Бертрис Смолл - Любовь на все времена

— Я бы не стала ждать и самого Господа Бога! — с горячностью крикнула Эйден. — Я нужна своему ребенку, Адам!

Адам в растерянности развел руками и посмотрел на Скай.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, Эйден, — сказала Скай, — но Адам прав. Подожди Конна.

— Похоже, что он будет там раньше меня, — сказала Эйден. — Прошу, пошли одного из твоих голубей в Кардифф и сообщи своему агенту, что нам нужно и когда мы приезжаем.

— Хорошо, сделаю, — ответила Скай.

— Тогда я отправляюсь. — Эйден встала, послала им обоим воздушный поцелуй и решительно вышла из комнаты.

— Ты думаешь, она подождет его? — спросил Адам у жены.

— Конечно. Она боится Кевена Фитцджеральда. Ей не захочется увидеться с ним, если рядом не будет Конна.

Но Эйден больше не боялась своего кузена. Страх сменился яростным гневом, и с каждой милей он становился все сильнее и сильнее, а страх ослабевал. Она уже не то беспечное создание, каким была два года назад, когда Кевен так безжалостно продал ее в рабство. Теперь она знала этот мир лучше его. Из-за того, что она была женщиной, ей пришлось понять: чтобы выжить, нужно проявить силу духа. Теперь у нее была эта сила, она чувствовала себя уверенно. С Конном или без него, но она поедет в Ирландию спасать свою дочь — и она непременно сделает это!

Она устала от Кевена Фитцджеральда и от угрозы, которую он являл. Страх перед ним не отпускал ее со времени возвращения. Она подозревала, что этот страх и был причиной ее неспособности получать удовольствие от супружеских отношений. Что еще он мог сделать с ней после того, что уже сделал? Он продал ее в рабство, украл ее ребенка и лишил ее счастья наслаждаться любовью мужа! Хватит! Довольно!

Теперь ей стало ясно: для того, чтобы разрушить власть Кевена Фитцджеральда, она должна смело выступить против него. Она сама должна встретиться с ним, и поэтому ей нужно приехать в Кардифф и отплыть в Ирландию прежде, чем туда приедет Конн.

Именно в эти минуты она поняла то, о чем недавно говорила ей Скай. Эйден восхитилась умению своей красивой золовки определять свою собственную жизнь, а Скай сказала:

— До тех пор пока я сама не стала личностью, вместо того чтобы быть каким-то жалким продолжением мужчины, я не могла определять ни свою судьбу, ни свою жизнь.

— А как тебе удалось научиться этому? — спросила Эйден.

— Я научилась не дрогнув встречать неприятности.

Тогда она не очень поняла эти слова Скай, но теперь пришло время понять их, и ей предстояло не дрогнув встретиться с тем, что пугало ее больше всего.

Этот Кевен Фитцджеральд снова захотел обрести над ней власть.

Ну что же, ее отвратительный кузен, может быть, и верил, что, похитив Валентину, он получил власть и над ней. С прежней Эйден, возможно, так бы и было, но сейчас — нет! На этот раз она не дрогнет перед ним, она будет бороться с ним до последнего, и она победит. Конечно! Она несомненно победит!

Родина ее матери показалась Эйден Сен-Мишель серой и туманной.

— Теплый денек, — сказал капитан Брен Келли, хотя шел мелкий дождь. Сказано это было с улыбкой.

Они начали плавание из Кардиффа, вышли в Бристольский залив, прошли мимо острова Ланди, который когда-то был цитаделью семьи де Мариско. Погода благоприятствовала им, пока они преодолевали короткий морской путь между двумя странами, обогнув южную оконечность Ирландии и без труда миновав заливы Бантри и Дингл. Солнце показывалось нечасто. Дни были серыми, ночи туманными, но море было спокойным и ветер — достаточно сильным, так что они могли плыть с хорошей скоростью. Когда они повернули в залив Шеннон, Эйден восхитилась бархатно-зеленой красотой берегов. Земля была необыкновенно красива.

— Ветер крепчает, — сказал Брен Келли, когда увидел, что они и их лошади благополучно высажены на пустынный берег. — Я должен торопиться на Иннисфану, миледи, и вернусь с большим отрядом слуг О'Малли, чтобы они могли поддержать вас. Не бойтесь.

— Когда Конн приедет, ему понадобится подкрепление, — сказала Эйден. — Как я поняла, земли моего деда богаты, но у них нет денег, чтобы содержать обученных воинов. Я не знаю, что нужно от меня Фитцджеральдам, но не думаю, что они смогут причинить мне какой-нибудь вред.

— Может быть, вы и правы, — согласился капитан. — У семьи вашего деда репутация мошенников, но не убийц. — Он покраснел, поняв, какими грубыми могли показаться его слова Эйден, такой доброй женщине. — Прошу прощения, миледи.

Эйден засмеялась.

— Я совсем не обиделась, Брен Келли, потому что услышала то, что говорила мне моя родная мать. Да и Мег тоже. Моя мать была счастлива, когда смогла уехать от своей семьи и выйти замуж за моего отца. Если она и пыталась писать им письма, это было просто обязанностью по отношению к родителям. У меня перед Фитцджеральдами такой обязанности нет. Я приехала забрать свою дочь, и только.

— Будьте осторожны, — предупредил он. — Хоть и говорят, что святой Патрик изгнал негодяев из Ирландии, но в Балликойлле, миледи, они остались.

— У меня есть Клуни, и Херри Бил, и еще двое людей, чтобы защитить меня. Мы сумеем на несколько дней загнать в угол этого старого дьявола, который называет себя любящим дедом, пока не приедет Конн. Ты зря тревожишься, Брен Келли. Рисковать я не буду, обещаю тебе.

Наблюдая за тем, как они отъезжали, он тревожился, несмотря на ее уверения. Как говорила леди де Мариско, эта женщина всегда жила под чьей-то защитой. Тем не менее Эйден показалась ему женщиной уравновешенной и знающей, чего хочет. Он покачал головой. Он поверил ей, когда она сказала, что несколько дней сумеет продержаться. И все же Фитцджеральды из Балликойлла были противной семейкой.

Эйден, однако, не сомневалась, что она выполнит то, за чем приехала в Ирландию. Она подстегнула лошадь, и они тронулись в путь, стараясь поскорее покрыть расстояние между рекой Шеннон и землями ее деда. Ей не терпелось получить обратно своего ребенка. Она надеялась, что с Валентиной все в порядке, и старалась подавить свои страхи на этот счет, уверяя себя, что Фитцджеральдам была нужна она сама, а не ее дочь. Ребенок был всего-навсего средством заполучить ее, и ему они не навредят.

Впервые увидев дом-башню своего деда, Эйден не удивилась его убогости. Ее мать часто рассказывала ей, как разительно отличался дом, в котором прошло ее детство, когда она почти все время бегала босиком, от изумительного Перрок-Ройял, в который она сразу же влюбилась. Башня была очень старой, и даже на расстоянии было видно, что она нуждается в ремонте. Выстроенная из грубого темно-серого камня, она возвышалась на холме, и это расположение позволяло без помех наблюдать с нее за безлесой местностью вокруг. К ней было трудно подойти незамеченным, сбежать оттуда тоже было трудно. Эйден подумала об этом, но пути назад не было.