Бертрис Смолл - Филиппа

— Тебе кажется, — отмахнулась Филиппа.

В дверь снова постучали, и Люси поспешила открыть. На пороге стоял Уильям Смайт в скромном черном костюме.

— Милорд, королевская барка пристает к причалу, — с поклоном сообщил он.

— Спасибо, Уилл. Пойдем, дорогая, — велел лорд Кембридж, беря Филиппу под руку. — В зале все готово, Уилл? Очевидно, сестры вот-вот лишатся чувств?

— Совершенно верно, милорд, — усмехнулся секретарь. — Думаю, только ваше прибытие успокоит их. Графу тоже не по себе. Он явно нервничает и переминается с ноги на ногу.

Филиппа и Томас поспешили вниз и, пройдя коридором, остановились у открытой двери, ведущей в сад. Отсюда можно было наблюдать, как швартуется королевская барка и на причал выходит сам король. Повернувшись, он помог жене, и королевская чета, защищенная от дождя переносным балдахином, который держали слуги лорда Кембриджа, направилась к дому, где их уже ожидали хозяин и его молодая родственница. Их величества сопровождал один из духовников королевы.

Томас Болтон учтиво поклонился, Филиппа опустилась в низком реверансе. Широкая юбка раскинулась вокруг цветочными лепестками.

— Мой повелитель, не могу и передать, какую честь вы нам оказали! — воскликнул лорд Кембридж, провожая короля и королеву.

— С реки этот особняк кажется настоящим сокровищем, Том, пусть и невеликим. Тебе он подходит! — загремел король и, окинув Филиппу одобрительным взглядом, добавил: — Твоя мать гордилась бы тобой, девочка! Ты сумела возвысить свою семью из безвестности и вошла в круг аристократов! Это огромное достижение, особенно если вспомнить твоего отчима, но, впрочем, ни в тебе, ни в твоих сестрах не течет ни капли шотландской крови. Я слышал, что твоя сестра собирается замуж за Невилла.

— Да, ваше величество, Бэнон и Роберт Невилл обвенчаются осенью. Его дед и моя бабка были родственниками.

— А у вас есть разрешение церкви? — нахмурился король.

— Да, повелитель, — поспешил заверить Томас Болтон. — Сам кардинал получил разрешение из Рима.

— Превосходно! — кивнул король. — Итак, начнем церемонию. У нас с ее величеством еще много дел. Завтра мы отправляемся в Гринвич.

Лорд Кембридж и Филиппа повели королевскую чету в зал, где ожидали граф Уиттон с сестрами. Леди Марджори и леди Сюзанну представили монарху и его супруге. Обе были потрясены таким великим событием, и поэтому король, как человек проницательный, отнесся к ним со снисходительной добротой, слегка подшучивая над обеими и наградив поцелуями в розовые щечки. Королева Екатерина тоже была благосклонна к ним, и сестры графа не знали, как ее благодарить.

Слуги немедленно принесли вино. Все, от последнего поваренка до самого мажордома, собрались в глубине зала, чтобы посмотреть на короля и королеву. Уильям Смайт принес брачный контракт и осторожно разложил на высоком столе. Поставил рядом чернильницу с пером, песочницу и два высоких золотых подсвечника с толстыми восковыми свечами. Огонь в камине ярко горел, и увядающие цветы наполняли воздух тонким ароматом. А на улице по-прежнему шел дождь.

— Пора, милорд, — объявил секретарь. Лорд Кембридж кивнул.

— Прошу вас, — пригласил он, — за высокий стол, где мы заключим официальную помолвку между моей родственницей Филиппой Мередит и Криспином Сент-Клером.

Все собрались вокруг стола, и Смайт, показав контракт графу, вручил ему перо. Священник выступил вперед.

— Криспин Сент-Клер, — спросил он, — ты согласен обручиться с Филиппой Мередит?

— Да, святой отец.

— Подпишите здесь, — показал секретарь.

Граф Уиттон поставил подпись и отдал перо Уильяму.

— Филиппа Мередит, — снова заговорил священник, — ты согласна обручиться с Криспином Сент-Клером?

— Да, святой отец, — кивнула Филиппа и, с трудом сглотнув, расписалась.

Секретарь немедленно посыпал песком обе подписи, чтобы не размазались чернила, и снова поклонился. Священник сделал парочке знак встать на колени и благословил.

— Вот и все! — радостно воскликнул король, когда граф помог Филиппе подняться. — Тост за жениха и невесту!

Тут же принесли вино и пожелали молодым людям долгой жизни и много детей.

— Ее мать весьма плодовита, — сказал король, многозначительно глядя на жену.

Королева в расстройстве прикусила губу, но тут же оживилась:

— Я попросила отца Фелипе обвенчать их в моей ричмондской часовне тридцатого апреля. А потом молодые могут присоединиться к нам в Гринвиче.

— Вздор! — пробасил король. — Мы отправляемся во Францию только в начале июня. Несколько недель ты вполне можешь обойтись без одной фрейлины, Кейт, а Филиппа с мужем пусть едут в Оксфордшир, а потом присоединятся к нам в Дувре двадцать четвертого мая. Они почти не были вдвоем с тех пор, как решили пожениться. И разве у нас с тобой не было чудесного медового месяца?

И он поцеловал жену в губы, отчего желтоватая кожа королевы мгновенно порозовела.

— Да, — согласилась она. — Конечно, Генрих. Почему я сама об этом не подумала?

— Но, ваше величество, — слабо запротестовала Филиппа, — разве вы не нуждаетесь во мне?

— Видите! — довольно усмехнулся король. — Она предана своему долгу. Совсем как когда-то ее отец Оуэн Мередит, упокой Господь его благородную душу. Знаете ли вы, леди, что сэр Оуэн служил Тюдорам с шести лет? Он был пажом при дворе моего двоюродного деда Джаспера. И получил рыцарские шпоры на поле битвы. А ты, милая Филиппа, должно быть, мечтаешь побыть наедине со своим муженьком. Так тому и быть. Мои повеления — закон.

— Да, ваше величество, — пролепетала Филиппа. Провести время наедине с мужем? Да они едва друг друга знают! О чем им говорить?

Сердце девушки упало. Она одна во всем виновата. Намеренно избегала его последние три недели, в то время как могла поближе с ним познакомиться! А теперь через два дня она станет женой малознакомого человека.

— Нам пора! — объявил король. — И поскольку я не буду на свадьбе, то поцелую невесту прямо сейчас!

С этими словами он взял Филиппу за плечи и чмокнул в разгоревшиеся щеки.

— Благослови тебя Господь, дорогая. Увидимся в Дувре.

Обменявшись рукопожатием с графом и лордом Кембриджем, он поцеловал ручки леди Марджори и леди Сюзанны, а королева учтиво попрощалась сначала с Филиппой, а потом и с остальными. Королевская чета удалилась в сопровождении Томаса Болтона.

Последовало долгое молчание, после чего дамы затараторили одновременно:

— Святая Матерь Божья, как он красив!

— Его борода так щекочется!

— Королеве она не нравится, — вставила Филиппа. — Он отрастил бороду только потому, что король Франциск хвалится своей.

Сестры принялись охать и ахать, восхищенные столь интересным сообщением. Теперь они своими глазами увидели, как королевская чета обращается с их будущей невесткой. Словно с высокопоставленной особой, а не с какой-то девицей из Камбрии. У каждой были дети, которым через несколько лет непременно понадобится протекция при дворе. И возможно, Филиппа сумеет ее оказать! Да, ничего не скажешь, удачная партия!