы, я вижу, хорошо осведомлены о моей распущенности, — процедил Дэвенпорт. — Должно быть, вы проводите много времени за чтением тех страниц газет, которые посвящены скандалам. Не очень-то достойное занятие для слуги Божьего.

Священник окаменел, почувствовав провокацию. Лицо Элис исказила болезненная гримаса — она испугалась, как бы Реджи и Джуниус не начали драку прямо у нее в гостиной.

Когда Харпер снова заговорил, его обычно медоточивый голос больше походил на рычание:

— У меня есть весьма влиятельные родственники, сэр, в том числе в высшем обществе. Недостойное поведение сделало ваше имя притчей во языцех. Ваши любовницы, ваше пристрастие к азартным играм…