Бертрис Смолл - Дикарка Жасмин

— Я не могу подарить тебе ничего лучше того, что ты уже имеешь, — честно признавался он. — К твоим драгоценным камням и украшениям мне нечего добавить.

Она была с ним согласна, но из всего, чем владела, больше всего дорожила своим свадебным кольцом.

Вошла няня, чтобы забрать маленькую госпожу. Жасмин поцеловала темные мягкие волосы дочери и махнула ей рукой.

— Я умираю от голода, — объявила она. — Наверное, я опять беременна. Обещаю, на этот раз будет сын. Нельзя отдавать всю славу Тому и Сибилле с их сыновьями. Мама над ними просто трясется.

— А бабушка трясется над Индией, — ответил муж. — А можно так часто иметь детей?

— А почему бы нет? Я здорова, и ты вовсе не ведешь монашескую жизнь с тех пор, как мы вместе, — улыбнулась она. — Щенок — очень маленький подарок. У тебя есть для меня что-нибудь получше? — Она еще не сменила домашнего наряда и приоткрыла свои полные груди.

— Мадам, ты бесстыжее существо. — Он притворился рассерженным. На самом деле он чувствовал постоянное желание обладать женой. Его изумительной, непослушной, избалованной женой. Он ощутил, как между ног у него шевельнулось.

Жасмин заметила движение под его ночной рубашкой и хихикнула. Хотя они и продолжали спать раздетыми, утром из-за слуг одевались. Рохану и Торамалли не смутила бы картина господ в костюмах Адама и Евы, а вот английские слуги были бы шокированы. Они только-только начали привыкать к тому, что мажордомом у них стал Адали. Когда шестнадцать месяцев назад Жасмин переехала в этот дом, она увидела, что большинство слуг — пожилые люди. Многих она отправила по домам, заменив выбранными ею самой и не знавшими другой хозяйки. Осталась лишь повариха — плотная женщина среднего возраста. Она попала к Адали в полное рабство.

Жасмин отбросила одеяла и призывно улыбнулась:

— Возвращайся в постель, милорд. Солнце только-только поднялось.

— Я обещал поохотиться с джентльменами, — ответил он.

— Так рано? — Она потянулась рукой к его ногам.

— Жасмин!

— Да, милорд? — Ее пальцы зашевелились, заставляя его вздрогнуть.

— Я опоздаю из-за тебя, — слабо запротестовал он.

— Конечно, опоздаешь, если немедленно не заберешься в кровать и немножко не поиграешь со мной. Это будет твоим маленьким подарком, — игриво подсмеивалась она. — Я что, тебе больше не нравлюсь?

Он взглянул в окно:

— Как будто дождь собирается. — Ее рука сводила его с ума. — Несколько минут, может, и не имеют значения. А ты — неисправимая ведьмочка! — Он стянул с нее ночную рубашку и отбросил в сторону, потом лег рядом.

Расхохотавшись, она, совершенно голая, откатилась от мужа прочь и показала ему язык:

— Ах, я неисправима? Ну нет, я образцовая английская жена!

— Образцовая английская жена — твоя тетя Виллоу, — рассмеялся он в ответ. — А ты восхитительно, своенравно, очаровательно неисправима. — Он схватил ее, лег сверху и, целуя, овладел ею.

— Да ты просто зверь, — бормотала она, отвечая на поцелуи.

— Как раз такой, какие тебе нравятся, — парировал муж, двигавшийся сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, по мере того, как они оба приближались к высшей точке своего наслаждения. — Дорогая! — простонал он.

— Рован, любимый, — ответила она, порывисто дыша. — Я люблю тебя, мой муж. Ты самый лучший любовник, о котором только можно мечтать.

Несколько секунд он оставался на ее груди, потом неохотно поднялся:

— Я предпочел бы остаться с тобой в постели, но у нас гости. Ты сама позвала их. Всех! Как раз сейчас дедушка, отчим, твои братья, дядя и Том спускаются по лестнице. Мы едем на утреннюю охоту. В качестве хозяина я не могу нарушить свой долг и бросить их одних, а самому заниматься здесь с тобой.

— Мужлан! — Она бросила в него подушку, но он успел выскочить из комнаты, быстро умылся и переоделся.

Жасмин откинулась на постели. Она любила его. Да, любила. Выходя замуж, она не была уверена, сумеет ли по-настоящему полюбить Рована Линдли, но после двух лет брака поняла, что смогла. Было ли это глубоким, всепоглощающим чувством? Она не знала, но она была счастлива. Мысли перескочили на более пустячный предмет: что же такое он приготовил ей ко дню рождения?

Погода была теплой и тихой. Жасмин решила устроить праздник на лужайке над рекой Эйвон. На деревьях развесили бумажные фонарики, скамьи и столы расставили так, чтобы была видна река. День был длинным, и для развлечения установили мишени для стрельбы из лука. Братья Жасмин затеяли игру в мяч, бегая и громко крича.

— Ты что, не можешь справиться с этими дикарями? — повернулась Скай к Велвет. — Сэнди уже пятнадцать, пора бросить игры. Почему он еще не при дворе? Как он сможет продвинуться, если не заведет нужных знакомств? А откуда он возьмет их в Дан-Броке?

— Сэнди станет графом Брок-Кэрнским, — раздраженно ответила Велвет матери. — Он настоящий шотландец и вовсе не англизировался, как те, кто вьется при дворе, подбирая крохи монаршей милости. Двор изменился, мама.

Он не таков, как во времена королевы. И я не хочу, чтобы мои дети были там, в этой сточной канаве безнравственности.

— Мои мальчики находились при дворе и выросли джентльменами, — резко возразила Скай. — Двор во все времена был опасным местом.

— Теперь все иначе, не как в твои дни.

— В мои дни? — Скай выглядела смертельно обиженной, и, заметив это. Жасмин поспешила исправить положение.

— Говорят, бабушка, король неравнодушен к симпатичным юношам, — сказала она. — Я слышала от отчима, что так было не всегда, но теперь это так. — Она театрально вздохнула. — Может быть, мама и права, что не пускает сыновей ко двору. Я бы не хотела, чтобы мои сыновья — если у меня будут сыновья — оказались впутанными в подобные вещи. Ты не согласна?

— Ты лучше всех их знаешь, как сладить со мной, — усмехнулась Скай. — Да, я согласна с тобой. Ты ставишь вопрос так, что с тобой нельзя не согласиться. Старую королеву Бесс ты бы свела с ума, как в мои дни свела я.

Жасмин поцеловала бабушку в щеку.

— Кажется, я опять беременна. Я хотела, чтобы после Рована первой об этом узнала ты. Я сказала ему сегодня утром, перед тем как он повел джентльменов на охоту.

— Неудивительно. Вы рук друг от друга не отрываете. Но стоило ли заводить второго ребенка сразу же после Индии? Ведь это тяжело.

— Может быть, если бы вместо Индии родился мальчик, — задумчиво сказала она. — Вон у Тома и Сибиллы уже двое парней.

— Глупости! — возразила Скай. — Индия — чудесный ребенок. Ты счастлива, даже если, кроме нее, у тебя никого больше не будет.

— На этот раз я рожу сына, а потом какое-то время буду почивать на лаврах. Я люблю детей, бабушка, и хочу, чтобы у меня их был полный дом. Да ты и сама произвела на свет дядю Мурроу всего через пятнадцать месяцев после дяди Эвана. А умерший младший братик дяди Робина родился всего через год после него.