Эми Фетцер - Ирландская принцесса

— Ты никуда не поедешь, — отрезал он, выпрямляясь.

— Тогда пусть Рианнон отвезет Коннала на побережье!

— Нет! — Отпусти он сейчас Сиобейн — и исчезнет последняя надежда помириться. — Я позабочусь о его безопасности и прикажу часовым обыскивать всех жителей дальних деревень, но мальчик останется в замке! Я имею на это полное право!

— Да. — Ее глаза недобро сверкнули. — Ты на все имеешь право! Ты можешь обвинить меня в неверности, — она раздраженно стукнула себя кулаком в грудь, — хотя не имеешь для этого оснований. — Ее голос стал напоминать змеиное шипение. — Ты можешь оскорблять меня при вассалах и человеке, почитаемом мной как отца! Ты можешь верить своей ревности вместо моих слов! Да, милорд Пендрагон, у тебя просто уйма прав! Но когда дело касается моего сына — не сомневайся, я тоже обладаю кое-какими правами!

Она ринулась мимо него к двери, но Гэлан поймал ее и развернул лицом к себе. Она сотрясалась от молчаливого, отчаянного плача.

И это он, он довел Сиобейн до такого отчаяния.

— Что-то мне не до тебя сейчас, муженек! — Она дернулась, стараясь вырваться. — Лучше оставь меня в покое!

Однако он не подчинился и привлек ее к себе.

— Сиобейн… Ох, милая моя, что за черная кошка пробежала между нами?

— Ты не поверил моему слову, и у меня нет возможности тебя убедить, — пробормотала она, застыв у него в руках и без сил опуская голову ему на грудь.

Черта с два он дождется от нее ответной ласки — слишком свежа, слишком остра обида!

— Я вовсе не хотел оскорблять тебе перед Дрисколлом и О'Нилом!

— Ты опозорил меня, милорд! — В ее голосе звенело такое разочарование, что у Гэлана опустились руки. Он отступил, заглядывая ей в лицо.

— Я очень разозлился.

Она лишь фыркнула и отвернулась.

— Я чувствовал себя круглым болваном. В ее взгляде промелькнуло удивление.

— Я ведь давно должен был заглянуть в ту часть контракта, где говорилось про крепости и обязательства Магуайра… если бы только умел тогда читать. Три крепости — это не шутка! А я был непростительно небрежен.

Столь откровенное признание смягчило Сиобейн.

— Рэймонд тоже ничего тебе не сказал. Почему?

— Скорее всего он знал, что я слышать не могу этого имени, и не рискнул упоминать его лишний раз. — Гэлан растерянно пожал плечами.

— А по-моему, ты думал только о том, как бы поскорее залезть ко мне под юбку!

Горечь в ее голосе ранила его сильнее самых язвительных слов — ведь это он был ее причиной!

— Так или иначе, мы все виноваты, раз допустили такое! — заключила Сиобейн. — И если судить по английским законам, Йэн уже стал твоим вассалом, поскольку теперь ты хозяин Донегола и его земель.

— Но ведь он считает себя независимым вождем клана! По его законам он волен поступать как хочет — а в Ирландии это важнее!

Гэлан подошел к камину и оперся локтем о полку. Он не хотел заводить этот разговор, он боялся, что в итоге окончательно потеряет свою принцессу, но и молчать дальше было выше его сил. Следя за игрой языков пламени, он дивился про себя, как мог свалять такого дурака. Ведь он любит ее! Да, и в этом причина его мучений! Яд любви успел пропитать каждую клетку его тела, и теперь у него захватывает дух при одном виде Сиобейн. Хватит, пора положить конец этой пытке, когда оба стараются ударить друг друга как можно больнее, медленно, но верно приближая окончательный разрыв.

— Почему ты не поверил мне — после всего, что было? — прошелестело над разделявшей их пропастью — равнодушно;

без гнева и обиды.

— Я убил твоего мужа. Я разрушил твою веру в меня. Я знал, что ты злишься на меня… — Он как-то по-мальчишески пожал плечами, не зная, что сказать. — Я… я подумал… что разозлил тебя настолько, что ты готова была уйти к нему…

— И помочь ему воевать с тобой? — Она старалась держаться независимо и гордо, но губы ее вдруг предательски дрогнули. — Я не твоя мать! И я способна понять, что Тайгеран был обречен на смерть, милорд! В отличие от твоей попытки все скрыть! — Заметив, как он болезненно морщится, она придвинулась ближе и горячо зашептала: — Ради всего святого, после того как я столько ночей делила с тобой ложе, как ты мог заподозрить меня в такой низости?

— Да потому, что я сам — незаконнорожденный ублюдок, я украл у тебя эту землю, и я тебя недостоин! — Он провел руками по волосам, полный раскаяния и гнева на самого себя. — И все, что я знал наверняка, — это то, что ты любила его когда-то, ты сама хотела за него замуж и во второй раз, — тут он выпрямился и встал передней, словно приготовившись к казни, — тебя вынудили стать женой человека, которого ты ненавидишь!

— Но я же стала твоей женой! — вскричала она. — Я доверила тебе свой народ, я делила с тобой ложе!

— Да, да, в душе я знал, что ты никогда не пойдешь на предательство. Я знал! — В отчаянии Гэлан затряс перед лицом сжатыми кулаками. — Но когда я увидел на этих людях плед с цветами Магуайра, я не мог не думать о том, что это Йэна ты когда-то любила… и что он достоин твоей руки!

— Ох, Гэлан…

Услышав свое имя, слетевшее с ее уст, он напрягся, как от удара.

Оба застыли, не в силах отвести друг от друга глаз. Молчание повисло между ними, словно до предела натянутая струна.

Он громко сглотнул и выдавил из себя хриплым от боли шепотом:

— Я сам все разрушил, верно?

На нее накатила волна сострадания и жалости. Жестокий наемный убийца исчез, и теперь перед ней стоял просто терзаемый горем человек, лишенный своей грубой брони, своих титулов и прав. Растерянный и несчастный. Не приученный жизнью к преданности и любви. Он едва успел испробовать это на вкус и так отчаянно возжелал добиться большего, что не побоялся бросить к ее ногам свою душу. Сиобейн вольна была либо исцелить его раны, либо окончательно его добить.

Она сама не заметила, как шагнула к нему, и Гэлан замер, не смея гадать, что ждет его в следующий миг. Воздух наполнился ароматом ее любимых цветов, когда Сиобейн протянула руку и осторожно убрала с его лба прядь волос. Он зажмурился и вздрогнул, обезоруженный этой лаской.

— Любые руины можно восстановить — было бы желание.

— Значит, ты можешь меня простить? — В его взгляде вспыхнула неистовая, ослепительная надежда.

Сердце Сиобейн сладко замерло.

— Я должна.

Он недоуменно поднял брови.

Она придвинулась еще ближе, положила руку ему на грудь и услышала, как часто и сильно бьется его сердце.

— У меня нет иного выхода, кроме как простить тебя, Гэлан. Ты для меня значишь больше, чем гордыня и гнев!

Он вдруг обмяк, накрыл ее руку своей и поднес к губам. Черт побери, он действительно недостоин этой женщины!

— Сиобейн… Сиобейн, прости меня! Я…

— Тс-с-с, тихо, я все знаю. Все прошло! — Она погладила его по щеке. — А я… — она перевела дыхание и прижалась к нему, — я так скучала без тебя, Гэлан!