Ханна Хауэлл - Прелестная узница

— Понял, — кивнул Харриган.

Он торопливо сбежал по ступенькам, вскочил на лошадь и отправился на поиски Эллы. Харриган легко отмахнулся от чувства обиды из-за открытой неприязни Луизы. Он понимал, что другого не заслужил и надо еще заработать право на утраченное доверие. Однако Луиза напрасно волновалась: он не может обидеть Эллу. Под прицелом находилось всего одно сердце — его собственное. Свое дело в Филадельфии он передал младшему брату, Патрику, распрощался с семьей и проехал сотни миль просто для того, чтобы спросить маленькую зеленоглазую девушку, согласна ли она стать его женой. Все, что требовалось от Эллы, — это сказать «да» или «нет».

Элла со вздохом слезла с лошади и пустила Маффин к ее излюбленной заводи. Если бы она не была так погружена в мысли о Харригане, то, несомненно, заметила бы, что кобыла пьет воду всегда в одном и том же месте. По своей наивности Элла была уверена, что сама отыскала это уютное местечко.

— Похоже, я становлюсь такой же рабой привычки, как и ты, моя крошка, — хмыкнула Элла, присела у кромки воды, намочила носовой платок и принялась стирать пыль с рук и шеи. Потом набрала немного воды в ладони, чтобы ополоснуть лицо, и вдруг замерла. Ей послышалось, будто неподалеку фыркнула лошадь, «Это не Маффин», — решила она, взглянув на свою кобылу, которая с безмятежным видом жевала пучок травы. Тут Элла сообразила, что глупо разглядывать Маффин. Эта лошади и глазом не моргнет, даже если сквозь кусты с диким ревом начнет продираться разъяренный медведь.

Элла огляделась по сторонам, уже начиная думать, что ей почудилось, когда неподалеку появилась пара мужских сапог. У нее замерло сердце, когда она разглядела, кому принадлежат эти сапоги. Харриган! В голове взметнулся вихрь мыслей и догадок, из которых она смогла выделить только один вопрос: «Зачем?»

— Куда-то пропал голос? — спросил Харриган. Он умирал от желания стиснуть девушку в объятиях, но знал, что ни в коем случае не следует торопиться. — Надо написать об этом чуде в моем дневнике. Прежде я вдохновлял тебя на что угодно, кроме молчания.

Как Харриган и надеялся, его легкий сарказм помог Элле прийти в себя. Она тут же закрыла рот, щеки ее порозовели, в глазах появились гнев и страх, но иного он и не ждал. Харриган осторожно опустился на траву рядом с Эллой.

В панике Элла подумала, что кто-то рассказал Харригану о ребенке. Но немного успокоившись, решила, что никто на ранчо не мог ее предать. Страх постепенно отпустил ее, и теперь Элла старалась понять, зачем он здесь, в сотнях миль от своей работы и семьи. Ведь тогда, в Филадельфии, он так твердо за них держался.

— Ты приехал на свадьбу Джорджа и Луизы? — наконец спросила она прерывистым голосом, молясь в душе, чтобы так оно и оказалось, даже если это и добавит ей новых страданий. Харриган будет рядом, но как совершенно чужой для нее человек.

— В некотором смысле да, — ответил он. — Но только в некотором смысле. Вообще-то я приехал за тобой.

— За мной? — ахнула Элла и окаменела от ужаса, подумав, что он собирается повторить их кошмарную поездку трехмесячной давности. — Я не могу вернуться в Филадельфию, Харриган. Наверное, я вообще никогда не смогу туда вернуться, хотя там и покоится вся моя семья.

— Я думаю, что смогу подыскать себе занятие в Вайоминге. Здесь все только начинается. Гак что с работой не должно быть проблем.

Элла пожалела, что он приехал так неожиданно, свалился буквально как снег на голову. Она никак не могла прийти в себя, обуреваемая противоречивыми чувствами. Ей нужно было время, чтобы успокоиться. Но Харриган, похоже, не собирался ей его давать. Элле так хотелось броситься в его объятия и снова вкусить счастье, что неотступно преследовало ее во сне. Надо разозлиться на него, и тогда холодная вежливость защитит ее от новой боли.

— Харриган, о чем ты говоришь? Может, от того, что я не ожидала тебя здесь увидеть?

Харриган поддался желанию и осторожно провел рукой по ее шелковистым волосам, любуясь их красотой. Элла невольно напряглась, посмотрела на него исподлобья, но руку не оттолкнула. Харриган решил, что лучше так, чем сразу от ворот поворот.

— Я не знаю, как сказать яснее, — признался он. — Я пришел за тобой, вот и все. — Он ласково сжал ее плечи и повернул к себе лицом. — Я переиграл Темплтонов, поставил их на колени, вернул все, что они украли у моей семьи. Вот для чего мне нужно было остаться в Филадельфии. Когда я с этим покончил, то понял, что у меня больше нет причин оставаться там.

— А твоя семья, твоя работа? — слабо возразила Элла. Его взволнованный голос и сосредоточенное выражение лица заставляли ее сердце биться так сильно, что его удары гулко отдавались у нее в ушах. Она боялась, что безрассудное сердце приведет ее на опасный путь, и изо всех сил старалась оставаться спокойной, внимательно прислушиваясь к его словам.

— Работу я найду везде, дело можно начать где угодно. Я многое умею. Мой отец всегда считал, что чем больше ты знаешь, тем больше у тебя шансов преуспеть. Мне будет не хватать моей семьи. Сказать иначе будет ложью. Я их всех очень люблю, но даже они не смогли заполнить пустоту в моей душе.

— Пустоту в душе?

— Я не могу подыскать другого слова, — вздохнул Харриган и прижался лбом к ее лицу. — С того самого мгновения, как я в первый раз увидел тебя, я боролся с тобой так, как ни один мужчина никогда, наверное, не боролся с женщиной. Но здесь я потерпел сокрушительное поражение. Элла, ты мне нужна. И я не имею в виду постель, нет. Хотя, если честно, я столько раз просыпался среди ночи, умирая от желания, которое не сможет утолить никакая другая женщина.

— Так уж и никакая другая?

Элла стремительно теряла остатки осмотрительности и сомнений. Харриган. не говорил о любви, но его слова были полны глубокого и сильного чувства. Она знала, что не вправе требовать от него немедленного признания в любви. Чувство пустоты и сильное желание быть с ней — вот что привело его сюда. Эти чувства были ей знакомы. Если сейчас он ее еще не любит, то очень скоро полюбит. А может быть, он уже любит се, просто не догадывается, что переживаемые им чувства и есть любовь.

Харриган робко улыбнулся и начал гладить ее руки.

— Да, никакая другая. И не потому, что я был безумно занят делами. Черт возьми, до встречи с тобой у меня уже несколько месяцев никого не было.

— Это как раз и объясняет, почему ты так меня возжелал, — тихо заметила Элла. В ее голосе прозвучала едва заметная насмешка.

— Ты слишком хорошо меня знаешь. С самого начала я безобразно с тобой обходился. Это было не только плохо, это было бесчестно. Теперь я это доподлинно знаю. Я знал это и раньше, но просто не мог остановиться. Ты с самого начала вила из меня веревки, понимаешь? Я совершенно растерялся и решил не верить тебе только из чувства противоречия.