Ханна Хауэлл - Под счастливой звездой

Теперь они полыхали, словно два костра, и в этом взгляде отражалось безумие, испепелявшее душу.

Эмил не могла понять, отчего он не зарубил их, пока они лежали, заключив друг друга в объятия, не обращая внимания на то, что творилось вокруг. Прежде Рори не помышлял о том, чтобы скрестить с Парланом мечи на равных. Тем не менее, объявив о своем появлении, он словно давал понять, что добивается именно этого. Охваченный безумием и ненавистью, он, казалось, вдруг воспылал желанием драться. Признаться, это открытие не слишком порадовало Эмил, поскольку она не была уверена, что Парлан справится с Рори, хотя ее муж уже стоял с мечом в руке и, судя по всему, был готов к бою.

В глазах Парлана тоже полыхал огонь. Прежде всего он был страшно зол на себя — его опять застали врасплох.

Парлан пытался убедить себя, что здесь нет его вины, — ведь он был уверен, что Рори мертв и лежит в могиле, но это мало помогало. Рори опять перехитрил его, сумев подобраться к ним неожиданно и вывести его, Парлана, из равновесия.

Парлан решил, однако, не уступать и выиграть схватку во что бы то ни стало.

Потом он едва не расхохотался — он-то привел Эмил к Колодцу Баньши, чтобы она постаралась изгнать из памяти тяжелые воспоминания, которые были связаны с этим местом.

Вместо этого дурные мысли с новой силой завладели его женой, а теперь наверняка поселятся в ее душе навсегда. Впрочем, на сей раз Парлан не собирался отдавать ее в лапы Рори.

— Эмил, ступай-ка ты отсюда подобру-поздорову.

Эмил послушно повернулась, чтобы идти прочь, хотя подумала, что оставлять Парлана с Рори не следует. Прежде всего, подумала она, надо съездить за помощью. Но взглянув в сторону перелеска, где они оставили лошадей, не увидела их.

— Лошади убежали, — беспомощно произнесла она.

— Да-да, вы были настолько заняты друг другом, что не заметили, как ваши кони ушли бог знает куда.

Хихиканье, вырвавшееся при этом из уст Рори, заставило Эмил похолодеть. Прижавшись к спине Парлана, она ощутила, 1"к по ее телу пробежала дрожь. Достаточно было услышать только этот смешок, чтобы убедиться в полной невменяемости Фергюсона. Она вполне отдавала себе отчет, что смех сумасшедшего может разбудить страх даже в душе бесстрашного человека, которому до сих пор не приходилось иметь дела с умалишенными.

— Не чини ей препятствий, когда она станет уходить, Рори, — медленно произнес Парлан. Он ничуть не удивился, когда услышал хихиканье противника, но решил, что большого вреда не будет, если он попросит Рори о любезности.

— А еще говорят, что это я сошел с ума.

— Говорят также, что ты умер. Неужели дьявол вернул тебя на землю, поскольку ты оказался слишком плох даже для ада?

— Хотите вывести меня из себя? Не получится! Здорово я обвел вас вокруг пальца, — да? Мой план сработал, как я и ожидал.

— И чью же невинную душу ты послал на тот свет, чтобы твой план мог осуществиться? — проревел Парлан.

— Душу какого-то болвана из местного кабачка. Несколько монет и намек, что он сможет заработать больше, сделали свое дело, и он потрусил за мной, словно пес.

— И он умер, как пес, потому что тебе поверил. И Джорди умер потому, что доверился тебе.

— Кровь Джорди на ваших руках. В том, что я его убил, — ваша вина, — отрывисто пролаял Рори.

Последние слова умалишенного вывели Эмил из себя.

— Ты не можешь винить нас за смерть товарища. Ты лишил его жизни собственными руками.

— Да, все из-за вас! — выкрикнул Рори, потом с видимым усилием себя сдержал. — Я не мог идти куда мне вздумается, не мог делать что хочу — и все потому, что вы охотились за мной, как за диким зверем. Пришлось положить этому конец. Вы должны были думать, что я умер. Это был единственный способ. Джорди меня понимает. Он знает, что мне необходимо вам отомстить, заставить вас заплатить по самому большому счету за то, что вы мне сделали.

Вам обоим, между прочим. Ты должна была стать моей, Эмил, но выбрала дикого горца. Выбрала и принялась с ним совокупляться — без забот и стыда. Прямо как твоя мать. А потом твой дьявольский конь изуродовал мне лицо. Так что тебе есть за что заплатить, милая моя шлюшка.

— Я уже устал от твоей болтовни, Рори. Может, тебе лучше заткнуться, а не то я, прежде чем тебя убить, вырежу из глотки твой поганый язык, — вызывающе бросил Парлан.

— Каков хвастун! Убить тебя мне не составит большого труда — все равно что муху прихлопнуть.

— Осторожно, Парлан, — сказала Эмил, коснувшись мускулистой руки мужа. — Он хочет, чтобы ты снова впал в ярость и твоя рука лишилась твердости.

— Я догадываюсь. — Он говорил очень тихо и почти не разжимал при этом зубов, чтобы Рори не смог понять смысла сказанного. Кроме того, так Парлану было легче сдерживать эмоции. — Ты должна уйти, когда начнется поединок. Я отвлеку его.

— Я тебя не оставлю.

— Тебе придется уйти, женщина. Подумай, как я смогу биться в полную силу, зная, что ты рядом? Волнение за тебя ослабит мою руку. Лучше беги в Дахглеян и приведи помощь.

— К тому времени как я добегу до Дахгленна, тебя могут убить. К тому же бегунья из меня никакая. Да за это время он успеет тебя зарыть в землю и привезти папу из Рима, чтобы тот помолился на твоей могилке!

— Если даже такое и случится, ты по крайней мере останешься в живых.

— Не уверена, что смогу пережить твою смерть, — тихо сказала она.

Хотя положение, в которое они попали, было трудным, Парлан ощутил, как при этих ее словах у него сильнее забилось сердце. Впервые Эмил — возможно, сама того не желая, — позволила ему заглянуть себе в душу. Однако ему пришла в голову мысль, что жена выбрала для этого не слишком удачное время. Вернее, самое неудачное. Ему захотелось прижать ее к себе, заняться с нею любовью и заставить рассказать все о ее чувствах. Но вместо этого ему приходилось стоять лицом к лицу со смертельным врагом. Если они с женой уцелеют, он задаст Эмил жару за то, что она не правильно выбрала время для объяснений.

— Придется пережить. Хотя бы ради нашего ребенка.

Подумай, что будет с нашим сыном, если он останется сиротой?

Заявление Парлана болью отозвалось в сердце Эмил.

При виде смертельной опасности, угрожавшей Парлану, она на некоторое время напрочь забыла о сыне. Но Парлан был прав — думать об этом надо было. Хотя Эмил знала, что Лайолфа — случись что — не бросят на произвол судьбы и будут любить и заботиться о нем, она знала также, что никто на свете не смог бы заменить ему родителей.

— Так вот. Нашему сыну, Парлан, нужны и отец и мать.

— Я очень надеюсь, что еще долго-долго с ним будем мы оба — и ты и я. И именно поэтому тебе придется уйти.

Для поединка мне требуются абсолютное спокойствие и уверенность в себе.

Эмил ничего не ответила, и Парлан сделал вывод, что она согласилась с его доводами. Тогда он сосредоточил все внимание на Рори. Фергюсон всегда был прекрасным фехтовальщиком. А в случае если помешательство придало ему храбрости, можно было ожидать, что он превратился в чрезвычайно опасного противника. Парлан не сомневался в своих бойцовских качествах, но ему не хотелось переоценивать собственные возможности. Исход поединка далеко т всегда зависел от одного умения сражаться. Большую роль здесь играла самая обыкновенная случайность. Если Рори сделался равным ему по мастерству и смелости, малейшая ошибка в поединке с ним могла оказаться роковой.