Бертрис Смолл - Любовь на все времена

Роган Фитцджеральд уже полностью пришел в себя и был готов снова начать спор.

— Что, черт возьми, это значит? — спросил он и снова повторил:

— Что это значит, черт возьми?!

— Это значит, — ухмыляясь, сказал Конн, — Что церковь должна определить, за кем была замужем Эйден, и только тогда мы должны решать все остальное.

— Эйден вышла замуж за Кевена Фитцджеральда по законам святой католической церкви! Это единственная настоящая вера, и поэтому никакой другой брак не может считаться законным и имеющим силу, — рявкнул старик.

— Как верноподданный королевы я не могу согласиться с тобой, Роган Фитцджеральд, — сказал лорд Глинн. — Наш покойный правитель, Генрих VIII, старался освободить нас не столько от католической веры, как от влияния Рима. Англичане не потерпели бы, чтобы ими правил чужеземец.

— Очень жаль, что англичане не задумываются о чувствах ирландцев, хотя о себе они заботятся, — сказал старик. Конн О'Малли усмехнулся.

— Вот здесь, Роган Фитцджеральд, я с тобой согласен.

— Если ты согласен со мной, тогда почему же ты живешь в Англии, сын великого Дубдхара О'Малли, пусть Господь упокоит его душу?

— Потому что, не в пример тебе, Роган Фитцджеральд, я реалист. А ты — мечтатель. Ирландцы не будут свободными до тех пор, пока они не смогут объединиться и стать единым народом, как это было когда-то в древности. В то время, когда человека ценили за его личные достоинства и было не важно, поклонялся ли он старым богам, был ли христианином или евреем. В то время, когда женщин уважали и считали, что они имеют одинаковые с мужчинами права. В то время, когда мы шли, сражались и умирали за единый народ! Эти времена ушли, старик, и мы раскололись, и каждый провозглашает, что его род идет от старых королей, и никто не доверяет друг другу. Эта слабость позволила англичанам покорить нас. Я думаю, что при моей жизни ничего не изменится, Роган Фитцджеральд, поэтому я предпочитаю жить в Англии с моей женой-англичанкой и растить своих детей в безопасности. Любой отец хочет, чтобы его детям ничто не угрожало, и в этом отношении я остаюсь ирландцем, старик.

Пока они разговаривали, в Большой зал вошел слуга, и, увидев его, лорд Глинн сказал:

— Эти разговоры не помогут нам решить наши проблемы, джентльмены, но я надеюсь, что сейчас мы можем подойти к их решению. — Он повернулся к слуге и что-то сказал ему. Человек торопливо вышел. — Епископ Мид-Коннота только что прибыл, и я надеюсь, что как служитель церкви он поможет распутать клубок наших противоречивых споров.

— Епископ Мид-Коннота из семьи О'Малли, — запротестовал Имон Фитцджеральд.

— Это так? — Эйден взглянула на Конна.

— Это мой старший брат, — шепнул он в ответ. — На самом деле сводный брат. Он был последним ребенком первой жены моего отца, и ее единственным выжившим сыном, Скай была самой последней из ее дочерей.

— Я возражаю! — заорал Роган Фитцджеральд. — Как можно надеяться на справедливый разбор дела, если его будет решать О'Малли?

В комнату широкими шагами вошел высокий красивый мужчина в алой длинной рясе. Эйден подумала, что, увидев его один раз, она узнала бы его везде. Не было никаких сомнений, что он был из рода О'Малли.

— Ты утверждаешь, Роган Фитцджеральд, что я не умею выполнять свои церковные обязанности? — резко спросил он.

— Вы из Коннота! А здесь Мюнстер! И судить меня будет только епископ Мюнстера! — сказал Роган Фитцджеральд.

— Тогда тебе придется долго ждать, господин, потому что епископ Мюнстера умер два дня назад, и пройдет чертовски долгое время, прежде чем эта новость дойдет до Рима, и папа назначит нового епископа Мюнстера. Церковь не очень дорожит Ирландией, Роган Фитцджеральд, поэтому решать ваш спор буду я, и если тебе не понравится мое решение, можешь обращаться в Рим. — Он посмотрел на Конна. — Прекрасно выглядишь, братец.

— Майкл, это моя жена Эйден.

— Это еще надо посмотреть! — завопил Роган Фитцджеральд.

— Сиди и молчи! — загрохотал Майкл О'Малли.

— Святой отец, не хотите ли вина? — спросил лорд Глинн. Майкл О'Малли подкупающе усмехнулся и сказал:

— Это первые любезные слова, сказанные мне с тех пор, как я вошел в Глиншеннон. Да, милорд. С удовольствием выпью немного вина. Благодарю вас.

Лорд Глинн усадил епископа на почетное место, и они вдвоем разговаривали вполголоса, пока слуги суетились вокруг, готовя вино и печенье.

— Он похож и одновременно не похож на тебя, — сказала Эйден.

— Он с каждым днем становится все больше похожим на моего отца. Я отца почти не помню, но на Иннисфане есть его большой портрет. Мы со Скай похожи и на отца, и на наших матерей. Майкл хороший человек, и его решение будет справедливым.

— Но что будет, если он вынесет решение в пользу Фитцджеральдов? Тогда меня обвинят в убийстве!

— Не волнуйся, душечка, — успокоил он. — Ты не убийца. Ты просто защищала свою честь от этого ублюдка. Мы же с тобой женаты, Эйден.

Покончив с вином, Майкл О'Малли сказал, что разбор дела начинается. Он приказал выйти из Большого зала всем, кроме непосредственных участников спора. Он не хотел, чтобы возникла ссора между слугами О'Малли, приехавшими с ним с Иннисфаны, и похожей на сброд компанией, сопровождавшей Фитцджеральдов из Балликойлла. Когда в зале остались только истцы, ответчики и лорд Глинн, Майкл сказал:

— Ну ладно, Роган Фитцджеральд, давай сначала выслушаем тебя.

— Эйден Сен-Мишель единственный выживший ребенок моей дорогой умершей дочери Бенин. Других родственников, кроме меня, у нее нет, и как самый старый член семьи мужского пола я считаю своим долгом проследить, чтобы она вышла замуж за достойного человека. Я выбрал ей в мужья своего племянника Кевена Фитцджеральда, и вчера их обвенчал мой сын, священник Барра Фитцджеральд. Они были обвенчаны по обряду церкви, к которой принадлежит наша семья, церкви, в которой родилась и крестилась моя внучка. Прошлой ночью, когда мы отправили новобрачных в постель, эта безжалостная сука убила своего мужа. Потом она сбежала к этому мужчине, своему любовнику. Я требую справедливости, святой отец!

Майкл О'Малли посмотрел на Эйден.

— Он говорит правду, Эйден Сен-Мишель?

— Нет!

— Лгунья!

— Молчать! — приказал епископ. — Вы отрицаете, что вчера вас обвенчали с Кевеном Фитцджеральдом?

— Я отрицаю, что он мой муж, святой отец, — сказала Эйден. — Меня силой втянули в это посмешище, называемое венчанием, пытаясь сделать меня двумужней женой. Этого я не отрицаю.

— Вы говорите, что вас заставили сделать это насильно. Как они делали это?

— Нашу с Конном маленькую дочь выкрали из нашего дома в Англии, чтобы я по собственной воле поехала к своему деду. Этот гнусный старикашка приставил кинжал к тельцу моего беспомощного младенца. Он оцарапал его до крови, и ребенок кричал от боли. Вот этим они и вынудили меня согласиться, святой отец! Он сказал, что не убьет Валентину, а будет постоянно делать ей больно, если я не соглашусь с его ужасным предложением. До тех пор, пока мне не представился случай сбежать из Балликойлла, мне оставалось только продолжать жить с Фитцджеральдами.