Мэри Патни - Волна страсти

– От взгляда художника ничего не утаишь. – Кеннет подошел к окну и стал смотреть на дождь, льющий как из ведра. – Вы правы, – сказал он. – Я невольно вовлечен в одно дело, которое не могу обсуждать в данный момент. Мне очень жаль. Поверьте, Ребекка, я стараюсь быть с вами предельно откровенным.

– Пытаясь оправдаться, вы совершаете еще больший грех. Ведь вы намерены осуществить задуманное.

– Думаю, до этого дело не дойдет. – Рука Кеннета взъерошила мокрые волосы. – Иногда нам приходится идти против нашей совести. Это печально, но ничего не поделаешь.

Ребекка поднялась и, подойдя к окну, встала рядом с Кеннетом, чтобы лучше видеть его лицо.

– Вы пришли в наш дом, чтобы причинить зло мне и моему отцу? – спросила она.

Морщинки в уголках глаз Кеннета стали заметнее.

– Когда я был солдатом, то убил много невинных людей, но тут уж ничего не поделаешь: страна находилась в состоянии войны, – еле слышно сказал он. – С тех пор я поклялся никогда больше не причинять вреда невинным людям.

Вне всякого сомнения, он опять недоговаривал, но Ребекке хотелось ему верить, и она поверила. Возможно, его тайна совсем не связана с их домом. Если целью его приезда в Лондон было спасти семью от полного разорения, то, возможно, он искренне переживает, что не может полностью посвятить себя работе. Такие честные люди, как Кеннет, в подобных обстоятельствах всегда испытывают чувство вины. Или, возможно, он задумал ограбить дом Гермион и сейчас мучится угрызениями совести. Ограбление – неплохая мысль, и здесь Ребекка была полностью на его стороне.

– Может, у вас есть жена или невеста, и вы решили порвать с ней? – спросила Ребекка, осененная внезапной догадкой.

– Нет! – резко возразил Кеннет. – У меня никого нет.

Ребекка почувствовала огромное облегчение. Сама не зная почему, она желала, чтобы он оказался свободным. Стараясь не выдать своего волнения, Ребекка продолжала:

– Мне почему-то кажется, что у вас есть женщина.

Кеннет судорожно сглотнул, и кадык дернулся.

– Была… У меня была женщина, когда я служил в Испании. Мария ушла к партизанам, чтобы сражаться с французами. Находясь в разведке, я часто встречался с партизанами; там мы и познакомились. Она отвергла мое предложение руки и сердца, потому что я не был католиком, но я думаю, причина была в другом: свобода родины была для нее важнее, чем любовь.

Ребекка вспомнила рисунок южной красавицы, обнаруженный ею в папке Кеннета. Наверняка это была Мария, и, судя по рассказу Кеннета, любовь была взаимная и отнюдь не платоническая.

– Испания сейчас свободна, – сказала она, стараясь не выдать своего волнения. – Наверное, пришло время снова попросить ее руки.

Шрам на щеке Кеннета побелел.

– Ее схватили французы и убили.

Ребекка чувствовала, что Кеннет никогда бы не рассказал ей о своем трагическом прошлом, если бы не ощущал себя виноватым в своей скрытности. Этот человек был похож на китайскую головоломку, где загадки наслаивались одна на другую. И как ни странно, они понимали друг друга.

– Простите, – прошептала она, – я не знала. – Ребекка дотронулась до руки Кеннета и посмотрела ему в глаза.

Рука Кеннета легла ей на талию, и в его глазах вспыхнул огонь желания. Он нагнулся и жадно поцеловал ее в губы, его длинные пальцы ласкали ей шею. Ребекка крепко прижалась к нему, чувствуя его сильное тело. Его желание вызвало в ней ответную страсть.

Их объятия становились теснее; страсть безудержно разгоралась. Руки Ребекки скользили по его спине. Какое прекрасное тело, какие плечи, какие сильные мускулы. Сам Микеланджело не отказался бы иметь такого натурщика.

Кеннет прервал поцелуй и откинул голову.

– Нам не стоит этого делать, – сказал он охрипшим голосом.

– Возможно. – Ребекка встала на цыпочки и слегка укусила его за нижнюю губу.

Кеннет застонал и снова поцелуем впился ей в губы. Языки их, жаркие и влажные, сплелись. Его рука скользнула по ее груди, и ее соски стали твердыми. Желание пронзило ее с новой силой. Может, им и не следует этого делать, но сейчас лучше не рассуждать, что хорошо, а что плохо.

Кеннет подхватил Ребекку на руки и понес к дивану. Она обнимала его за шею, лизала ее языком, ощущая приятный вкус его кожи.

Он бережно опустил ее на диван и отступил, тяжело дыша.

– Рыжик, ты вводишь меня в искушение, – сказал он.

Ребекка, потрясенная тем, что он отстранился от нее, молчала. Придя в себя, она беззаботно улыбнулась и игриво посмотрела на него.

– Ввожу в искушение? Но разве это плохо? Моя репутация и так загублена, так стоит ли останавливаться? Почему я должна лишать себя удовольствия?

Кеннет грустно улыбнулся.

– Тебе нравится дразнить меня, но мне бы не хотелось добавлять ко всем моим грехам еще один: совращение дочери моего хозяина.

Ребекка медленно спустила ноги с дивана и села, гордо выпрямившись. Конечно, она не красавица, но он испытывает к ней страсть. От этой мысли ей стало жарко.

– Но ты вовсе не совращаешь меня. Скорее наоборот. Не лучше ли нам продолжить то, что начали?

– Нет! – Кеннет снова взлохматил волосы. – Если бы ты знала…

– Опять секреты, – с раздражением сказала Ребекка, чувствуя, что ее настроение портится. – Трудно представить, какую вину должен испытывать такой благородный человек.

– Лучше не представляй, – с внезапной горячностью ответил Кеннет. – Значит, Богу было угодно, чтобы это случилось со мной.

Ребекка наблюдала, как Кеннет ходил по мастерской, любуясь мужественной грацией его движений. Он был гибким, как камышовый кот; воин с нежной душой художника. Господи, дай ей сил выразить все это на холсте. Она потерпела поражение, пытаясь соблазнить его, но он все равно будет принадлежать ей на портрете.

– Я думаю, вы долго не задержитесь в нашем доме, – сказала Ребекка. – Как только вы вернете себе свое имение, вы тотчас же покинете нас, поэтому мне лучше продолжить работу.

Ребекка направилась к мольберту, по дороге скручивая волосы в узел. Неостывшее желание будоражило кровь, обостряя восприятие окружающего, и ей не терпелось начать работу.

– Вы готовы, лорд Кимболл?

Кеннет направился к дивану, снимая с себя сюртук, развязывая галстук, расстегивая пуговицы рубашки.

– Мое имя все еще Кеннет.

«Но ты еще и виконт», – подумала Ребекка. Внезапно ей в голову пришла неплохая мысль, как поправить его финансовое положение. Интересно, как он воспримет ее предложение?

– Если вы хотите спасти Саттертон, женитесь на богатой наследнице. У вас есть титул. – Ребекка пристально посмотрела на Кеннета. – Вы человек приятной наружности. Многие богатые буржуа спят и видят, как бы им выдать дочерей за благородного человека, например как вы. Получите кучу денег, а дочь какого-нибудь торговца – титул.