Синтия Райт - Дикий цветок

— Ты лучший из людей, Тайтес, и оба вы не можете не признать, что это потрясающее приключение! — Она хихикнула: — Вы только посмотрите на меня! Что сказала бы мама?

— Боюсь даже подумать, — заметил Тайтес.

Они остановились перед салуном Парселла, на Шеридан-авеню. Это было одно из многих подобных заведений в городе, хотя, пожалуй, наиболее широко известное; к тому же тут обычно делали более высокие ставки.

— Не забывай, дядя Бен, что я твой кузен Мэт.

Бен Эйвери хмуро взглянул на племянницу. На ней были меховые ковбойские штаны с кобурой на поясе, сапоги, жилет с бахромой, оранжевый шейный платок, на личике — нелепые фальшивые усы, смазанные воском, чтобы они слегка подвивались на концах, а на голове — громадная белая стетсоновская шляпа.

— И ты еще требуешь, чтобы я называл тебя своим кузеном! Да ни один мужчина в моей семье никогда так не выглядел! — Он снова покачал головой: — Ты, маленькая чертовка, как тебе удалось втравить меня в эту историю? Теперь, когда я думаю об этом, наверное, уже в сотый раз…

— Т-ш-ш-ш! — Шелби приложила руку в перчатке к губам Бена. — Кто-нибудь может услышать! Ты просто скажи, что я здесь проездом откуда-нибудь, ну хотя бы из Суз-Сити в… Сан-Франциско. Кому до этого дело! К тому же, если я покажусь им немного странной, они охотнее будут ставить на кон свои денежки.

Ее обаятельная улыбка сверкнула под усами из конского волоса.

— Пошли!

Тайтес вошел в салун вместе с Шелби, в то время как Бен, плелся на несколько шагов позади. Обветренные, загрубевшие от непогоды ковбои подняли глаза, оторвавшись от игры, выпивки и курева; на лицах их отразилось явное замешательство. Когда Бен подошел к стойке, чтобы заказать три пива, а Шелби нашла столик и принялась тасовать колоду, взгляды остальных посетителей стали еще более любопытными.

— Недавно у нас, приятель? — спросил краснолицый, обветренный ковбой за соседним столиком.

— Ага, проездом из Суз-Сити, — объяснила Шелби, стараясь говорить как можно более низким и хриплым голосом. — Хотелось бы немного поразвлечься!

Приглушенный смех прокатился по залу, и Бен, все еще стоявший у стойки, побагровел. Мужчина, заговоривший с Шелби, коварно усмехнулся и, наклонившись вперед, протянул ей руку:

— Мы с друзьями будем полностью в вашем распоряжении, вот только закончим партию. Меня зовут Скиннер.

Шелби подала ему руку в перчатке из воловьей кожи, стараясь не поморщиться, когда он сжал ее.

— Рад познакомиться, — прохрипела она. — Меня называют Койот Мэт.

Тайтесу Пиму стоило немалых усилий сдержаться и сохранить невозмутимый вид. Все это понемногу начало его забавлять, отгоняя тревогу; он сдержанно кивнул и похлопал Шелби по спине:

— Верно, этот парень и правда прикончил уйму койотов!

— Тыщи четыре — не меньше! — нахально, заявила Шелби.

Бен, в низко надвинутой на лоб шляпе, пробрался к столику, поставив на него кружки с пивом. Один из посетителей окликнул его:

— Эй, Эйвери, ты знаешь этого парня? Бен не отрывал глаз от стола.

— Мы… дальние родственники, — пробормотал он. Шелби так и подмывало выкинуть что-нибудь, чтобы еще больше вогнать его в краску, но она знала, что он никогда ей этого не простит, а потому промолчала. Прошло несколько минут. Вся троица, не спеша попивала пиво; Шелби пару раз перекинулась с Тайтесом в очко, выжидая, кто первый осмелится поставить против Койота Мэта. В салуне было душно и дымно, какое-то неясное, тревожное беспокойство повисло в воздухе. Люди на Западе твердо придерживаются определенных правил как в поведении, так и в одежде; они не слишком-то жалуют чужаков.

И все же некоторые клиенты салуна Парселла, из тех, кто был не совсем чист на руку, чуяли простака. Вскоре в зале стало шумно от беспрерывно отодвигавшихся стульев — мужчины поворачивались и вертели головами, желая взглянуть на клоуна, называвшего себя Койотом Мэтом.

— Они вот-вот клюнут! — радостно прошептала Шелби.

Бен фыркнул, потом внимательнее взглянул на возбужденное лицо племянницы. Пивная пена повисла на ее усах. Наклонившись поближе, он снова фыркнул, и уголки его губ чуть дрогнули в улыбке.

— Эй, Шел, от тебя несет, как от твоей лошадки, когда она прибегает вся взмыленная от скачки.

Снаружи, на Шеридан-авеню, перекати-поле подкатилось прямо под ноги путешественникам, только что прибывшим в Коди.

— Что это? — спросил Джеффри Уэстон у своего «Джентльмена джентльменов».

— Достаточно обычное зрелище в этой части света, милорд, — протянул Мэнипенни. — По-моему, у них это называется перекати-полем.

— А …

Оба они начали привлекать к себе внимание. Безукоризненно одетые, они стояли около целой груды дорогих дорожных баулов, раздумывая, что делать дальше. Они и так уже немало пережили, выйдя на станции, оказавшейся вдали от города, а после заплатив еще и за сомнительное удовольствие доехать до этого города в телеге — немыслимой, полуразвалившейся, возница которой был такой же развалиной, бежавшей, казалось, от воды как от чумы. Он оставил их здесь вместе с их поклажей. Джеф решительно отказался от его настойчивых попыток предложить им свои услуги.

— По-моему, мы одеты слишком изысканно, — громко прошептал Джеф. Он был в великолепно сшитом твидовом костюме с жилетом из небесно-голубого кашемира, в рубашке с отложным воротничком, в тонкую серую полоску, в повязанном свободным узлом галстуке и лакированных черных полуботинках. На нем не было ни пальто, ни шляпы, и полуденное солнце сверкало на его золотом перстне с печаткой и в его светлых волнистых волосах.

— Надеюсь, мы не забыли упаковать мои сапоги, ковбойские штаны и кобуру с револьвером?

— Боюсь, что забыли, ваша светлость, — откликнулся Мэнипенни невозмутимо.

Суровое, точно высеченное из камня, лицо Джефа, так и просияло улыбкой, когда он окинул взглядом своего слугу, возвышающегося на фоне городка Коди в Вайоминге. Мэнипенни, был чуть ли не семи футов ростом и, казалось, имел неиссякаемый запас темных костюмов, жилетов в серую полоску, рубашек с отложными воротничками и черных галстуков. Сегодня, в ознаменование своего выхода на люди, он добавил к этому черное шерстяное пальто и черный же котелок, стискивавший, казалось, его громадную голову.

— Ваша светлость, — произнес он, первым нарушив молчание, что случалось с ним не часто, — надеюсь, вы не откажетесь от ваших привычек и безупречной манеры одеваться в угоду окружающим. Сменить ваш гардероб на… — он поморщился, — штаны было бы настоящей трагедией.

Джеф постарался сохранить серьезность, когда кивнул ему и заметил в ответ:

— Я благодарен тебе за совет, Мэнипенни. В настоящую минуту, однако, у нас есть гораздо более важные заботы, чем мой гардероб. Мне нужно разузнать, какие тут есть гостиницы, прежде чем на нас нападут и оберут до нитки.