Бертрис Смолл - Филиппа

— До чего же тебе идет этот цвет! — восхитилась Филиппа. — Наверное, из-за голубых глаз. У нас одинаковые волосы, а я в розовом кажусь настоящей уродкой!

— Покажи свое платье, — попросила Бэнон. — Материя была просто роскошной.

Филиппа уже успела облачиться в чулки, камизу и нижние юбки, и Люси надела на нее корсаж свадебного платья из шелковой парчи цвета слоновой кости. Из-под широких рукавов, перевязанных золотыми шнурами и стянутых у запястий кружевными оборками, выглядывала ткань камизы. Квадратный вырез тоже украшала вышивка золотом и жемчугом. Верхняя юбка расходилась надвое, открывая нижнюю из бархата цвета слоновой кости с золотом, отделанную вышивкой.

— Ах, сестрица, — восторженно промолвила Бэнон, — тебя следовало бы нарисовать в этом платье. Как жаль, что мама тебя не видит!

— Ты же знаешь, весна для нее — самое хлопотливое время, — напомнила Филиппа. — Зато она будет на твоей свадьбе, там и увидимся. Я и Криспин должны пожениться сегодня, ибо королева хочет, чтобы во Францию мы отправились мужем и женой.

— Ты всегда будешь служить королеве Екатерине? — спросила вдруг Бэнон.

— Разумеется.

— Ходят слухи, что король несчастлив с ней, потому что она не может дать ему наследника, — пробормотала Бэнон.

— Нет наследника? А принцесса Мария? У короля нет другого выхода, если только королева не умрет. Несмотря на все свои недостатки, она его жена, пока смерть их не разлучит.

— А мне говорили, что король, если захочет, может развестись и жениться на молоденькой, более плодовитой, — возразила Бэнон. — Во всяком случае, немало христианских монархов так поступали.

— Этого не может быть! — отрезала Филиппа. — Или ты забыла, что говорят супружеские обеты? Надеюсь, ты не повторяла эти мерзкие сплетни при дворе?

— Нет, конечно. Я только слушаю, ничего больше, — покачала головой Бэнон.

— Вот и хорошо, — облегченно вздохнула Филиппа, надевая парчовые туфельки.

Раздался стук в дверь, и на пороге появился лорд Кембридж. При виде Филиппы он прижал руку к сердцу и театрально воскликнул:

— Дорогая, ты — волшебное создание! Тебя следовало бы запечатлеть в этом платье. Я сам поговорю с графом.

Он поцеловал руку Филиппы и отступил.

— Да, и Бэнон тоже так сказала, — кивнула Филиппа, целуя его в щеку. — Спасибо, дядюшка Томас, за все, что ты для меня сделал. И устроил для меня гораздо лучший брак, чем я могла надеяться. Я благодарна безмерно!

— Похоже, он тебе пришелся по душе, дорогая, и я желаю вам только счастья. Кроме того, я уверен, что дело теперь не в земле. По-моему, он просто голову потерял. Я это чувствую, иначе не позволил бы тебе выйти за него. Я обещал твоей матушке позаботиться о тебе, а ты знаешь, что мне она дороже всех на свете. Ни за какие сокровища мира я не огорчил бы ее, — объявил Томас, целуя локон ее волос.

— Знаю, конечно, — улыбнулась Филиппа. — Дядюшка, почему ты так скромно одет сегодня? Ни вышитых колетов, сверкающих золотом и жемчугами, ни ярких шоссов, ни усыпанных драгоценными камнями гульфиков! Сегодня день моей свадьбы, а ты появляешься в синей бархатной куртке с опушенными мехом рукавами… Если бы не толстая золотая цепь с огромной блестящей подвеской на твоей груди, я бы с трудом тебя узнала! Даже туфли самые обыкновенные!

Томас смешливо фыркнул:

— Сегодня твой день, дорогая. Не хочу затмевать невесту! Зато видел твоего суженого. Он неотразим в зеленом! Рукава с разрезами и вышиты золотом! Воротник заложен складками, как и короткая широкая куртка. А гульфик! Дорогая, это шедевр, как ты сама скоро увидишь. Я безмерно ему завидую и наверняка ревновал бы, женись он на ком-то, кроме тебя. Он уже в зале, а его сестрички попеременно щебечут и рыдают от радости. Я оставил с ними молодого Невилла. Кстати, где твои драгоценности?

— Я как раз собиралась их вынуть, когда вы вошли, милорд, — вмешалась Люси, надевая на шею хозяйки длинную нить жемчуга и вдевая в ее уши жемчужные серьги.

— Вот теперь все. Ну не красавица ли!

— Так мы готовы? — уточнил лорд Кембридж. — Люси, ты тоже иди.

— Я?! О, милорд, спасибо вам! Минутку, только сбегаю за передником! — воскликнула она.

— Поторопись, девушка! Поплывем на барках до Ричмонда, где один из капелланов королевы обвенчает молодых. Беги, Бэнон, а мне нужно кое о чем потолковать с твоей сестрой.

Он мягко подтолкнул девушку к двери и, повернувшись, нерешительно уставился на молодую родственницу.

— Не мне следовало бы говорить с тобой о подобных вещах, но больше некому, дорогая, — начал он, сконфуженно переминаясь с ноги на ногу.

Филиппа усмехнулась:

— Все в порядке, дядюшка! Я примерно осведомлена об этом деликатном предмете. Королева, другие девушки, моя сестра и Люси были очень добры, поделившись со мной своими познаниями. И королева считает, что слишком обширная осведомленность в такого рода вопросах вредна для новобрачной.

— Слава Богу! — облегченно вздохнул Томас. — Я боялся, что упаду в обморок, прежде чем осмелюсь рассуждать с тобой о столь деликатном предмете.

— Я готова, милорд, — объявила Люси, уже успевшая нацепить на простое черное шелковое платье нарядный батистовый передник с кружевами.

— Тогда в путь! — воскликнул Томас.

Все остальные уже собрались в зале. Взгляды графа и Филиппы встретились, и девушка смущенно улыбнулась. Леди Марджори и леди Сюзанна принялись громко восхищаться нарядом невесты.

— Барки уже ждут, милорд, — сказал Уильям Смайт, подходя к лорду Кембриджу.

— Дорогие, я беру невесту и служанку в меньшую барку. Остальные поплывут в большой. Поторопитесь. Нельзя заставлять священника ждать, — потребовал лорд Кембридж. Он, как всегда, идеально все распланировал. Сейчас, между приливом и отливом, на реке было спокойно, и барки без труда за короткое время доплыли до Ричмондского дворца. На каменном причале стоял всего один слуга: почти все уехали в Гринвич вместе с королевской четой. Он помог им выйти, и вся процессия поспешила во дворец. Еще один слуга встретил их у выходивших на причал дверей и с поклоном провел по опустевшим коридорам к любимой маленькой часовне королевы, где должно было состояться венчание. Один из священников королевы, сухощавый испанец неопределенного возраста, уже стоял у алтаря. Филиппа узнала в нем отца Фелипе и, отойдя от своей компании, направилась к нему.

— Спасибо, отец Фелипе, что остались ради нас.

— Для меня это большая честь, миледи, — ответил он по-английски с сильным акцентом. — Вы дороги сердцу ее величества и, как и ваша матушка, верно ей служили. — И, слегка поклонившись, спросил: — Можно начинать?

Граф Уиттон выступил вперед, взял руку Филиппы и, чуть сжав, улыбнулся ей. Лорд Кембридж стал справа от невесты, вместе с Бэнон, Робертом Невиллом, сестрами жениха и Люси. Тишину в часовне нарушало только негромкое бормотание священника, повторявшего латинские фразы свадебной церемонии. Окна часовни выходили на реку, и отражавшийся от неспокойной воды солнечный свет плясал на каменном полу. На алтаре был постлан кружевной покров, на котором стояли золотые подсвечники с восковыми свечами. В центре красовалось резное, усыпанное драгоценными камнями распятие. У ног жениха и невесты лежали алые бархатные подушечки, на которых полагалось преклонять колени. Отцу Фелипе помогал маленький причетник в тонком белом полотняном с кружевами стихаре.