Эми Фетцер - Мятежное сердце

Рейн не знал, сможет ли простить самого себя за предательство единственной семьи, которая у него когда-то была.

Но он должен это сделать.

Чтобы сохранить рассудок.

Шум голосов, звон хрусталя и фарфора. Микаэла переходила от одной группы гостей к другой, командовала прислугой, следила за пополнением буфетной стойки, пыталась занять себя обязанностями хозяйки дядиного бала, держась подальше от приглашавших ее на танец офицеров.

— У нас кончается вино, мэм, — прошептал слуга.

— Вели Джеймсу принести из погреба еще две дюжины бутылок. На крайний случай приличный запас есть в кабинете генерала.

На лице слуги отразился ужас, но Микаэла только озорно улыбнулась в ответ. Дядя одобрит подобную жертву, если она избавит его от неловкого положения. «Он никогда не согласится признать, что его друзья недостойны съесть и выпить столько, сколько смогут за эти несколько часов», — подумала она и взглянула в его сторону. Склонив друг к другу напудренные головы, они с майором Уинтерсом о чем-то беседовали. Вероятно, о ней, раз майор украдкой поглядывал на нее. Микаэла взглядом послала его к черту, но Уинтерс ответил ей дружелюбной улыбкой. «Этот крепкий череп способно пробить только пушечное ядро», — решила она.

Чье-то прикосновение заставило Микаэлу вздрогнуть и резко обернуться.

— Дункан! — радостно воскликнула она, глядя в знакомое лицо бывшего адъютанта отца.

Но Дункан Макбейн продолжал хмуро рассматривать ее.

— С тобой все в порядке, девочка?

Что это за царапина у нее на подбородке?

— Конечно! — Ответ явно не удовлетворил его, но он был истинным джентльменом, чтобы настаивать. — Как я рада видеть вас. Развлекайтесь, капитан.

Она пошла дальше и вдруг застыла на месте. Дункан увидел, как ее улыбка растаяла, лицо стало напряженным.

— Микаэла? Твой дядя приглашает интересных людей, правда?

Микаэла не слушала его, помертвев от страха. Он стоял один, черный как ночь, его взгляд скользил по толпе скучающе и дерзко. На миг ей показалось, что она сможет ускользнуть незамеченной, однако Рейн уже заметил ее.

— Потанцуйте со мной, Дункан! Сейчас. Умоляю, — бесстыдно прошептала она.

Боже правый, как он мог принимать ее за служанку?

И кто этот британский офицер, на золотом обшлаге которого лежит ее рука? Не он ли оставил царапину у нее на подбородке? «Я спущу с него шкуру», — подумал Рейн, сжав кулаки, когда офицер закружил ее в танце. Он наблюдал за ней, стараясь унять радость от встречи и загнать свои чувства в самый дальний, безопасный уголок сознания, Тут Микаэла повернулась к нему лицом, и он вдруг почувствовал незримые нити, протянувшиеся между ними через огромный зал. Она тоже ощутила эту связь, глаза у нее вспыхнули, ноги сбились с ритма.

«Черт побери, она дьявольски красива». Микаэла в темно-синем платье казалась сапфиром на фоне бледных нарядов, а ее темно-рыжие волосы дерзко выделялись среди напудренных причесок остальных дам. Рейн снова и снова устремлял на девушку взгляд, будто она таяла на глазах, и он забывал эти темные брови над кошачьими глазами, этот рог, созданный, чтобы сводить мужчин с ума. Он знал и другую Микаэлу: женщину, обладающую скрытой силой, которая иногда прорывалась наружу, словно тлеющий под золой уголек, от которого Рейн готов был воспламениться как сухой трут.

Она будто манила его подойти, и если бы он не знал, что даже один танец с ним может погубить репутацию девушки, он уже держал бы ее в объятиях. Рейн сконцентрировался только на ней, пока не почувствовал ее дыхание, тепло ее кожи и цитрусовый аромат ее духов, который он впитывал в себя, не задумываясь о разделяющем их пространстве.

Затем Рейн уловил в ее взгляде страх, и Микаэла отвела глаза, разорвав связывающую их нить. Он почувствовал невыносимую тяжесть в груди, сердце бешено стучало. Сжав кулаки, он проклинал язычницу-мать, научившую его управлять своими чувствами, и свое мерзкое прошлое, сделавшее эту нежную красоту недоступной для него.

Микаэла была леди, запретным плодом, а поскольку он предполагал это с первой минуты их встречи, то теперь уже нет смысла цепляться за остатки мечты. Ему потребуется нечто большее, чем цепи прошлого, чтобы забыть о ней. После секундного размышления он повернулся к бригадному генералу Дентону, чувствуя на себе испытующий взгляд Кристиана. Даже подозрение является достаточным предупреждением.

— Генерал.

Сэр Этвел напрягся и сцепил руки за спиной, отчего его бочкообразная грудь стала еще больше.

— Рад, что вы смогли к нам присоединиться, Монтгомери. — Тяжелые челюсти двигались, хотя губы оставались почти неподвижными.

— Чтобы иметь пищу для сплетен, Дентон? — вскинул брови Рейн.

Тот побагровел, а Кристиан закашлялся, чтобы подавить смешок.

— Их стало бы меньше, будь вы преданы монархии.

— Я предан себе, моим работникам и моей семье. Не обязательно в таком порядке. Разве мои действия чем-то оскорбили монархию?

Рейну показалось, что Кристиан вот-вот лопнет от смеха.

— У вас есть корабли с пушками и командой. Теперь, когда идет война, все годные к службе англичане предложили свои услуги стране.

— Вы кое о чем забыли, — сказал Рейн, взяв у слуги бокал и одним глотком наполовину осушив его. — Я не англичанин. Мне плевать на вашу войну, притесняйте всех, кого хотите. — Он взглянул на вино, словно оценивая его прозрачность. — Мои корабли перевозят чай, кофе, сахар, но не войска. И никогда не будут.

— Чего еще ожидать от Монтгомери! — раздался голос. Капитан слегка повернул голову и насмешливо посмотрел на подходившего к ним стройного офицера.

— Мы знакомы?

— Это мой адъютант майор Уинтерс, — представил молодого человека Дентон. — Мой самый верный офицер.

Рейн поклонился, майор не дал себе труда ответить.

— Он заботится только о своем кармане, — сказал Уинтерс.

— Вы слишком много себе позволяете, майор.

— Неужели? Когда же вы купите себе чин и поступите на службу, ваша светлость? — холодно произнес Уинтерс.

— Когда его признают наследником и следующим графом, — отрезал Кристиан.

— Я не являюсь ни наследником, ни единственным сыном. У Рэнсома Монтгомери несколько детей, — вежливо ответил Рейн, хотя ни от кого не укрылась резкость его тона.

— Значит, незаконнорожденный лорд пошел по стопам своего отца, Грэнвила, — презрительно фыркнул майор.

Пустой хрустальный бокал, который Рейн держал в руке, превратился в сверкающие осколки.

Гости охнули и испуганно попятились.

Не сводя с Уинтерса ледяного взгляда, капитан молча стряхнул на пол остатки стекла. Он готов стерпеть, когда оскорбляют его, только не Рэна и Аврору, хотя он не станет защищать их здесь. Если Уинтерс осмелился произнести такое, значит, у него есть защита, однако расплата не заставит себя ждать, и тогда уже ничто не сможет его защитить.