Джорджетт Хейер - Муслин с веточками

– Да, так вы считаете, мне следует сначала попытаться у этого старика? – спросил Хильдебранд.

– Безусловно, если вы сможете придумать достаточно правдоподобное объяснение желанию просмотреть так много номеров газеты. Боюсь, вас сочтут за сумасшедшего, но если вас это не заботит, то и меня тоже.

– Нет, почему? Я скажу, что хочу газету для вас, ведь вы прикованы здесь к постели, и вам нечего читать.

– Интересно, как я не догадался, что вы впутаете в это дело меня, – заметил сэр Гарет задумчивым тоном. Хильдебранд ухмыльнулся, но заверил его, что он может не беспокоиться.

– Должна признаться, Гарет, – задумчиво произнесла леди Эстер, когда Хильдебранд удалился, – я не могу не надеяться, что вы ошибаетесь насчет Боу – стрит. Что нам делать, если нами займется полиция?.

– Эмигрировать! – с готовностью ответил он. Она улыбнулась, но сказала:

– Знаете, это было бы очень увлекательно, но боюсь, не совсем удобно, ведь хотя мы не сделали ничего дурного, полиция может не понять, как это все случилось. Если, конечно, Аманда не придумает еще одну великолепную историю.

– Любая история Аманды неизбежно приведет нас в Ньюгейт. Не вижу другого выхода, кроме как эмиграция.

– Не для всех нас, Гарет: только для вас! – сказала она с проблеском юмора. – Она наверняка расскажет им, что вы ее похитили, ведь ничто не сможет убедить ее, будто похищение – нечто совсем другое. Ну, ладно, нам надо просто надеяться, что в газете будет объявление. И я бы подумала, что оно будет, ведь дедушка, должно быть, хочет вернуть Аманду как можно скорее.

Но когда позже вернулся Хильдебранд, выполнявший поручение, она обнаружила, что была не права. Хильдебранд вошел в комнату, запыхавшийся и нагруженный периодикой, которую он уронил на пол и сказал:

– Все это вам, дядя Гарет. Он позволил мне привезти их, потому что говорит, будто знает вас! Боже, я думал, мы пропали, но по-моему, ничего плохого из этого не выйдет.

– О Боже мой! – воскликнул сэр Гарет. – Я полагаю, вам пришлось сообщить ему мое имя? Кто он?

– Ну, я даже не подумал, что это имеет значение. И во всяком случае, все знают, кто вы такой, ведь форейтор сказал Чиклейду вашу фамилию в тот день, когда вас привезли. Аманда, которая сидела на полу, просматривая экземпляр за экземпляром «Морнинг Пост» и откладывая их в сторону, подняла голову и сказала:

– Я говорила, что вы только наделаете ошибок! Если бы я поехала сама, то придумала бы дяде Гари хорошую фамилию, только вам не хватает фантазии, и вы ничего не можете придумать!

– Да, – огрызнулся Хильдебранд. – Вы бы сказали, будто он – Ланселот дю Лейк или еще что-нибудь такое же глупое, и никто бы этому не поверил!

– Не воображайте, что вы станете ссориться при мне, – прервал сэр Гарет. – Что я хотел бы знать, это не имя, которым несравненная благородная Аманда наградила бы меня, а имя этого отшельника, утверждающего, будто знаком со мной.

Аманда, которую это не интересовало, опять вернулась к столбцам объявлений «Морнинг Пост».

– Вайнхол, сэр, Барнабас Вайнхол.

– Да, мне бы никогда не придумать настолько глупое имя, – насмешливо заметила Аманда.

– Боже мой! – воскликнул сэр Гарет. – Я думал, он умер! Вы хотите сказать, что он живет здесь?

– Да, но нам нет никакой необходимости дрожать, ведь он теперь никогда не выходит из дома, так он мне сказал! – успокоил Хильдебранд. – Он самый толстый человек, какого я когда-либо видел!

– Не понимаю…

– Нет, только послушайте, дядя Гарет! Это водянка!

– Бедняга! – сочувственно сказала Эстер. – Кто он, Гарет?

– Он был близким другом моего отца. Я не видел его много лет. Водянка, да? Бедный старый Вайнхол! Что вы сказали ему, Хильдебранд?

– Ну, только что с вами произошел несчастный случай, и вы лежите здесь. Беда в том, что перед этим я сказал, будто я ваш племянник, потому что как только он узнал ваше имя, сразу сказал, что я, должно быть, сын Трикси. Я не знал, кто такая Трикси…

– … Поэтому вы, конечно, заявили, что нет! – вставила Аманда.

– Нет, вовсе нет. Вы не единственная, кто может говорить неправду! – ответил Хильдебранд. – Я сказал, будто так и есть!

– А кто, вы сказали, я? – спросила Аманда.

– Никто. О вас не упоминали, – просто ответил Хильдебранд. – Единственным, что меня напугало, сэр, было предположение мистера Вайнхола, будто тетя Эстер, должно быть, эта Трикси. Потому что я сказал, что за вами ухаживает ваша сестра, вот я и догадался, Трикси – это ваша сестра.

– Моя единственная сестра, – произнес сэр Гарет, прикрывая глаза рукой. – Чем я согрешил, чтобы заслужить это бремя – такого племянника, как вы… Продолжайте! Дайте мне узнать самое плохое!

– Ничего самого плохого не было! Он сказал, будто надеется, что Трикси, я имею в виду, ваша сестра, сэр, навестит его, но тут я сразу поставил все на место, сказав, что она не может оставить вас, пока вы больны, а как только вам станет лучше, ей придется спешить домой. Потом я сказал, будто уверен, вы навестите его, как только сможете, и это, похоже, его очень обрадовало. Потом он рассказывал о вашем отце и, наконец, приказал дворецкому связать огромную кипу газет и периодических изданий для вашего чтения, и так я спасся. Теперь скажите мне, что я сделал неправильно, сэр?

– Ну! – слово вырвалось у Аманды, сидящей, поджав ноги, на полу в развале газет; глаза ее сверкали. – Подумать только! Он этого не сделал! Почему… почему… можно почти поверить, будто он не хочет, чтобы я вернулась!

– Невозможно! – пробормотал сэр Гарет.

– Конечно, это невозможно, – сказала Эстер, бросая на него взгляд, полный упрека. – Боюсь, просто еще не прошло достаточно времени для публикования объявления. Подождем еще несколько дней!

– Хильдебранд должен каждый день навещать Вайнхола? – осведомился сэр Гарет. – Игра с огнем, но не мне жаловаться!

– Нет, ведь он сказал, что будет посылать газеты, о своим конюхом, – сказал Хильдебранд. – Ничего в этом плохого, правда, сэр?

– Нисколько, если только ему не придет в голову пожаловать самому.

– О, этого не бойтесь! – бодро ответил Хильдебранд. – Он сказал мне, что ему трудно передвигаться, и только пожалел о невозможности приехать повидать вас. Он недооценил характер мистера Вайнхола. На следующий день, когда обе дамы были в зале, Аманда посреди комнаты, а леди Эстер, стоя около нее на коленях, пришивала оторванную оборку к ее платью, послышался звук приближающегося экипажа. Ни та, ни другая не обратили никакого внимания, поскольку в этом не было ничего необычного, но через минуту Аманда, вытянув шею, сумела взглянуть на окно и воскликнула:

– Боже праведный! Это коляска! Самая старомодная! Кто бы это мог быть? Им не пришлось ждать и пары минут. Кто бы это ни был, он уже вошел в гостиницу, и прибытие его, похоже, странно смутило Чиклейдов. Раздался звук голосов, низкий – Чиклейда, резкий от удивления, и еще более низкий, задыхающийся – в ответ.