Кэрол Финч - Пообещай мне лунный свет

Кейро вздрогнула, словно от пощечины, потом побледнела, покраснела, наконец взяла себя в руки и твердым голосом произнесла:

— Да, шлюх.

«Какая актриса!» — отметил про себя Лоутон и продолжил бриться. Если бы не его проницательность, он и сам бы поверил, что эта женщина чиста, как снег. Но его она не одурачит.

— Во всяком случае, по вечерам эти дамы толпились вокруг гостиницы моего отца, что не лучшим образом сказалось на его доходах и репутации, — заключила Кейро. — После того как он отказался покинуть гостиницу и отозвать жалобу, его начали преследовать, угрожая превратить гостиницу в заведение известного сорта. Он уже пострадал за свою несговорчивость — его ранили в руку, но, разумеется, он не мог предъявить обвинение, потому что это случилось глубокой ночью и в поселке не оказалось представителей власти.

Лоутон откинул голову назад и расхохотался. Никогда в жизни ему не приходилось слышать ничего смешнее.

— Вы хотите, чтобы я бросил все свои дела и мчался в Оклахому, дабы не допустить превращения приличной гостиницы в бордель?

— Конечно! Мой отец — порядочный и законопослушный гражданин и вполне заслуживает защиты, если кто-то угрожает его жизни и имуществу.

— Что за шум? Потише, Лоу, у меня раскалывается голова… — пробормотал появившийся на пороге спальни Такер, но тут же осекся, увидев перед собой чудесное видение, облаченное в розовый атлас. — Ого, это опять она…

— Клеопатра как раз объясняла мне, почему ей так важно, чтобы я сопровождал ее в Оклахому, — пояснил Лоутон. — Ужасно важно, как она выразилась. — Тон, каким были произнесены эти слова, не оставлял сомнений в том, что сам он так не считает.

— Это действительно важно! — от досады топнула ногой Кейро.

— Еще бы! — насмешливо произнес Лоутон.

Окинув взглядом точеную фигурку, Такер помрачнел и, глубоко вздохнув, вернулся в комнату, служившую им с Вуди спальней в течение последних часов.

Лоутон с Кейро снова остались одни. Он посмотрел ей в глаза и с недоумением осознал, что испытывает необъяснимое и в высшей степени нелепое желание привлечь к себе эту напористую леди и осыпать ее поцелуями. Такого с ним еще не случалось, и он понятия не имел, чем объяснялась ее поистине магнетическая притягательность, более того, она была опасна. Эта особа — лживая воровка… хотя и очень-очень привлекательная. Да, таких волнующих женщин Лоутон раньше не встречал.

«Наверное, это от того, что у меня слишком долго не было женщины», — рассудил он, почувствовав, что его орудие пришло в боевую готовность.

— Буду очень вам признательна, если вы перестанете так на меня смотреть, — выпалила Кейро, заливаясь румянцем. Ей уже приходилось ловить на себе такие же голодные мужские взгляды, однако увидеть знакомое выражение в глазах этого человека, так непохожего на других, было для нее полной неожиданностью. Haкануне понять, что невосприимчив к женским чарам и абсолютно равнодушен к ней лично.

— Как именно я не должен смотреть на вас, Клеопатра? — протянул Лоутон, с усмешкой наблюдая за тем, как на щеках девушки вспыхивают красные пятна. Черт возьми, она прирожденная актриса! Как убедительно разыгрывает из себя смутившуюся девственницу, — можно подумать, она знает, что это такое.

— Вы отлично знаете, как именно вы смотрите на меня, и мне это не нравится, — рассвирепела Кейро. — Как будто вы задумали меня поцеловать или выкинуть еще какую-нибудь непристойность. — Сверкнув глазами и уперев руки в бока, она продолжила: — Будь вы даже единственным мужчиной на земле, а я — единственной женщиной, но и тогда я не подпустила бы вас к себе ни на шаг! От вас мне нужно только, чтобы вы доставили меня в Оклахому.

Лоутона снова охватило неизвестное ему доселе желание — схватить эту женщину в охапку и целовать ее, пока не перехватит дыхание, — хотя бы для того, чтобы заткнуть ей рот и доказать, что он не принадлежит к толпе влюбленных в нее мужчин и у нее нет никакого права отдавать ему приказания. Следовало хорошенько проучить эту заносчивую фею, осмелившуюся дать ему отповедь, да еще таким надменным тоном.

Не успела Кейро закончить говорить, как Лоутон тигром бросился на нее и прижал к своей обнаженной груди. Жесткая щетина больно колола ей обнаженную шею. В следующее мгновение Кейро почувствовала у себя между ног мужское колено. Лоутон еще крепче прижал ее к себе, и его лицо начало неумолимо придвигаться ближе. Серебристые глаза вспыхнули дьявольским огнем, и его губы накрыли ее.

Отважившись на поцелуй, Лоутон приготовился ощутить вкус яда. Как он ошибся! Губы Кейро оказались слаще пирожного и варенья, а ее дыхание благоухало розами. От прикосновения ее тела у него чуть было не подогнулись колени.

Единственным его намерением было доказать этой вздорной и заносчивой красотке свое презрение и полное превосходство. Однако на свое несчастье, Лоутон доказал лишь то, что эта колдунья — кто бы она ни была — производит на него поистине разрушительное действие. Казалось, она пробудила к жизни те чувства, которые он тщательно скрывал в глубинах своей души. Давно забытое удовольствие и разбуженное им неодолимое желание ощутил Лоутон в то мгновение, когда припал к мягким, зовущим к поцелую губам.

Кейро не ответила на поцелуй и ничем не выразила своего одобрения, но все же Лоутон почувствовал, что пылает огнем. Она бессильно обмякла в его руках, как неживая, и лишь жадно глотала воздух, отчаянно пытаясь собраться с силами и отразить его натиск, и все же Лоутон не мог заставить себя выпустить ее из своих объятий. Прижимать к себе эту женщину было все равно что обнимать пышное облако, которое, как казалось Лоутону, поглотило его целиком, окутав восхитительными ароматами и дразня сладостными ощущениями.

Вдова Херман всегда отвечала на его поцелуи, проявляя при этом немалое воодушевление, но ее усердие не волновало Лоутона так, как волновали мягкие, сочные губы Кейро, прикосновение ее женственной плоти, оказавшейся так близко к нему, как близко могут быть друг к другу два человека.

Если Лоутона поразила его реакция, то Кейро была буквально ошарашена своей! Ее опыт отношений с мужчинами был очень скромным и сводился к нескольким поцелуям, на которые она решилась просто из любопытства. Однако ощущение от прикосновения губ и тела Лоутона, напоминавшего электрический разряд, было для нее полной неожиданностью и потому пугало.

Кто бы мог подумать, что этот несносный человек может пробудить в ней обжигавшие, как потрескивающее в костре пламя, страсти! Кейро никак не ожидала, что прикосновение мужчины может вызывать у нее возбуждение — разумеется, за исключением интеллектуального. Раньше с ней такого не случаюсь. Впрочем, и в интеллектуальном отношении между ними с Лоутоном не было ничего общего! Казалось, поцелуй перенес их в другое измерение, и на некоторое время Кейро вообще утратила всякое представление о реальности.