Кэрол Финч - Однажды в лунную полночь

Зато в спокойную погоду, истосковавшись за день по свежему воздуху, Микаэла шла наверх и неслышно прогуливалась, наслаждаясь светом звезд, серебривших морскую гладь. Пару раз она издали видела капитана — словно призрак, мерил он шагами залитую лунным светом палубу. Имени его она не знала, да и знать не хотела, тем более после отвратительной сцены, свидетельницей которой оказалась в первый же свой день на борту. Одно ей было ясно: женщин капитан ни в грош не ставит. Именно поэтому Микаэле не приходило в голову подойти к нему поближе, попросить о помощи. Довольно и того, что она много лет провела под железной пятой Арно, — больше такого не повторится, в мир, которым правят мужчины, она не вернется.

От этих мыслей Микаэлу отвлек донесшийся издали звук шагов. Прозвучал знакомый голос, и из своего укрытия она увидела капитана, пружинистым шагом направлявшегося к мостику.

— Я заменю тебя на эти последние два часа, Бичем, — предложил Люсьен.

— Благодарю, капитан. — Рулевой двинулся вниз по трапу.

Дождавшись, пока Луи Бичем скроется за дверью кают-компании, Микаэла подошла чуть ближе к носу, чтобы лучше рассмотреть внушительную фигуру хозяина шхуны. Расстегнутая до пояса рубаха обнажала мощные бугры мышц и сплошь покрытую густыми волосами грудь. Темные бриджи плотно прилегали к могучим ногам, подчеркивая некоторые особенности чисто мужской анатомии.

Заставив себя перевести взгляд повыше, она отметила развевающиеся на ветру черные, как вороново крыло, волосы. Смуглое лицо капитана отличалось довольно резкими чертами, при свете покачивающегося на бимсе фонаря глаза его мерцали, как ртуть. Он смотрел на серебристые барашки, возникавшие тут и там на поверхности моря, подобно эльфам из сказки, и еле заметно улыбался.

На вид американцу было лет тридцать или около того, и, хотя симпатичным его вряд ли кто-нибудь рискнул бы назвать, он притягивал к себе взгляд врожденной природной мощью. Этот человек напоминал Микаэле могучего льва, который, устроившись где-нибудь на возвышении, правит миром. На мгновение ей даже почудилось в нем нечто напоминающее Арно — такой же властный, такой же требовательный и так же мало считается с желаниями и чувствами других.

Микаэла была свидетельницей того, как резко меняется его настроение — от необузданной страсти до полного равнодушия. Он ей не то чтобы нравился, но, разглядывая этого человека при лунном свете, она невольно ощущала странное волнение.

— Эй вы, там!

Глухой мужской голос прозвучал как удар грома. Микаэла в испуге отступила назад и, споткнувшись о свернутый в кольцо канат, свалилась с глухим стуком на палубу, да так и осталась лежать, словно перепуганный насмерть грешник пред грозным лицом Создателя.

— Кто тут, черт побери? — Люсьен пристально вглядывался в странную фигуру, облаченную в ветхие бриджи песочного цвета, мятую рубаху и огромную шляпу: он что-то не мог припомнить, чтобы нанимал этого матроса. Видно, он тайком на борт пробрался, с раздражением подумал капитан.

Заметив, что оборвыш отползает в тень, Люсьен сердито сдвинул брови: не гоняться же за ним, в конце концов, по всему судну!

— Эй, парень, а ну-ка давай сюда живо! Кому говорю!

Хотя голос самого Всевышнего не прозвучал бы с такой громоподобной силой, Микаэла и не думала повиноваться: уж что-что, а игнорировать команды она отлично научилась дома: долгое противостояние с Арно подготовило ее к этому моменту. Не медля ни минуты, она стрелой помчалась в кают-компанию; ей меньше всего хотелось, чтобы капитан понял, что она женщина, — а то ведь затащит в постель, и тогда ее ждут все унижения, которые приходится претерпевать несчастной, оказавшейся один на один с целой армией мужчин. Юркнув в трюм, Микаэла забилась в угол и возблагодарила судьбу за то, что капитан оказался за штурвалом и погнаться за ней, не бросив корабль на волю волн, просто не мог.

Вглядываясь в темноту, Люсьен сдавленно выругался. Ну ничего, он еще проучит этого серого мышонка! А вот как оборвышу удалось проскользнуть на борт, минуя бдительную охрану, этого он понять не мог. Надо вытащить это отребье из укрытия, пусть отрабатывает свой хлеб.

Вскоре на мостике появился Вэнс Кэвендиш — пришел его черед заступать на вахту.

— У нас на борту посторонний. — Люсьен передал другу штурвал.

— Не может быть! — изумился Вэнс.

— Ну, разве что огромная коричневая крыса шастает по палубе с быстротой молнии…

— Должно быть, пробрался на судно, пока мы наблюдали, как мятежники вышвыривают испанцев из города, — задумчиво протянул Вэнс. — Как думаешь поступить? Заставим работать или скормим акулам?

— А ты что бы посоветовал? — Люсьен перегнулся через борт.

— Если бы это был мой корабль, я бы для начала как следует накормил этого малого, а потом посмотрел, на что он способен. — Вэнс пристально посмотрел на Люсьена. — Раньше и ты наверняка поступил бы так же, но теперь…

— О чем это ты, черт возьми? — Люсьен недовольно тряхнул головой.

— Да о том, что теперь, когда ты перестал смеяться и радоваться жизни, я просто не знаю, чего от тебя ожидать.

Капитан отошел от поручней и мрачно посмотрел на приятеля:

— Буду чрезвычайно признателен, если свой педагогический талант ты примешься оттачивать на ком-нибудь другом.

— Извини, но ты мне не чужой.

— В этом случае положение мое безнадежное. — Люсьен фыркнул.

— Это уж точно. Тебе сильно повезло, что у меня хватает здравого смысла дать тебе разумный совет.

— Интересно, какой совет может дать человек, у которого все складывается в жизни точно так, как у меня? У нас с тобой единственная возлюбленная — море и дело одно-единственное — грузы доставлять в разные порты.

— Не надо нагонять на меня тоску, приятель, а не то, глядишь, стану таким же ипохондриком, как ты. Люсьен пропустил эти слова мимо ушей.

— Ладно, пойду лучше поищу этого оборванца. Если понадоблюсь, позовешь. — Он повернулся и зашагал прочь.

Проходя по узким переходам нижней палубы, Люсьен время от времени останавливался, чутко улавливая любой звук, который мог выдать месторасположение мошенника, но так ничего и не услышал.

Потратив два часа и убедившись, что поиски ни к чему не приводят, он вернулся к себе в каюту. Уныло оглядев ее, он вдруг заметил, что на полках не хватает некоторых книг. Судя по всему, это было делом рук бродяжки: исчезли «Катон» Двдисона, «Времена года» Томсона и «Ночные размышления» Юнга. А может, не только книг не хватает, мелькнуло в голове у Люсьена. Он заглянул в секретер — нет, здесь вроде все на месте. Беглый осмотр стола показал, что кому-то понадобились свечи и трутница. К тому же этот тип, надо полагать, не раз заглядывал на камбуз — должен же он хоть что-то есть!