Бертрис Смолл - Дикарка Жасмин

— В Индии живет больше людей, чем здесь, в Англии, — рассуждала Жасмин. — Но у наших крестьян нет таких чудесных домов. Там вся земля принадлежит Моголу, и он дает ее знати в обмен на военные отряды. Знать, в свою очередь, передает участки земли помещикам и низшим крестьянским общинам. В обмен они расплачиваются частью урожая и дают людей в войско. Все это очень запутано. Если Могол гневается на какого-нибудь знатного человека и передает его земли другому, возникает хаос. А ваши крестьяне владеют землей или только возделывают ее для знати? Смотрите! Смотрите! — Она махнула рукой. — А скот? Это их скот? А сады? Какая интересная страна!

— Некоторые арендуют землю у знати, другие владеют своей землей, фруктовыми садами, стадами. В Англии и мужчины, и женщины свободны, — объяснила Скай.

— Куплен так мне и рассказывал, — вспомнила Жасмин. — Адали и служанок я освободила еще до того, как мы покинули Индию.

Всадники приближались к графству Мидленд. Ясным солнечным днем в конце апреля Жасмин де Мариско впервые увидела Королевский Молверн. Выстроенный во время правления Эдуарда IV, он был даром любви жене Елизавете Вудвил 13. Расположенный на Молвернских холмах между реками Северн и Вай, он напоминал букву Е и всегда принадлежал королевскому дому. Позднее последняя королева Елизавета I предоставила его Скай в обмен на принадлежащий Адаму остров Ланди. А в последние годы правления, вечно нуждаясь в деньгах, продала Молверн семье де Мариско.

Две стены дома из розоватого теплого кирпича были увиты темным блестящим плющом. Окна, хотя и забранные металлическими переплетами, были высоки и широки и пропускали достаточно света. Когда они подъезжали по гравийной дорожке к дому, опередив громыхающие кареты. Жасмин подметила, что на окрестных полях, разделенных изгородью, пасутся кобылы и жеребята.

— Мы выращиваем лошадей, — объяснила Скай. Парадная дверь открылась, и из дома поприветствовать путешественников вышли лакеи. Вместе с ними появилась щербатая женщина.

— Госпожа Скай! — закричала она. — Давно вам пора вернуться домой. Я уж подумывала, что опять наступили старые деньки и вы уехали, бросив меня здесь.

— Что ты, Дейзи, разве я могу тебя бросить? — Скай рассмеялась и, остановив лошадь, медленно сошла с нее. — Я уж не такая прыткая, как раньше, — грустно пожаловалась она.

— Идемте, миледи. Сейчас согрею вам ванну. — Вдруг острым взглядом Дейзи заметила рядом со Скай Жасмин. — А это кто? — Она вгляделась в девушку. — Кажется знакомой. — В глазах засквозило удивление. — Я ее знаю, госпожа Скай?

— Нет, Дейзи, — ответила она старой камеристке, взяла ее под руку и вместе с ней вошла в дом. — Пойдем-ка в библиотеку, верный дружочек, 1и там поговорим, кто она такая.

Как только дверь за ними закрылась, Скай усадила служанку на стул и устроилась напротив. Муж встал рядом, а Жасмин опустилась на скамейку у ног бабушки. Девушка выглядела особенно привлекательной в темно-голубом бархатном платье для верховой езды и изящно сшитом шелковом жакете, украшенном жемчужными пуговицами.

— Это старшая дочь Велвет, Дейзи. Ты хоть и молчала, но я знаю, что Пэнси тебе о ней рассказывала, — просто сказала Скай и повернулась к Жасмин. — Дочь Дейзи — Пэнси — камеристка твоей матери. В Индии она тоже была с ней.

— Боже всемогущественный! — всплеснула Дейзи руками. — Так вот с чем приехал на Рождество этот язычник Адали. А мы-то гадали. — Она вновь принялась рассматривать Жасмин. — Неудивительно, что девочка показалась мне знакомой. Она похожа и на мать, и на бабушку. Но, думаю, больше на бабушку. Я была с ней уже до того, как родилась госпожа Виллоу, а она родилась вот уже пятьдесят лет назад. Я помню мою госпожу, когда она была в цвету, такой же свежей, как ты. Но почему же дочка мне об этом не черкнула ни словечка? Закрутилась в замке Брок-Кэрнов с неугомонными сыновьями Дагальда Гедда — у нее их семь, но теперь, когда родилась дочь, Пэнси покончила с детьми. Будьте уверены, Блоссом — ее последняя.

— Велвет ничего не знает, — спокойно прервала Скай излияния камеристки.

— Что? — Дейзи ошарашенно застыла. — Девочка у вас уже больше двух месяцев, а мать ничего не знает? Постыдитесь, госпожа!

— Велвет приедет к первому мая — своему дню рождения — и останется в Англии на лето. В этом году я подарю ей Жасмин, Дейзи. Вот это будет сюрприз! Я послала приглашения Робину и Эйнджел в Девон и Мурроу с Джоан. Детей им придется оставить. Для детей это будет уж слишком. Пусть сначала попривыкнут сыновья и дочери. И раз я дома, можно посылать за Дейдрой и Джоном и Патриком с Валентиной. И Дейзи… ни слова другим слугам, — предупредила Скай. — Ох, не могу дождаться, чтобы посмотреть на лицо Велвет, когда она впервые встретится с дочерью! Она уж не надеялась ее увидеть, а ведь я много раз говорила, что судьба — пройдоха капризная, но милостивая.

Когда Дейзи увела Жасмин, чтобы показать ее комнаты и выполнить миллион других поручений, которые надавала ей госпожа, Адам налил жене и себе по бокалу терпкого красного аршамбольского вина.

Подавая бокал Скай, он спросил:

— Ты по-прежнему считаешь, что разумно так огорошивать Велвет? Я ни разу не слышал, чтобы она заговорила о ребенке с тех самых пор, как вернулась к Алексу. — Он задумчиво пригубил вино, глядя на жену.

— Если она о ней не говорила, это не значит, что она о ней не думала, Адам, — ответила Скай. — Ни одна мать не забудет ребенка, которого родила и растила, даже так недолго, как она Жасмин. Обещаю тебе, она будет в восторге.

— А Алекс? Он, думаешь, обрадуется? Он хоть знает о девочке?

— Конечно, знает, — заверила мужа Скай. — Велвет обещала мне все ему рассказать. Жасмин будет для него неожиданностью, но не забывай, Велвет вырастила ребенка Алекса, родившегося от любовницы, пока жена была в Индии. Сибилла считает Велвет своей матерью и даже зовет ее мамой. Наверное, на Сибиллу Гордон Велвет обратила всю свою любовь, предназначавшуюся Жасмин.

— Что ж, все должно пройти хорошо, — заключил Адам, — даже если поначалу вызовет в семье легкое потрясение.

Он улыбнулся своим мыслям, а Скай подумала, какой же он привлекательный мужчина, несмотря на возраст. Некоторых время сгибает, но не Адама. Он остался прямым и высоким, как в молодости. Дымчато-голубые глаза не потускнели, а то, что когда-то черные волосы превратились в серебристо-белые, ее не тревожило. В сентябре исполнялось тридцать пять лет, как они женаты, и все эти годы она была счастлива с этим огромным человеком. В те давние времена, когда он нежно, но твердо соблазнил ее, она еще не представляла, что он станет ее драгоценным мужем, не только любовником, но и другом. И теперь, просыпаясь по ночам, она прислушивалась к его дыханию, боясь, как бы он не ушел от нее. Но тут же возобновлялся его звучный храп, и Скай подталкивала мужа, заставляя перевернуться и приутихнуть. Она не представляла жизни без любимого супруга.