Бертрис Смолл - Дикарка Жасмин

Яков Лесли, граф Гленкирк, глубоко вздохнул. Он уже несколько месяцев знал, что когда-нибудь Брок-Кэрн заговорит с ним об этом. Да и по поведению девушки он догадался. Она неотступно следовала за ним, с тех пор как прибыла ко двору и стала фрейлиной королевы Анны. Секреты в Уайтхолле сохранялись недолго, и как-то вечером, на досуге, одна знакомая, тоже из придворных дам королевы, сообщила ему, что Сибилла Гордон открыто разглагольствует в королевских покоях, как она станет графиней Гленкирк. Королеве пришлось приказать девчонке придержать ее глупый язык.

Яков Лесли не решил, женится ли он снова. Но он твердо был уверен, что, если когда-нибудь и надумает, его женой будет не леди Сибилла Гордон. Девушка достаточно привлекательна — если бы он только это искал в жене. Алекс Гордон готов дать за ней сказочное богатство, и, несмотря на ее английскую мать, нельзя было не принимать в расчет шотландское происхождение невесты. А обстоятельства ее рождения графа не беспокоили. Но беда была в том, что девушка его нисколько не привлекала. Она явно избалованна, недоброжелательна, а ее очарование, на взгляд Лесли, походило на очарование ломтика жирного пудинга.

— Ты любишь свою жену? — спросил он графа Брок-Кэрнского.

— Да.

— С самого начала, Алекс?

— Да.

— Я не люблю Сибиллу. Боюсь, она меня нисколько не привлекает и не будет привлекать никогда. — И, чтобы больше не возвращаться к этой теме, он слегка покривил душой:

— Я не люблю блондинок, Алекс.

Алекс Гордон выпил вино в три глотка и поклонился:

— Я не способен изменить цвет ее волос. Мужчина может вдруг и увлечься блондинкой, если он того пожелает. Но если ты считаешь, что не любишь Сибиллу и никогда не сможешь ее полюбить, лучше нам сразу кончить этот разговор. Я не хочу, чтобы моя девочка была несчастна. Ты понял бы меня, будь у тебя дочь.

— Может быть, — согласился Яков Лесли, обрадовавшись, что отделался так легко. — Ты не обиделся, Алекс? Я бы хотел продолжать дружить с тобой.

Граф Брок-Кэрнский подал графу Гленкирку руку:

— Конечно, не обиделся, Яков. Я — заботливый отец. Сибилла вообразила, что влюблена в тебя, и я хотел устроить ее счастье. Но теперь серьезно рассмотрю предложение, которое мне сделали по поводу дочери, и постараюсь убедить Сибиллу благосклонно взглянуть на того джентльмена.

Мужчины пожали друг другу руки и, поговорив еще несколько минут, присоединились к гостям.

— Это ведь останется между нами, — произнес Алекс Гордон. Он решил только утром сообщить дочери печальную новость. Ему не хотелось омрачать ей праздник. Достанет времени и завтра, чтобы разбить ей сердце.

— Разумеется, — согласился граф Гленкирк, глаза которого уже обшаривали комнату в поисках Жасмин де Мариско. Теперь, когда дело с Сибиллой Гордон утряслось, можно было искать других наслаждений. И тут он увидел ее, грациозно танцующую с дедушкой лавольту. Его глаза засветились от удовольствия. Безусловно, она была самая красивая из всех женщин, которых он знал, хотя и понимал, что для каждого мужчины существует свой эталон красоты. Когда танец закончился, он подошел к Жасмин и поклонился.

— Не поужинаете ли вы со мной, миссис де Мариско? — спросил он.

Пожилой граф Ланди расплылся от удовольствия:

— Конечно, милорд. — И поцеловал внучку в лоб. — Иди и наслаждайся праздником. Благодарю тебя за танец. Жасмин рассмеялась:

— Теперь я вряд ли смогу вам отказать. Мой дедушка постарался сделать это невозможным и, мне кажется, поступил так намеренно. Бабушка говорит, в молодости он был совершенным безобразником. Он владел островом Ланди и, будучи последним в роду, лишившись всех средств, занимался пиратством. Так она по крайней мере утверждает.

Граф Гленкирк взял ее под руку, и они медленно направились к буфету.

— Я восхищен вашими предками. Дочь короля, внучка пирата. А как быстро вы научились нашим английским танцам! С каждой минутой вы интригуете меня все больше и больше.

— Я думаю, вам не следует находиться со мной рядом, — проговорила Жасмин, не обращая внимания на его поддразнивания. — Я видела, как отчим вас похитил, когда остальные гости были поглощены моим попугаем. Хорошо еще, что Сибилла не заметила, как вы ушли, потому что лорд Ашбурн вовсю развлекает ее.

— Я знаю, вам можно верить, — отозвался Яков Лесли, понизив голос. — Моя свадьба с Сибиллой Гордон не состоится, мадам. Но отец скажет ей об этом только завтра утром.

— Бедняжка Сибилла, — искренне посочувствовала ей Жасмин. — Ее сердце в самом деле принадлежит вам. И уж конечно, она найдет способ обвинить меня в том, как обернулось дело, особенно если увидит нас вместе за ужином.

— Я хочу быть с вами, Жасмин де Мариско, — ответил он.

— Милорд, что вы от меня хотите? — спросила девушка. — Вы постоянно ищете встреч со мной, хотя знаете, как это расстраивает мою сводную сестру, и знаете, что она не слишком-то меня любит.

— Не могу сказать, что я хочу от вас, — сказал Яков Лесли. — Мне хочется быть с вами, узнать вас получше. Можно же здесь где-нибудь укрыться от назойливых глаз. Давайте разыщем одежду и выйдем в сад. Вы не боитесь снега?

Жасмин рассмеялась:

— Вы сумасшедший, милорд. Кроме того, для подобной прогулки у меня нет обуви. Бриллианты не особенно греют.

"Я и в самом деле сумасшедший», — думал он, чувствуя, как безрассудство накатывает на него. И хотя это чувство было ему незнакомо, оно не показалось неприятным.

— Но где-нибудь мы сможем остаться наедине. Жасмин де Мариско? — произнес он. — Думайте быстро, или я буду вынужден устроить сцену.

— Мы не можем покинуть праздник прежде короля и королевы, — запротестовала она. — Бабушка только сегодня предупреждала об этом.

— Яков с Анной не будут о нас скучать. Здесь больше трехсот гостей. А вы знаете, что ваш рот создан для поцелуев и я жажду его поцеловать?

Пораженная, она глядела на него, отдавая себе отчет в том, что и сама хочет его поцеловать. «Как давно я не целовалась? — старалась припомнить Жасмин. — Когда в последний раз меня поцеловал Ямал?» Она не могла вспомнить и от этого ощутила грусть. Она отвернулась от Гленкирка, чтобы граф не заметил слез в ее глазах.

Но он все-таки разглядел перемену в выражении ее красивого лица.

— Вы вспомнили о муже? — спросил он с безошибочной интуицией. — Со дня его смерти вы не целовались с мужчиной? Ведь так, Жасмин де Мариско? Я не хотел, чтобы из-за меня вам сделалось грустно.

Без слов она кивнула головой.

Граф Гленкирк повел ее прочь из зала, где вовсю шумел праздник двенадцатой ночи, вверх по лестнице Линмут-Хауса.

На середине второго пролета Жасмин пришла в себя и спросила;

— Куда вы меня ведете, милорд?