Кэтрин Харт - Сладостная ярость

Когда он, рыча, двинулся к ней, Сэм направила на него свою винтовку.

— Давай подходи поближе, а завтра утром гарантирую, что ты будешь петь в церковном хоре тонким голосом.

Кое-кто из его приятелей рассмеялся, но грубиян отступил назад. Внешне стараясь выглядеть спокойной, Сэм с облегчением вздохнула:

— У вас у всех есть выбор — или угомониться, или посидеть в тюрьме, а в ней вам будет тесновато.

— Ты хочешь сказать, что сможешь одна отвести нас всех в тюрьму, без всякой помощи? — выкрикнул другой субъект, нагло рассматривавший ее выпирающий живот. Он сидел за одним из столов, где собирал рассыпанную колоду карт.

Не говоря ни слова, Сэм передала винтовку содержателю бара. Она понимала, что выглядит, по меньшей мере, смешной, возвышаясь на стойке с торчащим вперед животом, который украшал пояс Трэвиса с кобурой, но сама она не смеялась, и те, кто оказался рядом с ней, тоже. Неуловимым движением руки она выхватила пистолет и послала пулю прямо в середину карточной колоды, которую наглец все еще держал в руках. Толпа изумленно ахнула.

— Кто-нибудь еще сомневается в моих способностях? — тихо спросила она, мрачным взглядом обводя комнату, давая им понять, что ее терпению приходит конец. — Уже поздно, я устала, у меня болят ноги, и у меня действительно скверное настроение, поэтому выбирайте одно из двух и не меняйте своего решения. Потому что если меня еще раз вызовут сюда сегодня ночью, кому-то обязательно будет больно, а я могу вам дать полную гарантию, что не мне.

Ответом на эту речь Сэм послужило то, что мужчины начали приводить все в порядок, ставить перевернутые столы и придвигать к ним разбросанные стулья. Она еще некоторое время понаблюдала за ними, чтобы окончательно убедиться в серьезности их намерений и в том, что сегодня здесь уже не будет неприятностей. Довольный содержатель бара помог Сэм спуститься со стойки, вернул ей винтовку и дал в сопровождение несколько надежных людей, чтобы никому из его клиентов не пришло в голову отомстить ей на улице.

— Черт побери, из вас получается отличный помощник начальника полиции, Сэм, — сказал он ей с довольным видом. — Может, Трэвису стоит назначить вас на эту должность постоянно?

Сэм в ответ улыбнулась, но в душе содрогнулась при мысли о том, что будет с Трэвисом, когда он обо всем узнает.

Трэвис не только расстроился, он был вне себя от ярости.

— Стоит мне на минуту повернуться к тебе спиной, как ты сразу начинаешь свои штучки! Что за черт, Сэм, ты хоть соображаешь, что ты делаешь?

— Я хотела тебе помочь, — оправдывалась она со слабой улыбкой, которая была не в состоянии смягчить его гнев. — Все, кто имел на это право, были больны.

— Поэтому ты решила поиграть в полицейского!

— Я не играла, Трэвис. Я все сделала по закону, меня назначил на эту должность Чес.

— Я убью его! Шкуру с него спущу!

— Трэвис, Чес не виноват. Я воспользовалась его слабостью, когда ему было так плохо, что он едва соображал.

Трэвис не мог не улыбнуться:

— Это на тебя очень похоже.

Она тронула его за руку, заглянула его в лицо большими темными глазами.

— Не сердись на меня, Трэвис. Пожалуйста. Ведь все обошлось очень даже хорошо.

— Тебя могли ранить или даже убить, — простонал Трэвис, обнимая ее и прижимая к груди.

— Но этого не случилось, и кроме того, я очень хорошо поработала.

Чтобы он снова не рассердился на нее, Сэм поднялась на цыпочки, притянула к себе его лицо и поцеловала. Некоторое время они не разговаривали на эту тему, а потом все успокоилось само по себе.

Билли так и не предстал перед судом. Его даже не выслушал судья, как это было с Сэм. К всеобщему удивлению и возмущению Трэвиса, пришла телеграмма от самого губернатора, в которой сообщалось, что Уильям Даунинг-младший оправдан и должен быть немедленно отпущен на свободу.

— Это издевательство над законом! Не будет суда? Ничего? — бушевал Трэвис, не в состоянии разделить радость Сэм при таком неожиданном повороте событий. — Ничего не понимаю.

Билли не мог поверить в свое счастье, а Трэвис — своим глазам. Он читал и перечитывал полученный приказ и даже проверил, не фальшивка ли это. Тогда до него и начало доходить, что же произошло на самом деле. Рейф Сандоваль, используя свое влияние в высших сферах, по неизвестной причине встретился с губернатором и добился от него прощения для Билли. Но почему? Что еще задумал этот невозможный человек?

Ждать ответа на этот вопрос долго не пришлось. Телеграмму принесли утром, а вечером того же дня Сандоваль сам явился с визитом к Кинкейдам.

— Да, это я все уладил, — не скрывал он. — Я решил, что моя дочь и будущий внук должны вернуться домой, и если это значит, что к ним в придачу надо взять и зятя, то пусть так и будет, — заявил он в своей обычной диктаторской манере. — Но принять в гордую семью Сандовалей осужденного бандита для меня исключено.

Несколько секунд Сандоваль смотрел на Билли тяжелым взглядом.

— Ты можешь работать на моем ранчо, и если ты будешь усердно трудиться и не заниматься грязными делами, я готов все забыть. Начнем все сначала. Но если ты начнешь выбрыкивать, парень, я быстро вправлю тебе мозги. Мы поняли друг друга?

Билли гневно посмотрел на него:

— Да, я прекрасно понял тебя, Сандоваль. Ты хочешь вернуть Нолу и заодно заполучить себе нечто вроде раба. Так можешь забыть обо этом. Я лучше пойду в тюрьму, чем буду у тебя работником.

Сандоваль злобно ухмыльнулся:

— И это тоже я могу устроить, Даунинг. Я в любой момент могу попросить своего друга-губернатора, чтобы он отменил помилование.

— А я с твоей дочерью буду уже в Мексике, не успеет твой губернатор получить твою телеграмму, — возразил Билли, с такой же ненавистью глядя на тестя. — Ты мне кое-что должен, а я долги не прощаю. Я человек злопамятный.

Их спор зашел в тупик. Наконец, досадливо вздохнув, Рейф сказал:

— Ну хорошо. Что тебе нужно, чтобы моя дочь вернулась домой? Твои условия?

— Если мы решим жить на ранчо, тогда ты должен принимать меня, как любого человека, которого Нола выбрала себе в мужья, — абсолютно на равных. Если у тебя есть своя гордость, Сандоваль, то она есть и у нас, Даунингов. Я не хочу быть твоим наемным работником и не буду им. Я хочу иметь свое слово в управлении хозяйством, и ты обещаешь не натравливать на меня своих людей. Ты сам будешь следить за тем, чтобы мне оказывалось должное уважение, иначе мы с Нолой найдем другое место для создания своей семьи.

Повисла напряженная тишина, Нола и Сэм затаили дыхание. В конце концов Рейф протянул Билли свою руку:

— Согласен, но после моей смерти ты ранчо не получишь. Я завещаю его Ноле и моим внукам. Договорились?

Выдав достаточно долго, чтобы заставить Сандоваля вспотеть, Билли принял руку своего тестя и коротко пожал ее.