Кэтрин Харт - Огонь желания

Со своего места Таня услышала хруст ломающейся кости. Выглянув из-за валуна, она увидела изогнутый угол застрявшей между скалами ноги. От удивления Таня открыла рот и почти тут же услышала шипение и шорох нескольких гремучих змей. Лошадь Джеффри не зря всполошилась. Испугавшись, она бросила его прямо в змеиное гнездо!

Сломанная нога Джеффри не шла ни в какое сравнение с его криками ужаса и агонии. Между воплями от боли доносилась мольба о помощи:

— Помогите! Помогите! О Господи! Кто-нибудь, вытащите меня отсюда!

Если бы на его месте оказался кто-то другой, Таня бы почувствовала жалость, но видя, как Джеффри корчится под извивающимися змеями, она пришла к выводу, что это будет самый подходящий для него конец. Он сам был скользким, как змея, на протяжении месяцев она терпела его яд, который был подобен змеиному. Казалось справедливым возмездием, что он входит во врата ада со смертельными укусами гремучих змей, яд которых смешивался с его кровью.

Через несколько секунд Джеффри потерял сознание. Даже когда майор Уинкоп, вышестоящий по званию, появился на поляне с белым флагом парламентера, было уже поздно.

— Давайте ему поможем! — выкрикнул он, выходя вперед.

— Ему уже не нужна помощь, но вы можете подойти к его телу, — ответил Пантера.

Когда стало ясно, что Пантера не собирается стрелять, несколько солдат вышли вперед. Для того чтобы убрать тело Джеффри, нужно было сначала уничтожить змей. Прогремели выстрелы, эхом отражаясь от скал и тем самым удваивая силу оглушительного грохота.

Когда они отнесли тело Джеффри, Пантера вышел на вершину большого валуна, показывая себя. Таня тоже влезла наверх и встала рядом. Так они вместе стояли, гордо глядя в лицо врагу.

Солдаты пристально смотрели на них, удивляясь высокомерному воину и его дерзкой рыжеволосой жене со странными золотистыми глазами. Майор Уинкоп нарушил тишину.

— Мы оставляем вас с миром, идите своей дорогой, — спокойно сказал он, открыто встречаясь со взглядом Пантеры.

Пантера молча кивнул, а майор продолжил:

Мы вернемся в город и засвидетельствуем, что лейтенант Янг был не в своем уме и что вы никоим образом не причастны к его смерти. Я лично дам показания, что видел человека по имени Адам Сэведж и что он не может быть Гордой Пантерой.

— Но, майор, — перебил его один солдат, как вы можете говорить такое, если перед вами стоит человек, одетый как индеец?

Пронзительный взгляд Уинкопа обжег говорящего.

— Я встречался с Гордой Пантерой, — громко заявил он. — Я сидел в его хижине и ел его угощения. Я видел его жену, у нее были темные волосы. Я держал на руках его сына, он не был белым. Даже если бы этот человек был Гордой Пантерой, к нему нельзя предъявить никаких претензий, и у нас нет права брать его под арест. У лейтенанта Лига не было настоящей причины, чтобы преследовать его, разве что безумное желание овладеть его женой. Он руководствовался только обвинениями мстительной женщины, которая, очевидно, лгала, чтобы заставить страдать другую женщину. Шериф и судья Керр заверили меня, что Адам Сэведж — уважаемый человек в Пуэбло и прожил там всю свою жизнь. Должны ли мы принимать на веру слова презренной женщины и спятившего мужчины, если против говорит весь город?

— Нет, но… — начал солдат.

Уинкоп сердито перебил его, указывая на Адама и Таню:

— Нет никакого преступления в том, что они одеты в шкуры, черт побери! Также не преступление жить как индеец. Я говорю вам: это не Пантера, уж кому, как не мне, его знать! А сейчас я повторяю: мы оставляем эту семью и пусть они идут с миром.

— Да, сэр.

— Есть возражения? — настойчиво спросил Уинкоп.

Мужчины переглянулись между собой.

— Нет, — ответили все.

Тогда другой офицер развил мысль майора дальше.

— Мы все знаем, что лейтенант Янг был сумасшедшим. Мы все видели, как он преследовал эту женщину. Некоторые из нас принимали участие в погоне в прошлом феврале, когда эта женщина пыталась вернуться к индейцам. Он пытался… э-э… разрушить ее личность. Он застенчиво посмотрел на Таню. — Мне действительно стыдно, мэм, за все трудности, что вам пришлось пережить, за то, что мы принимали в этом участие. Все мы просим у вас прощения, — он обвел рукой своих приятелей, — мы только выполняли приказ.

Другие кивнули, соглашаясь с ним. Таня приняла извинение. Когда она пошла к своей лошади, Пантера и Уинкоп остались одни и поговорили с глазу на глаз.

— Почему вы сказали, что я не могу быть Гордой Пантерой? — спросил Пантера по-чейински.

Уинкоп усмехнулся, его глаза весело сверкали.

— Ну, каждый, кто с ним встречался, знает, что у него длинные волосы. Я не могу честно сказать, что узнал бы его без его прядей.

Пантера улыбнулся ему в ответ и пожал руку:

— Прощай, друг.

— Прощай.

Солдаты отправились в обратный путь, увозя с собой тело Джеффри, а Пантера и Таня со своими сыновьями сели на лошадей.

Лицо Тани светилось любовью, в ее золотистых глазах блестели слезы радости. Она смотрела в темные глаза своего мужа.

— Поехали домой, Пантера, муж мой, — нежно сказала она.

— Да. — Черты его темного лица отражали такое же волнение, каким была охвачена она, его выражение говорило лучше всяких слов. — Поехали домой, туда, где свободно бегает дикая кошка, а пантера гордо ходит по земле.